Однако, несмотря на молодость и довольно-таки безалаберный образ жизни, Рокеро Нобуро уже успел уяснить, что действительность порой оказывается причудливее самых нелепых фантазий. Поэтому он не стал сразу же подвергать слова господина Сабуро сомнению и тем более обвинять его во лжи.
Раздумывая над тем, как ему следует относиться к рассказу начальника уезда, молодой человек спросил:
— Где ваша сестра провела все эти месяцы? Вернулась в монастырь, жила в какой-то деревне или у кого-нибудь в замке?
— Ей повезло отыскать в горах хижину сборщиков золотого корня, — охотно пояснил хозяин кабинета.
— Не то чтобы я сомневался в ваших словах, господин Сабуро, — медленно заговорил гость, наконец определившись со своими дальнейшими действиями. — Но мой долг повелевает провести тщательное расследование и предоставить его превосходительству сколь возможно полный отчёт, не оставляющий ни малейших сомнений в лживости любых наветов на вас, господин Сабуро.
— Понимаю вас, господин Нобуро, — кивнул начальник уезда, не спуская настороженного взгляда с чиновника по особым поручениям.
— По этому, господин Сабуро, — младший брат губернатора посмотрел на него с сожалением. — Я должен спросить, чем вы можете подтвердить свои слова?
— У меня есть письмо господина Сабо, в котором он пишет, что намерен признать дочь гетеры Голубой Колокольчик, — тут же сообщил собеседник, оглаживая аккуратно подстриженную бороду. — И вы можете поговорить с моей сестрой. К сожалению, её сейчас нет в городе. Но я сегодня же отправлю за ней посыльного.
— Увы, но я вынужден просить вас об этом, господин Сабуро, — чиновник по особым поручениям виновато развёл руками, твёрдо помня, что ему не следует торопиться с возвращением в Хайдаро.
— Мой долг оказывать всяческое содействие вашей многотрудной миссии, господин Нобуро, — вновь склонил голову хозяин кабинета.
— И ещё я бы хотел поговорить с вашей приёмной дочерью, — выдвинул новое требование молодой человек, но, заметив тень, пробежавшую по лицу начальника уезда, снисходительно пояснил: — Разумеется в вашем присутствии, господин Сабуро, а если вам будет угодно, то и в присутствии вашей благородной супруги.
— Эта девушка, — медленно заговорил хозяин кабинета, — сейчас обучается этикету у одной из самых уважаемых благородных вдов нашего уезда. Быть может, вы, господин Нобуро, окажете мне честь, отужинав сегодня в моём доме? Там я покажу вам письмо господина Кайо Сабо, и вы сможете поговорить с моей названной дочерью.
— С удовольствием принимаю ваше приглашение, господин Сабуро, — улыбнулся гость, вставая с кресла. — И буду у вас в первом часу ночной стражи.
— Буду счастлив видеть вас в своём доме и прояснить оставшиеся между нами недопонимания, господин Нобуро, — поднявшись, начальник уезда отвесил младшему брату губернатора почтительный поклон, прижимая ладони к животу.
— Тогда не стану отвлекать вас от важных дел, господин Сабуро, — поклонился чиновник по особым поручениям.
— Что вы, господин Нобуро! — запротестовал собеседник. — Беседа с вами доставляет мне несказанное удовольствие.
— Тем не менее не стоит из-за меня пренебрегать своими служебными обязанностями, господин Сабуро, — назидательно заявил молодой человек, решительно направляясь к двери.
— Разумеется, господин Нобуро, — проговорил начальник уезда ему в спину.
Глянув на вскочившего при его появлении секретаря, младший брат губернатора сухо поинтересовался: — Где я могу найти господина Фунадо?
— Позвольте вас проводить, господин Нобуро? — заискивающе предложил Ивасако.
— Пожалуйста, — кивнул чиновник по особым поручениям.
В крошечной комнатке теснились затрапезно одетые служащие канцелярии и слуги. Кто-то из них шарил по полкам с документами, кто-то писал, примостившись втроём за один маленьким столиком, кто-то торопливо листал густо исписанные страницы потрёпанной книги.
При виде важного гостя и его сопровождающего все вскочили и замерли в глубоком, почтительном поклоне.
Ограничившись небрежным кивком, молодой человек проследовал в услужливо распахнутую перед ним дверь.
За ней в гораздо более просторном помещении царила солидная тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаги, сопением и стуком костяшек на счётах.
Заметив спутника, посланец Палаты налогов и податей на миг оторвался от вычислений и коротко поклонился, не вставая со своего места.
Усевшись за стол, гость, зевая, огляделся по сторонам и, не зная, что сказать, спросил:
— Нашли что-нибудь, господин Фунадо?
— Ещё рано делать выводы, господин Нобуро, — что-то записывая, проворчал тот, добавляя наставительным тоном: — Моя задача состоит в проверке правильности сумм, а это займёт много времени и потребует пристального внимания.
«Он намекает на то, чтобы я заткнулся и не отвлекал его от важных дел», — с раздражением подумал младший брат губернатора.
Мрачно засопев, чиновник по особым поручениям хотел ответить какой-нибудь колкостью, но, как на зло, ничего умного в голову не приходило, а говорить глупости не хотелось.
Внезапно он обратил внимание на то, что деревянный стук раздаётся даже тогда, когда Фунадо не пользуется счётами.
Прислушавшись, Рокеро Сабуро определил, что звуки доносятся со стороны окна. Поднявшись из-за стола, он приоткрыл решетчатую, заклеенную бумагой створку и увидел задний двор канцелярии, часть которого занимала площадка для занятий боевыми искусствами.
Крепкий, широкоплечий стражник в чёрной одежде с белым кушаком и в круглой кожаной шляпе с нашитыми железными полосками метался вокруг вкопанного в землю столба, нанося по нему удары тренировочным деревянным мечом.
«Почему бы и мне не размяться? — спросил сам себя молодой человек. — Здесь мне всё равно делать нечего, а время до вечера надо чем-то занять».
Ни слова не говоря он направился к двери, бросив на прощание сердитый взгляд на, казалось, полностью погружённого в вычисления Фунадо.
При появлении младшего брата губернатора чиновники в соседней комнате вновь повскакивали со своих мест, согнувшись в глубоком поклоне, а один из них, показавшийся смутно знакомым, заискивающе поинтересовался:
— Чем мы можем служить вам, господин?
Присмотревшись, Рокеро Нобуро вспомнил, что видел эту пропитую физиономию среди собутыльников барона Хваро и сварливо буркнул:
— Ничем. Лучше помогите господину Фунадо как можно тщательнее исполнить свой долг.
Похоже, собеседник его тоже узнал. Маленькие глазки с покрасневшими белками суетливо забегали, изо всех сил стараясь избежать взгляда молодого человека.
Презрительно скривив губы, тот вышел на сквозную веранду, хлопнув дверью чуть сильнее, чем приписывают правила хорошего тона.
Оставив в покое многострадальный столб, неизвестный воин продолжал отрабатывать удары. Только сейчас в его руках хищно поблёскивал лезвием настоящий стальной клинок.
Если бы их повозка всё ещё стояла у ворот канцелярии, младший брат губернатора непременно послал бы слугу за своим мечом. Но, поскольку Жбан получил задание выгулять Снегиря, его хозяин решил, что для начала можно помахать и деревянным оружием.
Подойдя к засыпанной гравием площадке, чиновник по особым поручениям какое-то время наблюдал за стражником, отметив вполне приличную технику, но явно недостаточную скорость движений.
Заметив зрителя, воин тем не менее продолжил наносить удары невидимому противнику, прыгать и делать выпады, очевидно, посчитав даже появление такого важного гостя недостаточно веской причиной для прекращения своего занятия.
Понимавшему толк в боевых искусствах молодому человеку пришлось по душе столь серьёзное отношение к тренировке.
Рухнув на одно колено, воин резко взмахнул мечом, после чего неторопливо поднялся, не глядя сунул клинок в ножны и только тогда поклонился зрителю.
— Господин…
— Меня зовут Рокеро Нобуро, — с ответным поклоном представился тот. — Я чиновник по особым поручениям губернатора Хайдаро.
— Я Роки Кимуро — десятник городской стражи Букасо, — назвался собеседник, вопросительно глядя на него.
Оглядевшись, младший брат губернатора заметил под навесом стеллаж с деревянными тренировочными мечами и, направившись к нему, сказал:
— Так получилось, что из-за важных дел я давно не практиковался в боевых искусствах. Сейчас у меня появилось немного свободного времени. Надеюсь, вы окажете мне честь?
— Это честь для меня, господин Нобуро, — коротко поклонился собеседник.
Он извлёк из-за белого кушака клинок в ножнах и, положив его на специальную полочку, вслед за гостем выбрал себе дубовый меч, почти не отличавшийся от настоящего ни формой, ни весом.
Обменявшись короткими поклонами, дворяне разошлись к краям площадки и начали сходиться.
— У вас интересная стойка, господин Нобуро, — заметил десятник.
— Меня учил Джиро Айоро, господин Кимуро, — сообщил молодой человек.
— Это великий мастер, — уважительно хмыкнул соперник.
— Боюсь, что нерадивый ученик не постиг и сотой доли его умений, — посетовал младший брат губернатора, нанося стремительный рубящий удар.
Десятник поставил на его пути меч. Глухо стукнуло дерево.
Оценив силу и навыки друг друга, бойцы больше не разговаривали, сберегая дыхание.
Рокеро Нобуро буквально упивался схваткой с достойным соперником: то крутясь на месте, то отступая в сторону, то делая резкие выпады, то отражая удары.
Снисходительное выражение, промелькнувшее в глазах десятника в начале боя сменилось тревогой, тем более что многие окна канцелярии вдруг оказались приоткрыты, и в них белели лица зрителей, явно «болевших» за своего земляка.
Очевидно, младший брат губернатора Хайдаро не зря учился у одного из лучших мечников Благословенной империи.
Как следует размяв мышцы и насладившись схваткой, он нарочно оступился, имитируя ошибку, а когда торжествующий соперник сделал колющий выпад, стремительным ударом выбил деревянный клинок из рук воина.