На обратном пути, когда они ехали в одном фургоне, Рокеро Нобуро пытался пересказывать некоторые из сплетен о бароне, но Бано Сабуро их просто игнорировал, даже не вслушиваясь в слова спутника, и думал о чём-то своём.
Тем не менее раздражение в его душе копилось и не могло не вырваться на свободу. Повод для скандала дала непутёвая приёмная дочь, которую он встретил на втором дворе.
Отвесив церемонный поклон, девушка что-то лепетала в своё оправдание, но глава семейства, ничего не желая знать и едва сдерживая себя, молча проследовал в апартаменты супруги.
Там он рокочущим от гнева голосом поинтересовался, как долго в доме будут игнорировать его распоряжения?
Весьма удивлённая подобным вопросом женщина первым делом принесла мужу свои извинения и только потом решилась уточнить: что конкретно имеет ввиду господин?
Тут-то начальника уезда и прорвало! Он рявкнул так, что перепуганная собеседница втянула голову в плечи.
— Я же запретил Ио выходить из своей комнаты! Так почему она свободно шатается по двору?! Или вы не передали ей мой приказ? А если передали, то почему позволяете им пренебрегать? Как супруга и старшая госпожа, вы отвечаете за порядок в доме. Так почему не исполняете свой долг послушания мужу?!
Он говорил ещё что-то в этом роде, а женщина, упав на колени и ткнувшись лбом в пол, дрожащим от страха голосом обещала непременно во всём разобраться и строго наказать виновных.
К счастью, глава семьи быстро опомнился, почувствовав острый приступ стыда за подобную несдержанность, которая совсем не к лицу благородному мужу. Тем не менее ему и в голову не пришло извиниться, дабы ещё сильнее не уронить свой весьма пошатнувшийся авторитет.
Успокоившись, он позволил супруге подняться, приказал подать чаю и остался у неё до утра.
Чиновник понимал, что слухи о безобразном скандале очень скоро разойдутся по дому, но всё же излишняя предупредительность слуг, их втянутые в плечи головы и испуганно бегающие глаза произвели на него весьма неприятное впечатление, нарушая сложившуюся в их семье гармонию.
«Надо купить супруге подарок, — думал он, развалившись в кресле, и не обращая внимания на поклоны прохожих. — И выдать всем домашним премию. Нет, лучше устроить праздничный обед. Так дешевле получится».
У ворот управы носильщики аккуратно опустили свою ношу на землю. Один из них помог господину подняться и оправил полы шёлкового халата.
Отправив их домой, начальник уезда в сопровождении верного Кимуро направился в канцелярию. Отвечая коротким кивком на церемонные поклоны подчинённых, он первым делом приказал подать скопившуюся за три дня корреспонденцию.
Опытный секретарь тотчас принёс ворох конвертов, предусмотрительно положив сверху два письма от губернатора. Одно предназначалось непосредственно начальнику уезда Букасо-но-Хайдаро господину Бано Сабуро, а на втором имелась приписка: «Для господина Рокеро Нобуро».
Отложив его в сторону, чиновник принялся за то, которое предназначалось ему лично.
Как он и предполагал, его превосходительство выражал своё крайнее неудовольствие ходом расследования нападения на свадебный караван дочери рыцаря Канако, требуя как можно быстрее отыскать и покарать злодеев.
Губернатор сообщал о своём скором отъезде ко двору Сына неба и выражал надежду, что к его возвращению преступники будут найдены и наказаны. В противном случае для уезда Букасо придётся искать другого начальника.
Бано Сабуро вспомнил неудобные вопросы дворян в замке Канако и досадливо скривился. Он не исключал, что резкость послания из Хайдаро связано ещё и с тем, что кто-то из них уже успел нажаловаться на него губернатору.
Вспомнив прошлые поездки его превосходительства в столицу, чиновник рассудил, что раньше чем через месяц тот не вернётся. За это время необходимо во что бы то ни стало отыскать разбойников, ну или тех, кого за них можно будет выдать.
Об этом надо поговорить с господином Томуро. Пусть даст команду надёжным стражникам заранее подыскать пару-тройку людишек, которых можно представить если не самими злодеями, то хотя бы их пособниками. В любом случае он не собирается лишаться такого почётного и доходного места из-за хитрости разбойников и тупости своих подчинённых, которые никак не могут их поймать.
Задумчиво огладив холёную бородку, начальник уезда взял второй пакет от губернатора. Внутри оказался незапечатанный конверт, адресованный чиновнику по особым поручениям канцелярии губернатора и сложенный лист бумаги. Его-то хозяин кабинета и взял.
Быстренько пробежав взглядом короткий текст, он довольно хмыкнул и потянулся за посланием из Палаты земледелия. Но в это время из приёмной донёсся знакомый наглый голос.
Начальник уезда откинулся на низенькую спинку кресла и сцепил руки на животе.
Пару раз стукнув по двери, в кабинет, не дожидаясь ответа, вошёл коренастый молодой мужчина с рыжеватыми усами под слегка искривлённым носом.
— Добрый день, господин Сабуро, — церемонно поклонился он.
— Здравствуйте, господин Нобуро, — встав, поприветствовал его чиновник.
— Нет ли для меня письма от его превосходительства? — спросил гость, бесцеремонно усаживаясь в кресло.
В который раз мысленно отметив его дурные манеры, хозяин кабинета величаво кивнул.
— Есть, господин Набуро.
— Давайте! — собеседник вскочил так резво, словно его кольнули шилом в зад.
— Немного терпения, — охладил его пыл начальник уезда. — Прежде чем передать распоряжение губернатора о наделении вас полномочиями на проведение расследования нападения на свадебный караван дочери рыцаря Канако, я обязан зачитать вам следующее.
Он встал, развернул бумагу и, уткнувшись в неё, монотонно забубнил:
— Господину Рокеро Нобуро от его старшего брата. Перед тем как принять документ, дающий право на дознание и розыск, имейте ввиду, что, если к моему возвращению из столицы вы не найдёте преступников и не предоставите мне их для суда, то будете изгнаны с государственной службы и больше никогда не сможете стать чиновником. Если же вы по получению этого письма немедленно вернётесь домой, то я готов забыть о ваших неудачах. Вы останетесь на своей должности и продолжите карьеру. Надеюсь, вы примете правильное решение. Ваш старший брат Хосино Нобуро.
— Его превосходительство приказал вам зачитать мне это? — нервно сглотнув, недоверчиво поинтересовался молодой мужчина.
— Не приказал, господин Нобуро, — покачал головой хозяин кабинета. — А попросил.
И в качестве доказательства протянул ему исписанный листок.
Сохраняя полную невозмутимость, он с тайным удовольствием наблюдал, как меняется лицо гостя: сомнение, досада, обида и, наконец, злость.
— Простите моё недоверие, господин Сабуро, — с видимым трудом беря себя в руки, наглый выскочка отвесил церемонный поклон. — Теперь, когда вы исполнили просьбу моего брата, я прошу передать мне документ.
— Всё-таки хотите провести расследование? — вскинул брови начальник уезда.
— Да! — резко ответил собеседник, протягивая руку.
— Ещё немного терпения, господин Нобуро, — вновь остановил его хозяин кабинета. — Если вы не заметили, в письме есть ещё одна просьба.
Несмотря на тёплую погоду, здание ещё не прогрелось, и, чтобы поскорее изгнать из комнаты промозглую сырость, он всё ещё держал в кабинете жаровню. Та уже успела изрядно остыть, так что чиновник откинул крышку, держась за неё лишь обёрнутой в полу халата рукой. Бросив скомканное письмо губернатора своему младшему брату на припорошенные пеплом угли, чиновник дождался, когда бумага вспыхнет и прогорит.
Удовлетворённо кивнув, чиновник вернулся к своему столу, чтобы с поклоном протянуть гостю незапечатанный конверт.
Молодой мужчина с кривой усмешкой прочитал текст, внимательно осмотрел красный оттиск печати и надменно заявил:
— Мне нужны те серьги и ленточки, что ваша сестра нашла зимой в лесу.
— Сейчас же распоряжусь, чтобы принесли, — слегка поклонился собеседник.
— И тридцать стражников! — с апломбом припечатал молодой мужчина.
— Зачем так много, господин Нобуро? — удивился начальник уезда.
— Окружить усадьбу Хваро, — гордо разъяснил гость. — Чтобы никто не ушёл! Я намерен допросить не только самого Хваро, но и всех его людей: от охранников до последнего слуги.
«Кто не задумывается о далёких трудностях — того ждут близкие неприятности», — кстати вспомнил хозяин кабинета одно из изречений Божественного мастера и крикнул:
— Господин Ивасако!
— Слушаю, господин Сабуро, — заглянул секретарь в полуоткрытую дверь.
— Пригласи ко мне господ Окэдо и Томуро, — распорядился чиновник.
— Старший писец уже здесь, — тут же доложил собеседник. — Но господин сотник ещё не пришёл.
Рокеро Нобуро насмешливо хмыкнул.
— Так пошлите за ним! — повысил голос начальник уезда.
Он знал, как командир городской стражи не любит заходить в канцелярию, иногда не появляясь здесь по нескольку дней, но не придавал этому большого значения, пока его подчинённые исправно несли службу. Однако сейчас, когда все силы управы брошены на раскрытие ужасного преступления, а в городе торчит настырный и тупой родственник самого губернатора, сотник мог бы на время отказаться от своих вредных привычек.
— Да, господин, — испуганно пискнул секретарь, скрываясь за дверью.
— Эй, господин Ивасако! — окликнул его шеф.
— Что-то ещё, господин Сабуро? — отозвался тот.
— Потом принесёте нам чаю, — распорядился чиновник.
— Слушаюсь, господин Сабуро.
Явившийся первым, старший писец выслушал распоряжение и быстро принёс бумажный пакет с серьгами и ленточками.
Когда гость убирал улики в широкий рукав, хозяин кабинета поинтересовался с деланным участием:
— Что будете делать, господин Нобуро, если эти вещи так никто и не узнает?
— Постараюсь выяснить, какие сапоги носил господин Мукано до того, как ваша приёмная дочь раззвонила на весь свет о подозрительных следах, — с заметной долей яда в голосе ответил молодой мужчина.