– Эй-эй, Легран, куда? – остановил меня Байрон, когда я схватилась за ремни седла. – Тебе нельзя!
– Так быстрее всего! – выпалила я, не выпуская из рук ремня.
Уж не знаю, что беспокоило наставника больше: запрет на полеты или то, что в прошлый раз я чуть не угробила и себя, и полночника. Но сейчас он должен был уступить мне. Он был обязан в меня поверить. Так же, как верила я.
– Я справлюсь. Просто поверьте мне!
– Да чтоб тебя! – недовольно выплюнул наставник и отошел, не смея мне мешать. – Но, если свалишься башкой вниз – это твои проблемы, поняла? – крикнул мне вслед.
Я же схватилась за притороченные к седлу стропы и громко скомандовала:
– Варто! Вверх!
Драг почувствовал неладное еще до того, как в корпусе загонщиков зазвонил тревожный колокол. Что-то ворочалось внутри, неясное, раздражающее. И это ощущение всецело передалось Скаю, заставив его встать с нагретой постели и сорваться с места.
«Драг, ко мне», – тут же дал мысленную команду Монтего, впопыхах натягивая куртку и высокие ботинки. Если с курткой в полной темноте он справлялся на раз, то с обувью каждый раз подолгу возился, путаясь в шнурках. Вот и сейчас замешкался, заправляя непослушные шнурки за голенища ботинок. Следом сунул туда же короткий нож. Еще один, складной, обосновался в кармане. Интуиция подсказывала, что сегодня они ему понадобятся. А когда в коридоре прозвенел тревожный колокол, собирающий всех загонщиков, Скай в этом убедился.
Еще вчера они отрабатывали план защиты академии на случай прорыва барьера. А сегодня, на день раньше положенного срока, всем объявили тревогу. И означать это могло лишь одно – что-то пошло не по плану.
Скай вышел в коридор и уверенно направился к лестнице. Этот путь он знал как свои пять пальцев, даже до стены дотрагиваться не надо было. Двадцать пять шагов до лестницы. Дальше два пролета по девять ступеней вниз. А внизу Ская уже ждал Драг.
Монтего не стал медлить, сразу запрыгнул на холку к зверю и уже верхом направился к выходу на полигон. Судя по долетавшему шуму, остальные загонщики подтягивались следом. И никто толком не понимал, что происходит. Это было хуже всего. Скай ненавидел действовать вслепую.
Оказавшись на открытом воздухе, он сразу подключился к зрению Драга. Понадобилась пара минут, чтобы сфокусироваться и остановить плывущую перед внутренним взором картинку. С каждым разом это получалось все быстрее и точнее, но все равно недостаточно быстро. И Скай злился из-за вынужденного промедления.
Стоило картинке проясниться, как Монтего сразу заметил причину беспокойства драггаста.
Звери за периметром двигались. Перемещались, словно кто-то решил согнать их с насиженного места.
– Куда это они? – Рядом возник Рэнкс, на ходу крепящий аркан к поясу.
– Представления не имею. Но мне это не нравится. Я еду за ними! – решительно выпалил Скай и повел Драга ближе к барьеру. А дальше прямо вдоль него, следом за бегущими бестиаллиями.
Их явно что-то влекло. Иначе объяснить поведение животных Монтего не мог.
Неужели где-то там, ближе к корпусу целителей или стихийников, в куполе появилась брешь?
От этой мысли внутри все похолодело. Только не сейчас. Они были не готовы. И если стихийники еще могли себя защитить, то неженки целители против диких тварей точно не выстоят.
– Эй, Монтего! – откуда-то слева раздался крик, и Драг повернул голову. И сразу сфокусировал зрение на человеке, усиленно машущем рукой.
Капитан Байрон стоял рядом с наставником в синей мантии и что-то рьяно ему втолковывал.
Монтего в два длинных кошачьих прыжка оказался рядом с ними.
– Что стряслось?
– У главных ворот. Приехали. Всей толпой. Родители. Чтоб их гремлин разорвал! – капитан говорил коротко и рвано, а грудь его часто и сильно вздымалась, выдавая недавний бег.
– Но все бестиаллии движутся туда! – пронеслась внезапная догадка. – Их попросту разорвут.
– Вот именно! Надо помочь! Отправляйся к воротам. Сделай, что сможешь.
– Но купол… – Скай не успел договорить.
– С куполом уже работает Легран. Она его починит. Я надеюсь, что починит.
Внутри все сжалось, и Скай безотчетно повернулся назад, туда, где возвышалось четырехугольное здание корпуса загонщиков.
– Она уже там? Наверху? Одна? – вырвалось безотчетно, а горло сдавило паникой.
Хоть Изабель и не говорила ему, как собирается исправить неверное заклинание, но Скай не был дураком, чтобы не понять. И, пожалуй, сейчас Изабель находилась в не меньшей опасности, чем все те люди, столпившиеся у главных ворот Маджериума. Вот только в отличие от них, Скай не мог ей ничем помочь. Все, что мог, он уже сделал.
Оставалось лишь надеяться, что этого будет достаточно.
– Сигнал тревоги подали во всех корпусах? – последнее, что спросил Монтего, прежде чем ринуться на выручку. Драг уже нетерпеливо перебирал лапами, готовясь к прыжку.
– Да, разумеется. Менталисты и артефакторы тоже предупреждены. Пусть от них и нет прока…
– Я бы так не сказал, – возразил Скай, и в тот же миг драггаст бросился вперед.
На сей раз не было ни волнения, ни колебаний. Лишь четкая цель, стоящая перед глазами. И когда я схватилась за рога полночника, чтобы посадить его на узкий козырек корпуса загонщиков, зверь даже не дернулся. Четко спланировал на каменный выступ и послушно замер, позволяя мне без проблем спешиться.
– Все, теперь лети. – Я толкнула полночника в бок. – Вейс! Вниз.
Полночник задрал голову, издавая высокий горловой рокот, а потом ударил крыльями и слетел с козырька.
Я быстро осмотрелась. Найти глазами руны периметра не составило труда. Они были на прежнем месте. Я опустилась на колени рядом со знаками и выудила из внутреннего кармана бутылек с чернилами. И только теперь подумала о том, что у меня нет с собой писчей палочки. Быстро огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь подходящего.
Благо с тех пор, как тут было гнездо гарпий, на козырьке осталось много мусора – мелких веточек и соломы. Я схватила подходящую жесткую соломинку, обломала ее до нужного размера и несколько раз прихватила зубами кончик, делая его мягким и гибким.
За неимением лучшего и так должно сойти.
Когда я окунула палочку в чернила и занесла над рунами, сердце билось в груди как сумасшедшее. Я не видела, что происходит внизу, но слышала доносящиеся с полигона шум и крики. Видимо, загонщики успели заметить, что с бестиаллиями творится неладное. Надеюсь, к тому моменту, как купол прорвется, они будут готовы отразить возможную атаку.
Впрочем, мне было некогда об этом думать. Каждая минута промедления могла стоить чьей-то жизни.
Я дважды глубоко вздохнула, успокаивая трясущиеся руки, и удобнее перехватила соломинку. Учитывая, что писала я чем попало, руны выходили на удивление ровными. Разве что окунать соломинку в краску приходилось вдвое чаще обычного. Но в итоге спустя пару минут на сером камне чернели до боли знакомые символы. Я еще раз пробежалась глазами по линиям, убеждаясь, что все верно. И закрыв пробку на чернилах, поднесла раскрытую ладонь к знакам.
Сила толкнулась в груди сразу сильно. Напористо. Несмотря на холодную зимнюю погоду, мне стало жарко от маленького солнца, разгоревшегося в груди. Я прикрыла глаза, чтобы не отвлекаться ни на что постороннее, постаралась абстрагироваться от криков, доносящихся снизу. И нарисовала перед внутренним взором защитный купол.
Сила текла быстро, мощно, сотрясала тело, отчего меня заметно шатало. Пришлось упереться свободной рукой в каменный пол в поисках устойчивости.
Две первые руны напитались быстро и без особых сложностей, вспыхнув под моей ладонью ярким голубым свечением. А вот третья – руна бесконечности – тянула слишком много сил. Я чувствовала, как магия утекает сквозь пальцы. Опустошает меня, грозя оставить лишь выпитый до дна сосуд.
Впрочем, я знала, что так будет. И что помимо полного магического резерва придется отдать что-то еще. И каждая секунда, каждая частичка утекающих чар лишь приближала этот миг.
Я была готова к этому. Единственное, с чем я была не согласна, – чтобы кто-то другой решал, что мне отдать взамен. Я больше не хотела терять свои чувства, терять воспоминания, не хотела ранить тех, кто был мне дорог. Все мои мысли, все мои чувства были только моими. За эти краткие несколько дней я успела понять: нет ничего дороже теплых человеческих отношений. Нет ничего дороже преданности, дружбы, любви. И уж если мне суждено пожертвовать чем-то, то пусть я лучше останусь калекой, пусть отдам свою жизнь во благо высшей цели. Но не потеряю ни капли того, что действительно важно. Того, что делает меня мной.
Сил осталось совсем немного. Колени дрожали, руки ослабли. Я израсходовала почти весь свой резерв. Но мне все же удалось достать из-за голенища сапога короткий складной нож. Я носила его с тех пор, как на меня напал Артур Блейк. Хоть угрозы больше не было, но после того случая мне претило оставаться безоружной.
И вот сейчас он пригодился.
Я высвободила короткое лезвие и поднесла нож к пульсирующей на запястье венке. Всего одно движение – и все будет кончено. Я чувствовала, для закрытия контура нужно совсем немного. Возможно, я даже потеряю не так много крови. Если только не отключусь, как в прошлый раз, и не останусь умирать тут в одиночестве.
Я тряхнула головой, стараясь не думать о плохом. Иначе не решусь.
Надавила лезвием на мягкую кожу, готовая к последнему рывку. И вдруг…
– Изабель, стой! – знакомый голос заставил меня повернуть голову.
Я так сосредоточилась на рунах и собственных ощущениях, что не замечала, что происходит вокруг.
А вокруг бушевал штормовой ветер. Кружил поднятую в воздух солому и мелкие веточки. Подбрасывал каменную крошку. И заставлял пригибаться к земле идущего ко мне человека, в котором я без труда узнала Стефана.