Мягко шурша, переливался дорогой шёлк пышных нарядов. В причёсках супруг и наложниц блестели благородными металлами и драгоценными камнями разнообразного вида шпильки, заколки и даже парочка диадем.
Незамужние девушки выглядели значительно скромнее, но и их вид вполне можно было назвать "праздничным".
Прежде чем хозяйка дома пригласила гостей отведать угощения, те вручили ей скромные подарки.
Отвесив церемонный поклон и произнеся несколько благодарственных слов, старшая госпожа Азумо Сабуро передавала гостинец стоявшей поодаль Икибе, а та клала на специальный столик, где скоро образовалась куча разнокалиберных коробочек, обтянутых цветной бумагой и перевязанных алыми лентами с причудливыми бантами.
После окончания церемонии супруга начальника уезда ещё раз поблагодарила дам за оказанную честь и пригласила занять места за столами, расставленными вокруг прудика.
Служанки торопливо наполнили чарки, а затем самая пожилая из женщин предложила выпить за процветание этого дома.
Твёрдо помня уроки госпожи Андо, Ия лихо опрокинула чарку, не забыв прикрыть нижнюю часть лица широким рукавом, и плотоядно оглядела теснившиеся перед ней блюда, большинство из которых она видела в первый раз.
Поймав насмешливый взгляд наложницы господина Тако Сабуро, девушка храбро наколола вилкой нечто, напоминавшее обрывок верёвки, бестрепетно отправив его в рот.
"А ничего так, — усмехнулась она про себя. — Остренько".
Потом попробовала мелкие, с ноготь мизинца, грибочки в склизком маринаде, соевый творог, кусочки какого-то мяса, напомнившие ей банальные крабовые палочки.
Следующей взяла слово супруга второго двоюродного брата господина Бано Сабуро, решившая порадовать собравшихся коротким стихотворением:
И ласковый ветер, и скудное солнце,
весна наступила уже.
Сменила я тёплое зимнее платье,
и сразу светлей на душе.
Получив в награду вежливые аплодисменты, дама предложила выпить за новую весну.
После четвёртого тоста голоса зазвучали живее, послышался смех.
"Ещё пара рюмок — и никому не будет ни до кого никакого дела, — подумала Платина, жмурясь от предвкушения. — Тогда проберусь в главный зал и посмотрю, как мужчины празднуют. Может, и Хваро увижу".
— Благородные дамы! — вновь привлекла к себе внимание хозяйка дома. — Чтобы усладить ваш слух, мы пригласили знаменитую певицу Весенний Василёк.
Собравшиеся возбуждённо загомонили.
На веранду главного зала вышли три женщины в сине-красных шёлковых платьях с большими вычурными причёсками.
Та, что постарше, села на низенькую табуреточку, положив на колени что-то вроде гуслей. Вторая поднесла к губам флейту. Третья, самая маленькая и хрупкая, ударила в крошечный бубен и запела:
Подтаял последний снежок во дворе,
а значит, приходит весна,
И яшмою алой украсив себя,
так зимняя слива нежна.
Бутонов на солнце раскрытых едва
тончайший плывёт аромат.
Красавица так хороша,
Взойдя из купальни, ясна и свежа,
весенний примерив наряд.
Природа сама влюблена в сливу мэй,
издревле к ней благоволит,
Ей свет полнолуния дарит луна, —
звенит над землёю нефрит.
Её восхваляем мы, в чаши сполна
плеснув молодого вина,
За сливу пить каждый готов!
О, сколько красивых и разных цветов,
но мэй, несравненна, одна.
Негромкий, но сильный и мелодичный голос, казалось, заполнил собою весь двор.
Разговоры стихли. Зрительницы, как зачарованные, слушали певицу. Кто-то украдкой смахивал платочком слезинки из уголков глаз, а Ия едва не взвыла от разочарования.
Теперь, когда все взоры устремлены на крыльцо главного зала, ей ни за что не пробраться внутрь, не привлекая внимания.
Умолкнув, Весенний Василёк грациозно поклонилась. Женщины дружно зааплодировали, прося исполнить ещё чего-нибудь. Разумеется, певица не смогла отказать столь благодарным слушательницам и продолжила концерт.
Однако, несколько молодых женщин, сбившись кучкой на веранде дома наложниц, тихо переговаривались между собой, лишь изредка бросая взгляды в сторону главного зала.
Монашка тоже о чём-то шепталась с кем-то из старших жён, а Платина по-прежнему оставалась в одиночестве, лениво ковыряясь в мисках с едой. С лёгкой грустью слушая местные песенки, она вдруг почувствовала нарастающий "зов природы" и, тихонько выбравшись из-за стола, заторопилась в уборную.
Почти совсем стемнело, и в проходе, ведущем на задний двор усадьбы, царил полный мрак. Одинокий масляный светильник, чей желтоватый огонёк тускло мерцал сквозь полупрозрачную бумагу, только делал гуще заполнявшую узкое пространство черноту.
Платина невольно замедлила шаг, поскольку точно помнила, что перед ужином светильники горели в обоих концах прохода.
Возможно, дальний задуло сквозняком? Тем не менее она настороженно прислушалась, ясно различив впереди чьё-то сдавленное дыхание и даже, кажется, не одно. В темноте точно кто-то прятался. Но зачем и от кого? Ия остановилась, вглядываясь во мрак. Вот мелькнул неясный силуэт, дробно застучали по доскам кожаные подошвы, и навстречу девушке буквально выбежала одна из наложниц Тако Сабуро.
— Это вы, госпожа Сабуро? — довольно натурально удивилась она.
"А кто ещё здесь может быть?" — хотела поинтересоваться приёмная дочь начальника уезда, но только смущённо улыбнулась.
— Да, вот потянуло.
— Весенний Василёк ещё поёт? — зачем-то спросила молодая женщина, хотя даже здесь слышался чистый голос певицы.
— Да, госпожа Сабуро, — подтвердила девушка и собиралась пройти мимо, однако наложница неожиданно мягко взяла её за локоть.
— Простите, госпожа Сабуро. Я давно хотела вам сказать, только случая не представлялось. Мой брат раньше часто бывал в Тадаё. Он рассказывал, что познакомился со знаменитой куртизанкой, славящейся своей красотой и утончённостью. Возможно, это была ваша мать?
— Как её звали? — насторожилась Платина. — Ваш брат знает, что с ней случилось? Она жива?
— Как вы и говорили — Голубой Вьюнок, — ответила собеседница. — Кажется, она покинула Тадаё незадолго до эпидемии.
— Мою мать звали Голубой Колокольчик, — с трудом удержав вздох облегчения, проворчала Ия.
— Вот как? — делано удивилась молодая женщина. — А мне почему-то почудилось Голубой Вьюнок. Эти слова так похожи…
— Понимаю, — дежурно улыбнулась приёмная дочь начальника уезда, и тут же в проходе послышался лёгкий шорох.
Мельком глянув за спину наложнице, девушка различила смутную тень. Пока они болтали, кто-то выскочил на задний двор.
"Так вот почему ты меня остановила! — моментально догадалась Платина. — У вас тут свидание! Вот же-ж, другого места не нашли!"
Она ещё раз пристально посмотрела на собеседницу. Даже в тусклом свете одинокого фонаря различался лихорадочный блеск глаз, а пудра не могла скрыть густой румянец на щеках, чуть выделявшийся на пухлой белой шее кадык заметно дёрнулся, да и помада на губах явно размазана.
"Она ещё и целовалась! — чуть не присвистнула Ия. — Только с кем? Мужики сюда не заходят. Оки сказала, на переднем дворе для господ переносной сортир поставили. А слуги? Они же то и дело здесь шныряют! Вот же-ж! Благородная дама полюбила простолюдина, да ещё и слугу! Как в крутой дораме. Только там слуга обязательно окажется сыном короля или принца. А в жизни вряд ли. Ладно, пусть тешатся. Сделаю вид, будто ничего не заметила".
— Такое бывает, госпожа Сабуро, — продолжила она, выразительно посмотрев на украшенные кольцами пальцы женщины, крепко вцепившиеся в шёлк её рукава.
— Вы правы, госпожа Сабуро, — виновато улыбнулась та, отпуская локоть. — Не смею больше задерживать.
"Сказать, чтобы вытерла помаду? — подумала девушка, но тут же отказалась от этой идеи. — Не стоит, иначе она сразу поймёт, что я обо всём догадалась. Только всё-таки с кем у неё роман, и когда они успели сойтись? Не сразу же целоваться бросились?"
Ответив на поклон, Платина пошла на задний двор, перебирая в памяти лица слуг приёмного папаши и выискивая того, кто мог бы покорить сердце наложницы господина Тако Сабуро.
Выйдя из прохода, Ия внимательно огляделась по сторонам и, разумеется, никого не заметила.
"Уже спрятался, — усмехнулась про себя девушка, зайдя в уборную, где тоже горел крошечный светильник. — Да разве его здесь разглядишь? Он тут, небось, каждую щель знает. Но какова благородная дама? В чужом доме бойфренда нашла, да ещё и слугу. Они же только по праздникам и могут встречаться. Хотя их здесь много."
Не успела приёмная дочь начальника уезда додумать, как мимо закрытой двери кто-то промчался с еле слышным шорохом.
Рывком подтянув штаны, она выскочила наружу. Но неизвестный уже скрылся, дробно топоча подошвами по гладко оструганным доскам.
Покачав головой, Ия завязала верёвочки и оправила платье, привычно посетовав на отсутствие умывальника.
Весенний Василёк ещё пела. Женщины слушали или тихо переговаривались между собой. Служанки торопливо меняли блюда на столиках.
Садиться Платина не хотела и начала неторопливо прогуливаться по веранде, отмахиваясь от первых в этом году комаров.
К ней подошла весёлая и довольная вторая наложница.
— А вы почему скучаете, Ио-ли?
— Я вовсе не скучаю, Ошо-ли, — возразила девушка. — Просто здесь встретились люди, которые давно знают друг друга, и им есть о чём поговорить. А я чужая, и никому не хочу мешать.
— Вы член нашей семьи, Ио-ли, — притворно возмутилась собеседница, после чего, подхватив её под локоть, повела к группе беседовавших женщин, одной из которых оказалась та самая наложница господина Тако Сабуро.
Та поначалу вроде бы немного смутилась, потом с вызовом посмотрела на Платину.
"Да пошла ты! — мысленно фыркнула та. — Нужны мне твои тайны! Своих девать некуда".