Не произвели на него впечатления ни размеры, ни численность населения России.
По словам хозяина кабинета, в Благословенной империи проживает ещё больше народа, и она, безусловно, самое обширное государство в этом мире.
Ие оставалось только послушно кивать или пожимать плечами.
Вернувшись к себе, она сразу почувствовала, что в этой комнате гораздо теплее, чем в павильоне госпожи Андо. Всё же даже небольшая печка лучше самой распрекрасной жаровни.
Пылая служебным рвением, Оки пыталась помочь своей новой госпоже раздеться, но при этом так бестолково суетилась, что Платиной пришлось наплевать на местные обычаи и делать всё самой.
Бедная девочка чуть не расплакалась от подобного пренебрежения её услугами и, наверное, от волнения выронила таз с грязной водой после умывания, умудрившись споткнуться на ровном месте.
Воздев очи горе, приёмная дочь начальника уезда без лишних слов откинула непривычно лёгкое одеяло и с наслаждением растянулась на мягком матрасе.
Всхлипывая и глотая слёзы, служанка долго собирала тряпкой воду с лакированных досок, после чего ушла, видимо, по забывчивости оставив непогашенный светильник.
Мысленно выругавшись, её хозяйка встала с постели, прошлёпала босыми ногами по холодному полу и задула робкий огонёк.
Однако, едва она задремала, как тихо скрипнула дверь.
Моментально проснувшись, девушка приподнялась на локтях, с тревогой глядя на застывший в дверном проёме странный силуэт.
Сделав пару шагов, неизвестный что-то положил на пол, и Ия скорее угадала, чем узнала свою служанку.
— Оки? — поинтересовалась она, готовясь на всякий случай заорать во всю глотку.
— Да, самая младшая госпожа, — к её облегчению выдохнула девочка.
— Ты чего здесь лазишь? — садясь на постели, недовольно проворчала Платина.
— За циновкой ходила, — пролепетала служанка.
— За какой циновкой? — не поняла приёмная дочь начальника уезда.
— Чтобы спать, самая младшая госпожа, — ещё тише ответила собеседница.
— Ты здесь ночевать собралась? — удивилась девушка, хорошо помня, что, когда она гостила у третей наложницы, служанка той на ночь куда-то уходила.
— Да, самая младшая госпожа, — испуганно пискнула Оки. — Так мне приказала старшая госпожа.
"Вот же-ж! — мысленно выругалась путешественница между мирами. — У других служанки отдельно спят, а мне эту сопливую девчонку навязали. Неужели другого места не нашли? Или её за мной шпионить приставили? Ну нет, она слишком тупая для этого".
— Если сама старшая госпожа, — криво усмехнулась Ия. — То, конечно. Устраивайся поближе к печке. Там теплее.
— Спасибо, самая младшая госпожа, — поблагодарила собеседница, осторожно пробираясь через комнату.
— Ты это… — Платина на секунду замялась. — Когда мы одни, так длинно меня не называй.
— Слушаюсь, госпожа, — откликнулась служанка, шурша чем-то в темноте.
Хозяйка легла, но какая-то мысль не давала ей покоя.
— У тебя хотя бы одеяло есть?
— Есть, госпожа, — после недолгого колебания пробормотала девочка.
Качая головой, Ия встала с кровати и подошла к Оки, скорчившейся на полу возле выступавшей из стены печки.
Глаза девушки достаточно привыкли к темноте, чтобы разглядеть, как служанка, свернувшись клубочком, прикрывается какой-то куцей ветошью.
Вам что-то нужно, госпожа? — совсем по-детски шмыгнув носом, спросила девочка.
"Да, эта спит чутко", — поморщилась приёмная дочь начальника уезда, с ностальгией вспомнив Угару, которую ночью и пушкой не разбудишь.
Тяжело вздохнув, она направилась к сундуку.
— Позвольте мне самой всё сделать, госпожа? — поднимаясь, предложила Оки.
Выложив бельё на чистый пол, Платина протянула ей свой кафтан.
— Вот возьми, укройся. Он тёплый. А это… — она кивнула на белевшую в темноте стопку аккуратно сложенных курточек для сна, носочков и штанишек. — Уберёшь завтра.
— Спасибо, добрая госпожа! — вскричала девочка, вновь падая на колени.
— Спать иди, — с деланным равнодушием проворчала Ия, в тайне чувствуя себя очень довольной: "Всё-таки приятно делать добрые дела".
Засыпая, она ещё слышала еле слышный шёпот служанки, благодарившей Вечное небо за добрую госпожу.
А утром выяснилось, что Оки не умеет делать причёски, приличествующие благородным госпожам.
Она добросовестно помогла хозяйке заплести волосы в косу, а вот что с ней делать дальше — имела весьма смутное представление.
Служанка могла бы свернуть её, скрепив шпильками. Вот только столь непритязательное сооружение на голове приёмной дочери начальника уезда неизбежно вызовет презрительные усмешки его наложниц. А Платине уже надоело чувствовать себя девочкой для битья.
С ностальгией вспомнив многоопытную Угару, она взялась сама наводить себе красоту. Оки же оставалось только подавать то расчёску, то шпильки, то маленькое зеркальце, да тихо вздыхать, изредка хлюпая носом.
Девушке пришлось изрядно повозиться, прежде чем у неё получилось нечто, напоминавшее причёску, с которой она щеголяла в усадьбе госпожи Андо.
"Не шедевр, конечно, — подумала она, критически осматривая своё отражение в большом металлическом зеркале. — Но для начала пойдёт".
Хмыкнув, Ия отправила грустную служанку за завтраком.
Пока она отсутствовала, Платина, накрепко запомнившая слова старшей подруги, попыталась окончательно довести свой облик до совершенства, используя для этой цели косметику из своего мира.
Когда вернулась Оки, она уже аккуратно подводила себе губы. Метнув на хозяйку удивлённый взгляд, девочка принялась расставлять на столике посуду, попутно сообщив, что после завтрака старшая госпожа ждёт самую младшую госпожу.
Торопливо утолив голод, Ия отправилась в покои супруги начальника уезда.
С высокого пронзительно-голубого неба ярко светило весеннее солнышко, заставляя её довольно щуриться от тепла и весны.
Угара, стоявшая на веранде у дверей апартаментов хозяйки дома, громогласно объявила:
— Самая младшая госпожа к старшей госпоже.
— Пусть войдёт, — донёсся в ответ голос Азумо Сабуро.
Сопровождавшая Платину Оки помогла ей разуться, и та, сделав пару шагов, застыла в почтительном поклоне.
— Рада видеть вас, Ио-ли, — любезно поздоровалась всё ещё сидевшая за столом женщина. — Но я не ждала вас так рано.
— Если я вас побеспокоила, то прошу позволить мне уйти, — тут же сориентировалась гостья.
— Нет, нет, — покачала головой собеседница. — Садитесь, выпейте чаю.
— Спасибо, старшая госпожа, — поблагодарила девушка, опускаясь на предложенный табурет и дожидаясь, когда Икиба наполнит её чашечку кипятком.
Поинтересовавшись у приёмной дочери своего супруга, как той спалось на новом месте, и благожелательно выслушав панегирик её новому жилищу, хозяйка комнаты перешла к делу.
— Скоро праздник фонарей. В эти дни у нас всегда собираются гости. Надлежит принять их со всем почтением, как подобает благородной семье чиновника восьмого ранга.
Воспользовавшись тем, что собеседница замолчала, делая очередной глоток, слушательница сочла полезным проявить верноподданнические чувства.
— Я приложу все усилия, чтобы помочь вам, старшая госпожа!
— Ценю ваше усердие, Ио-ли, — слегка поморщилась хозяйка комнаты, и Платина тут же замолчала, скромно потупив глазки. — Но вы ещё молоды и неопытны. Поэтому для начала вы будете просто сопровождать меня, смотреть и слушать. Возможно, я будут давать вам какие-то небольшие поручения. И этого пока достаточно.
Она поставила чашечку на стол.
— Я готова, старшая госпожа! — с преувеличенным энтузиазмом вскричала Ия.
— Тогда пойдёмте, — поднимаясь на ноги, торжественно провозгласила супруга начальника уезда.
Первым делом они направились на кухню. Сопровождавшие её женщины как-то, словно сами собой, выстроились в упорядоченную процессию в строгом соответствии со своим положением.
Чуть отстав от хозяйки дома, шла Платина, за ней горничная и служанка старшей госпожи, и замыкала шествие Оки.
Из широко распахнутых дверей пахнуло вкусным жаром от сложенных из камня печей, доносился стук ножей по разделочным доскам, бряканье посуды, громкие голоса поваров и их помощников.
Здесь распоряжался тучный, пожилой мужчина с окладистой седой бородой и румяными щеками, делавшими его чем-то похожим на Санта-Клауса.
Заметив супругу начальника уезда, он громко объявил, перекрывая зычным голосом все прочие звуки:
— Старшая госпожа здесь!
Слуги тут же удивительно синхронно согнулись в поклоне и, не дожидаясь разрешения, вернулись к своим делам.
Окинув кухню придирчивым взглядом, хозяйка дома подошла к самой большой печи. Оказавшийся рядом румяный толстячок тут же приподнял плотно сколоченную деревянную крышку.
Мельком взглянув на кипящий рис, Азумо Сабуро нахмурилась.
— Почему ещё не готово?
— За водой пришлось посылать, старшая госпожа, — пряча взгляд, ответил собеседник.
— А разве вчера вечером не запасли? — помрачнела супруга начальника уезда.
— Немного не хватило, старшая госпожа, — виновато вздохнул слуга.
— Ты разучился считать, Чиникеш? — вскинула аккуратные брови женщина.
— Нет, нет, старшая госпожа! — энергично запротестовал тот. — Панкет безрукий сразу два ведра пролил. Господам на завтрак хватило, а когда стали слугам готовить, он и пролил. За корзину запнулся…
— Ты его наказал? — оборвала собеседника хозяйка дома.
— По щекам отхлестал, старшая госпожа, — доложил бородач. — И два ляна из жалования вычел. Да только воду-то не вернёшь. А тут ещё её и из бани вчера всю вылили. Пришлось людей на колодец посылать.
— Зачем? — удивилась супруга начальника уезда. — В пруду полно воды.
— Так мутная она, старшая госпожа, из-по снега… — заговорил было собеседник, но тут же заткнулся под тяжёлым взглядом женщины. — Простите, старшая госпожа, не подумал.
— За то, что плохо думаешь, я урежу тебе жалование на десять ля