– Так, кто первый? – громогласно вопросил наставник, и все студенты словно по команде шагнули назад, подальше от края.
Один лишь Сайрус Совейг остался стоять на месте, задумчиво глядя на противоположный конец моста. Он-то первым и попал под раздачу.
– Что ж, Совейг, начинай! – велел наставник, и парень без пререканий двинулся к стартовой позиции.
Капитан Байрон перегнулся через перила и махнул рукой инструктору стихийников, давая знак, что мы готовы. Оттуда махнули в ответ, и началось…
Сайрус Совейг решил взять веревочный мост наскоком. Чуть отошел назад для разбежки и с молниеносной скоростью рванул вперед. Увы, но его тактика себя не оправдала. Пробежать он успел, наверное, метров тридцать, не больше. А затем кувыркнулся вниз и с той же бешеной скоростью полетел к земле.
Одногруппники дружно ахнули и рванули к перилам. Перевесились вниз, убеждаясь, что парень не расшибся.
Слава Всевышнему, тот был цел. Лишь болезненно потирал плечо, которым, по всей видимости, успел удариться.
Инструктор стихийников что-то громко орал, явно выговаривая своим подопечным.
– Ох, и это третий курс… – покачал головой Байрон, явно недовольный результатами синего факультета. Тем не менее велел: – Так, следующий, да пошустрее.
Следующей, как несложно догадаться, пошла Сирена. В отличие от брата, девушка решила не спешить. Двигалась уверенно, но осторожно, шаг за шагом отдаляясь от старта. Но чем дальше она отходила, тем сильнее раскачивался мост от каждого ее шага. Девушка пыталась переждать качку, но это толком не помогало. И в конечном итоге дорожка накренилась так сильно, что Сирена соскользнула вниз.
Надо отдать девушке должное, она успела схватиться за дощечку, повиснув над пропастью на одной руке. Попыталась подтянуться и вскарабкаться обратно. Уверена, если бы мост не крутился так сильно, ей бы это удалось, все же Совейг была весьма сильной и ловкой. Но дощетчатая дорожка кренилась и крутилась как ненормальная, так что в конечном итоге Сирена вслед за братом полетела к земле.
Дальше одногруппники пошли один за одним. И все непременно падали, даже не дойдя до середины пути. Совладать с подвесным мостом, у которого не было ни перил, ни опор, было попросту невозможно. Один из парней даже попытался ползти на четвереньках. Это смотрелось до жути комично, но, увы, не принесло шутнику успеха.
Когда настала моя очередь, я почувствовала, как участилось от волнения сердцебиение. Ладони мигом вспотели, стало жарко. Словно мы стояли не под открытым небом в самый разгар флейморской зимы, а находились в жарко натопленной купальне.
– Давай, Легран, покажи класс! – подбодрил сзади кто-то из оставшихся.
Я шумно выдохнула и с трепещущим сердцем ступила ногой на шаткую опору. Вторую ногу ставить как-то разом расхотелось. Казалось, мост начал шататься даже от первого прикосновения. И да, это оказалось в сотню раз страшнее, чем полет на полночнике.
Но я знала, что страху ни в коем случае нельзя давать власть над разумом. Силой заставила себя не паниковать и очистить сознание, как учил меня магистр Орфиус.
Я была в этом новичком, поэтому мне понадобилось какое-то время.
Одногруппники сзади уже начали нетерпеливо подгонять. И даже капитан Байрон буркнул что-то обидное в мой адрес. Но я их не слушала. Я сосредоточилась на своем дыхании и сердцебиении. А затем на цели – шатком перекидном мостике впереди. Мне всего-то и надо было, что применить к нему заклинание перемещения, но вместо того, чтобы переместить, заставить зависнуть на месте. В точности так, как я делала это с огромным бревном в лесу.
Воспоминание о бревне придало мне уверенности и сил, и я почувствовала, как магия плавно потекла наружу, согревая солнечное сплетение привычным жаром. Чары окутали мост, и вот уже казалось, что ни ветер, ни тяжесть моих шагов не смогут сдвинуть его с места.
Я аккуратно двинулась вперед, стараясь удерживать внимание одновременно и на заклинании, и на собственной плавной поступи. Скользила мысом сапога по деревянным дощечкам, стараясь ни на миг не отрывать ног от опоры.
– Эй, что она делает?
– Так нечестно! – услышала я возмущенный возглас сзади.
– Разве нам разрешено пользоваться магией?
– Ну… – неопределенно протянул капитан Байрон. – Мозгами-то точно разрешено пользоваться. А магией – уже на ваш выбор, – хмыкнул он, лишь придав мне уверенности.
Я продолжала отдаляться от края моста, шаг за шагом приближаясь к середине. Постоянный контроль магического потока отнимал много сил. Да и удерживать одновременно мост, не давая тому сдвинуться с места, и выстраивать собственные движения оказалось ох как непросто. От меня требовалась невероятная концентрация. Это было ново и непривычно. Пальцы начинали дрожать от напряжения. Слабели колени.
Кажется, я успела добраться как раз до середины моста, когда снизу раздался какой-то неясный крик. И я, неизвестно зачем, глянула вниз.
Эта ошибка оказалась фатальной. Высота была просто головокружительная. Стоящие внизу люди казались темными точками. Перед глазами поплыло. К горлу подступила паника, и магический поток прервался. Я потеряла концентрацию. От порыва ветра мост качнулся под ногами. Я попыталась вернуть равновесие, но лишь нелепо взмахнула руками и с громким криком сорвалась вниз.
Падение длилось какие-то жалкие секунды, но у меня словно вся жизнь пронеслась перед глазами. Грудь сдавило тисками, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. А затем я сильно ударилась спиной, глухо завыв от боли, прошившей каждую клеточку тела.
– Вот так, отлично. Медленно опускайте на землю, – командовал кто-то неподалеку.
Казалось, я впечаталась спиной в камень, но на деле оказалось, что меня подхватил лишь плотный воздушный щит, а теперь стихийники плавно опускали меня на землю.
Рядом оказался Шелдон и подал мне руку, помогая подняться.
– Неприятно, да? – хмыкнул он, поводя плечами.
Я же наконец смогла вдохнуть. Боль потихоньку отступала. Но в голове неустанно крутился вопрос: если удар об уплотненный воздух был таким сильным, то каково бы было приземлиться на голую землю?
Оставшиеся наверху студенты тоже очень скоро к нам присоединились. И, как несложно догадаться, ни один из них не смог удержаться на шаткой опоре дольше моего.
Капитан Байрон наш успех повторять не стал и спустился на арену по лестнице. Оглядел нас с упреком.
– Ну, даже не знаю, что сказать, – протянул мужчина, обводя нас пристальным взглядом. – Результат, прямо сказать, ошеломляющий!
Он говорил строго и сурово. Но меня разрывало противоречивое чувство, будто наставник попросту смеется над нами.
– Да по этому мосту невозможно пройти!
– Вы видели, как его шатает?
– Это просто нереально, – вразнобой заголосили одногруппники.
– А сами бы вы смогли? – неосмотрительно бросил кто-то, и капитан остро зыркнул в сторону говорившего.
Но быстро смягчился, и лицо его приобрело уже привычное саркастичное выражение.
– На самом деле, вы и не должны были его пройти, – вдруг ошарашил капитан Байрон. – Вы еще слишком зелены для такого испытания. Лишь у Легран отдаленно получилось взять ситуацию под контроль. И то, с концентрацией еще работать и работать.
Наставник кинул беглый взгляд в мою сторону, а я зарделась от неожиданной похвалы.
– Тогда зачем это все? – прозвучал очевидный вопрос.
– Чтобы упасть! Весь смысл именно в падении. Чтобы каждый из вас прочувствовал на своей шкуре, каково это сорваться со спины полночника и расшибиться о скалы. Надеюсь, все в полной мере ощутили прелесть падения? – хмыкнул он.
Ребята закивали, потирая ушибленные спины, руки и ноги.
– Вот! – Капитан наставительно поднял указательный палец вверх. – Смысл занятия не в том, чтобы опозорить вас или посмеяться, смысл в том, чтобы вы поняли каково это – упасть. И никогда не повторили этого в реальности.
Никогда не думала, что огонь может так сильно трещать. С таким треском ломаются прочные кости. Крошатся в щепки огромные ветки и стволы вековых деревьев.
Сегодня в огне было и то и другое.
И, наверное, мне не стоило приходить. Надо было остаться в своей комнате, в тишине и спокойствии. Но как, если из окон моей спальни было видно кусочек полигона? Отблески огня заревом наполняли небольшое пространство, не давая отгородиться от того, что происходит снаружи.
Чащобника оттащили на дальний конец полигона. Там же и устроили погребальный костер. Помимо загонщиков, столпившихся на безопасном расстоянии от тела, здесь присутствовали еще и стихийники. Именно они направляли магический огонь, сжигая то, что осталось от некогда сильного могучего зверя.
Чащобник не смог побороть черную гниль. И страдания его были долгими и мучительными. Все же прав был Монтего, когда говорил, что смерть бывает милосердной. Наверное, я должна была порадоваться, что наконец все закончилось. И что душа огромного исполина воссоединится с этим лесом, вернувшись в лоно природы.
Но я никак не могла отпустить мрачные мысли, а влажная дорожка, рассекшая щеку, грозила превратиться в целый поток из слез.
Сбоку кто-то подошел и по-свойски обнял меня за плечи. Мне даже головы поворачивать не надо было, чтобы понять, что это Питер. Только он был настолько нагл и бесцеремонен.
– Ну, принцесса, не плачь. Когда провожаешь душу в мир иной, нельзя предаваться унынию. Его ждет перерождение. Чащобник всегда был частью леса. Ею он и останется, даже превратившись в пепел.
Я шмыгнула носом и вытерла рукавом мокрую щеку.
– Ты когда-нибудь перестанешь называть меня принцессой, а?
– М-м-м… Вряд ли! – мотнул головой Рэнкс и улыбнулся.
Способность Питера оставаться собой в любой ситуации порой меня восхищала. Чаще, конечно, бесила. Но сейчас я вдруг ясно поняла, что жизнь продолжается. И смерть одного существа – это порой возможность продолжать жить для другого.
Когда огонь разгорелся сильнее, добираясь до мягкой плоти чащобника, в воздухе повеяло ароматом жареного мяса. Я сглотнула вязкую слюну, скопившуюся во рту. Рэнкс же и вовсе застонал в голос.