— Здравствуйте господа. Рада вас видеть. Желаете отдохнуть в отдельных апартаментах, где наши девушки развлекут вас? Или полюбуетесь выступлением танцовщиц? Они как раз скоро начнут.
— Я же вам рассказывал, господин Хваро! — поспешил напомнить спутник барону. — Давайте посмотрим? Что может быть прекраснее красивых девушек, танцующих под звёздным небом?
Молодой человек вновь посмотрел на Ию.
Та уже всё решила: «Поесть и у Андо можно, а вот на местные танцы, неизвестно ещё, когда случай выпадет посмотреть».
Однако, опасаясь кивать, чтобы не дать повод для пересудов, она решилась лишь опустить веки.
Но спутник и сейчас её понял.
— Если вы так настаиваете, господин Тихаво, то я не возражаю.
— Прошу, проходите, господа, — кланяясь со всё той же любезной улыбкой, пригласила их собеседница.
Девушка торопливо оглядывалась по сторонам, не считая нужным скрывать своё любопытство. Барон же сказал, что его слуга никогда здесь не был.
С правой стороны от ворот, вдоль забора тянулись какие-то узкие сараюшки с плотно закрытыми дверями. А слева, в темноте под навесом, смутно различались сидевшие на лавке тёмные фигуры, у одной из которых на коленях лежал длинный предмет, сильно смахивавший на меч.
Судя по всему, охрану данного заведения несли не только простолюдины, но и благородные воины.
От входа в усадьбу тянулась широкая, вымощенная каменными плитами дорожка, по сторонам которой торчали голые, ровно подстриженные кусты, и стояло несколько железных корзин, в которых пылали дрова, освещая просторный двор большого одноэтажного здания, построенного в виде буквы «П».
Вдоль всего строения тянулась крытая галерея, где на столбах висели редкие бумажные фонарики, и куда выходили знакомого вида двери, оклеенные изнутри белой бумагой.
Почти третью часть выступавших вперёд корпусов занимали просторные веранды, где звенели посудой и смеялись то ли самые закалённые и морозоустойчивые, то ли просто очень пьяные гости.
На вымощенном каменными плитами дворе между двух «ножек» здания выстроились полукругом около десятка столов с глиняными бутылками, фарфоровыми стопками и мисочками с закуской.
Кое-где там уже сидели зрители, выпивая и оживлённо беседуя в предвкушении занимательного зрелища.
Заметив новых гостей, один из одетых в шёлка мужчин поднялся и неверной походкой устремился к ним навстречу.
— Господин Хваро, Тихаво-сей! Хорошо, что вы зашли! Присаживайтесь к нам. Давайте выпьем вина.
Ия обратила внимание, что возле каждого стола стояло только по три табурета, и посетители то ли из-за привычки к определённому порядку, то ли ещё по какой причине не торопились собираться более многочисленными компаниями.
— Нет-нет, господин Кауро, — покачал головой барон. — Только не сегодня.
— Почему же, господин барон? — удивлённо вытаращил уже осоловелые глаза собеседник.
— Сегодня я намерен посмотреть танец трезвым, — охотно пояснил молодой человек. — А завтра посмотрю пьяным и проверю, правда ли, что выпитое вино обостряет чувство прекрасного?
— Эта истина известна давно и не требует доказательств, — авторитетно заявил дворянин, разглаживая рыжие усы. — Особенно, когда дело касается женщин. Ещё древние говорили, что женщину красивой в глазах мужчины делают вино и воздержание.
— Вы забыли про любовь, Кауро-сей! — напомнил сидевший за столом приятель.
— О, это чувство настоящего мужчину пьянит сильнее, чем вино, — покачал головой тот. — И возбуждает мощнее любого воздержания. Жаль, найти его труднее, чем самую лучшую выпивку, и не добиться самым длительным постом.
— Уж лучше выпить добрую чашу сейчас! — подхватил приятель, вопросительно глядя на барона.
— Нет-нет, господин Тихаво, — стоял на своём тот.
Они ещё несколько минут перебрасывались шутками, пока из парадных дверей здания не выбежали слуги с несколькими широкими табуретками, которые расставили тут же в сторонке.
Следом появились четыре ярко одетые женщины с музыкальными инструментами.
Платина без труда узнала барабан, бубен и дудочку или флейту. Но, кроме этого, имелась ещё и лакированная дощечка с натянутыми струнами. Очевидно, это и была цитра, о которой девушка раньше только слышала.
— Простите, господа, — развёл руками барон. — Но сегодня вам придётся обойтись без меня. Я сяду там.
Он кивнул на крайний, ещё никем не занятый столик.
— Но учтите, господин Хваро, — шутливо пригрозил ему пьяненький Кауро. — Мы отпускаем вас только на сегодняшний вечер и только из-за нового танца здешних красавиц.
— Завтра, господа, я с удовольствием выпью с вами не одну чарку, — пообещал молодой человек, отвешивая короткий поклон.
Тихаво и Кауро направились к столику, где их поджидал ещё один даже на вид очень нетрезвый дворянин, а барон, глянув на свою спутницу, тихо сказал:
— Если хочешь посмотреть танец — придётся стоять.
— Постою, — согласно кивнула девушка.
Подойдя к столику, молодой человек взял из миски пару крошечных пирожков и протянул ей.
— Спасибо, господин Хваро, — поблагодарила Платина и тут заметила целенаправленно направлявшегося к ним плотного, широкоплечего мужчину сорока пяти — пятидесяти лет с короткой, пышной бородой в одежде, напоминавшей костюмы воинов и телохранителей госпожи Индзо.
Несмотря на отсутствие головного убора и высокий, явно выбритый лоб, у девушки язык бы не повернулся назвать его «мелким дворянчиком» или тем более «простолюдином». Во всём облике пришельца чувствовалась сила и привычка командовать.
— Не разбалуйте слугу, Хваро-сей, — насмешливо усмехнулся он, подходя ближе. — Эти бездельники не ценят доброту господина, принимая её за снисходительность. Едят с нашей руки, а потом норовят её же и укусить.
— Даже собаки одной породы различаются между собой, Ино-сей, — поднявшись и отвешивая низкий поклон, заметил барон. — Что уж говорить о людях? Они тоже разные.
— Вы ещё очень молоды, Хваро-сей, — мягко усмехнулся незваный гость, опуская своё мощное седалище на низенький табурет. — И плохо знаете подлую натуру простолюдинов, особенно слуг. Пусть со времени «воссоединения» многое изменилось, но крестьяне, ремесленники, купцы и прочие сонга и даже нули до сих пор живут отдельно в своём низменном мире, боясь лишний раз взглянуть в сторону благородного мужа. А вот слуги всегда рядом. Мы привыкаем к ним, приближаем их к себе, порой доверяя нечто тайное, забывая о разделяющей нас пропасти. И они предают своих господ при первой же возможности.
Весьма заинтересовавшись примечательным разговором двух достойных представителей дворянского сословия, девушка даже жевать перестала, вся обратившись в слух и искоса поглядывая то на важного бородача, то на барона.
Ей показалось, что при последних словах собеседника по лицу молодого человека пробежала тень, но хрипловатый голос звучал всё также спокойно и доброжелательно:
— Мои люди меня не предавали, Ино-сей.
— Я рад за вас, Хваро-сей, — с нескрываемой иронией пожилого, умудрённого жизнью человека усмехнулся дворянин. — Но это значит лишь то, что у вас всё впереди.
— Давайте не будем портить себе настроение разговорами о простолюдинах в такой прекрасный вечер, Ино-сей? — предложил барон, явно желая сменить тему беседы. — Лучше выпьем хорошего вина.
— С удовольствием соглашусь с вами, Хваро-сей, — неожиданно поддержал его собеседник. — Вы правы, подобные речи не подходят для такого замечательного места.
Но не успел молодой человек разлить по чаркам живительную влагу, как парадная дверь дома вновь распахнулась, и по невысокой, каменной лестнице царственно спустилась женщина в кремово-синем шёлковом платье.
Вычурную причёску украшали длинные шпильки с висюльками на концах. Умело наложенный макияж искусно скрывал истинный возраст. На взгляд Ии, ей можно было дать от тридцати пяти до пятидесяти лет.
— Здравствуйте, господа, — ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла она мелодичным, грудным голосом. — Я очень рада вас видеть. Хвала Вечному небу за то, что оно послало нам такую чудесную ночь.
Пока женщина произносила свою короткую речь, шум и разговоры на верандах потихоньку затихли, а возле перил начали появляться обнимавшие подруг зрители разной степени опьянения.
— Я знаю, что здесь собрались благородные люди, умеющие ценить прекрасное. Для нас большая честь — представить на ваш беспристрастный взгляд своё искусство.
К немалому удивлению Платины, присутствующие довольно энергично захлопали в ладоши.
Музыканты заиграли что-то, по местным меркам довольно энергичное, и из парадного выхода торопливо вышли восемь девушек в одинаковых платьях голубого и кремового цвета с одинаковыми причёсками при минимуме украшений. У каждой из причудливо уложенных волос торчала одна единственная шпилька. Яркий макияж усиливал их сходство.
Шестеро танцовщиц образовали круг с двумя своими подругами в центре.
Музыка стала более медленной и мелодичной. Плавно покачиваясь, девушки двинулись друг за дружкой, наклоняясь наружу круга гораздо сильнее, чем внутрь, от чего создавалось впечатление то и дело раскрывающегося цветочного бутона.
А те, кто в центре, встав спина к спине, принялись довольно синхронно перебирать поднятыми вверх руками, изображая то ли водопад, то ли языки пламени.
Смотрелось красиво, но, на взгляд искушённой ученицы циркового колледжа, на уровне районного дома культуры или, в крайнем случае, какого-нибудь регионального конкурса.
В танце участвовали только руки и верхняя часть тела. Задрапированные длинными юбками ноги лишь плавно перемещали своих хозяек по площадке, создавая впечатление «скольжения», но не выделывали никаких «па».
— Прелестно, — тихо пробормотал Ино, качая головой. — Одинокая Цапля и Лёгкий Ветерок неповторимы. Никто в Букасо не способен двигаться так грациозно. Хотя в столице вы, Хваро-сей, наверное, видели и более искусных танцовщиц?
— В этих девушках есть своя неповторимая прелесть, — также тихо ответил барон.