– Не-а. – И, подумав, добавила: – В прошлый раз было так же. Но магия восстановилась.
– Знаешь, не хочу тебя пугать, но я не удивлюсь, если в этот раз она не восстановится.
Как ни странно, но и на это мне тоже было плевать. Пусть бы и не восстановится – к гремлину. Главное, что я осталась собой. И вроде даже все помню. И эти самые воспоминания не давали сидеть на месте.
Как только затекшая нога немного отошла, я тут же попыталась встать.
– Аккуратно-аккуратно, – предостерег Стефан. – Меня до сих пор потряхивает.
– Надо идти, – поторопила я. – Как думаешь, сколько времени прошло?
– Судя по тому, сколько снега успело выпасть, часа полтора-два. Но небо еще светлое.
– Надо торопиться!
Я решительно направилась к узкому коньку.
– Изабель, ты с ума сошла? Тебя шатает! Ты оттуда свалишься.
Это я тоже понимала, но другого способа добраться до люка и спуститься на землю не было. А спуститься надо было. И как можно скорее. В груди ширилось острое чувство тревоги. За прошедшие два часа с нашими друзьями, с нашими родными могло случиться что угодно.
Вот только Стефан об этом не знал. Я не хотела пугать брата, но пришлось ему рассказать.
– Знаешь, почему мы начали действовать раньше? – Брат отрицательно мотнул головой. – В академию приехали родители. На поезде. И все твари ломанулись к главным воротам. И там… среди приехавших… твоя мать, Стефан.
Кузен резко изменился в лице. Он и так был бледен после сотворения купола, а теперь и вовсе стал белым как мел. И ринулся к коньку крыши, опережая меня.
Слава Всевышнему, спустились мы без потерь, хоть это и заняло в два раза больше времени, чем обычно.
На полигоне загонщиков, как и в самом корпусе, стояла оглушительная тишина. Здесь не было ни людей, ни диких тварей, что вечно топтались у границы барьера. Ни единой живой души. Лишь только мерно падающий снег продолжал укрывать землю пушистым покрывалом.
– Идем, нам туда.
Я решительно двинулась по направлению к корпусу целителей. И чем дальше мы продвигались, тем сильнее ширилось внутри чувство тревоги. Стефан тоже был сам не свой. Из-за отдачи после сотворения купола сил было мало. И мы по большей части вяло плелись вдоль барьера, тогда как хотелось бежать во весь опор.
– Откуда ты узнал, что это сработает? – спросила я, чтобы хоть как-то развеять обстановку. – Ну, передача силы. Я не слышала о таком.
– Это не я, – неожиданно признался брат. – Это Монтего. Он принес мне кое-что из записей Артура Блейка. Ты знала, что нанесение рун изменения на живых существ требует почти такой же магической отдачи, как сотворение истинного артефакта?
Я отрицательно мотнула головой. Разумеется, не знала. Ведь Монтего не делился со мной тем, что узнал из исследований магистра. И по всему выходило, что там было много чего интересного. Но самым удивительным было то, что он использовал эти знания, чтобы помочь мне.
– Так вот, Блейк тоже не обладал высоким потенциалом, и он использовал для своих опытов накопители. По нескольку за раз. И, чтобы не обрывать поток магии, связывал их специальным заклинанием.
– Но для создания истинного артефакта нельзя использовать накопители. Это не сработает. Я изучала вопрос.
– Верно. Не сработает. Потому что накопитель не может отдать ничего личного. А живой человек может, – улыбнулся Стефан. – Вот я и подумал, почему бы не выступить в роли живого накопителя.
Я благодарно посмотрела на брата. На самом деле он отдал гораздо больше, чем просто магические силы. Об этом свидетельствовали белые пряди у него на лбу. Если мы что-то и отдали в обмен на сотворение истинного артефакта, то отдали это вместе.
Мы почти дошли до корпуса целителей, когда вокруг начали проступать первые признаки стычек с бестиаллиями. Снег здесь был взрыхлен, на мягкой земле остались следы крупных лап и копыт. А кое-где валялись куски вырванного дерна. Тварям явно удалось проникнуть за периметр. А значит, то, о чем предупреждал ректор, все же случилось. Купол изчез на какое-то время, позволив тварям проникнуть на территорию академии. Вопрос лишь в том, как много их проникло. И удалось ли нашим отбиться.
Мы невольно ускорились, пытаясь поскорее получить ответы на свои вопросы.
И они не заставили себя долго ждать. Чем ближе подходили к корпусу целителей, тем больше следов битвы читалось на снегу. Тут и там валялись обрывки шерсти и разодранной одежды. Деревья и мелкие кустарники были покорежены, а кое-где виднелись явные подпалины от магического огня.
Через десяток шагов мы наткнулись на первого мертвого зверя. Крупный бородач торчал мордой в снегу, зарывшись длинными клыками-бивнями в мягкую землю. Неподалеку от него лежало искореженное тело волколака с неестественно вывернутой шеей. Сквозь идеально белый снег проступали следы крови и даже целые ошметки выдранного мяса.
– Всевышний, что здесь произошло? – пробормотал Стефан у меня за спиной. Глаза его были размером с блюдца. Я же чувствовала, как от увиденной картинки к горлу подступает тошнота.
Впереди, прямо у стен корпуса целителей, суетились люди. Мы поспешили туда, стараясь как можно меньше смотреть по сторонам. И резко затормозили, когда на нашем пути возник огромный неповоротливый корноух. Группа ребят-загонщиков тащили корноуха в сторону леса. Но тот упирался своими толстыми кожистыми ногами и сдвинуть неповоротливое животное с места было крайне тяжело. Да к тому же корноух то и дело огрызался, пытаясь достать кого-нибудь из ребят, так что всем приходилось быть очень аккуратными и держать ухо востро, чтобы ненароком не попасть под раздачу.
Мы обошли загонщиков по широкой дуге и оказались у распахнутых настежь дверей целительского корпуса, и я ужаснулась тому, сколько раненых несли под своды зеленого факультета.
В голове зашумело, а перед глазами все поплыло. У меня разом подкосились ноги, и я оперлась на груду сваленных ящиков недалеко от входа.
Многим ребятам здорово досталось от диких бестиаллий. Среди пострадавших были и загонщики, и стихийники, и обычные горожане, приехавшие сегодня на поезде. Кто-то шел своими ногами. Кого-то тащили на импровизированных носилках. У главных дверей со списком в руках ходил один из профессоров-целителей и громко раздавал указания, на глаз определяя, в какое крыло отправить того или иного пострадавшего.
Это было похоже на кошмар наяву. Маджериум из процветающего учебного заведения превратился в настоящее поле боя. И что-то подсказывало мне, что без потерь не обошлось.
– Я пойду, поищу списки раненых. – В отличие от меня, растерявшейся от жуткой картины, Стефан сразу сориентировался, что делать. – Быть может, помогу, чем смогу. – И уже менее уверенно добавил: – Надеюсь, матушка не пострадала.
– Иди. – Я махнула рукой. – Мне надо к главным воротам. Найти ректора или наставника.
Сейчас, глядя по сторонам, я, к своей радости, не видела знакомых лиц. Но это отнюдь не означало того, что для моих друзей все закончилось хорошо. Что-то подсказывало, что самый эпицентр сражения находился как раз у главных ворот, и наверняка все старшекурсники и наставники были там.
Стефан ушел. Я сделала несколько глубоких вдохов и решительно направилась к главному административному зданию. На сей раз идти решила через внутренний парк. Нутром чувствовала, что прогулка вдоль периметра откроет еще более ужасающие картины битвы, чем развернулась на подступах к целительскому корпусу.
И я оказалась полностью права. У главных ворот Маджериума творилось что-то невообразимое. Невысокая каменная стена, тянущаяся по обеим сторонам от широких арочных ворот, стала черной от копоти и нагара. Местами разрушенная, местами обвалившаяся от жара пламени каменная кладка, казалось, держится лишь на одном честном слове. Тел убитых бестиаллий здесь было в разы больше. Как и раненых людей.
Я заметила привалившегося к остаткам стены Питера. Парень держался за безвольно висящую руку, а с его виска по лицу сочилась кровь. Я сначала хотела ринуться к нему, предложить помощь. Но затем заметила рядом с Рэнксом Сирену. Видимо, под рукой не оказалось ни чистой тряпицы, ни бинтов, поэтому девушка скатала небольшой комочек из свежевыпавшего снега и приложила к виску парня. Видеть Сирену, заботливо хлопочущую вокруг Питера, было так странно и непривычно. Пусть девушка и хмурилась, бросая резкие фразочки в его сторону, от меня не укрылось ее неподдельное беспокойство. А значит, Рэнкс был в надежных руках.
Я устремила свой взгляд дальше. В творящейся толчее и хаосе мне с трудом удалось выцепить господина Мэдроуза. Судя по внешнему виду – всклокоченным волосам, гари на лице и местами порванному сюртуку, – во время нападения ректор находился в гуще событий.
– Господин Мэдроуз! – окликнула его я, протискиваясь между снующими туда-сюда людьми.
– Изабель?
Как ни странно, ректор тут же заметил меня и сразу двинулся навстречу.
Оглядел со всех сторон своим цепким, видящим насквозь взглядом.
– Все в порядке? Как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно спросил он.
Но я лишь неопределенно пожала плечами.
– Ты молодец! Ты даже не представляешь, какая ты молодец! – вдруг произнес он, и в его голосе слышалась гордость.
– Так все вышло? Купол надежен?
Пока мы со Стефаном шли вдоль периметра, ни один из нас не подумал на деле проверить работу защитного барьера.
– Надежен! – подтвердил ректор, и у меня разом отлегло от сердца. – Тебе удалось все исправить.
– Но это заняло много времени, да? – Я огляделась, подмечая все новые и новые следы разрушений и последствия жуткой бойни.
– Я предполагал, что так будет, – тяжело вздохнул ректор.
– Сколько человек мы потеряли? – спросила прямо и заглянула в мужское лицо, не давая главе Маджериума уйти от ответа.
Я не была дурой, чтобы не понимать – без жертв не обошлось. Сомнения были только в количестве.
– Четверо горожан из приехавших. И один из наших.
– Кто?
– Ты его не знаешь. Наставник стихийного факультета. Он пожертвовал собой ради защиты учеников.