Вот только услуги этих воинов стоят очень недёшево. Какой смысл Хваро платить за то, что он мог получить бесплатно?
Расстроившись от того, что он не в состоянии внятно ответить на данный вопрос, Рокеро Нобуро внезапно почувствовал острую боль в кишечнике.
— Жбан! — крикнул молодой человек, досадливо морщась. — «Вот мерзавец — этот Каямо! Накормил какой-то дрянью!»
— Да, господин! — отозвался возница.
— Останови! — приказал хозяин, нашарив в рукаве сложенный лист писчей бумаги. Дороговато конечно использовать её по такому назначению, но, хвала Вечному небу, он может себе такое позволить.
— Слушаюсь, господин! — натянул вожжи слуга.
Не дожидаясь, когда повозка замрёт на месте, младший брат губернатора устремился к завешанному циновкой проходу.
— Что случилось, господин Нобуро? — спросил сидевший рядом с возницей десятник.
Непосредственно командуя подчинёнными, с чиновником по особым поручениям стражник изначально держался подчёркнуто официально и даже отказался забраться в фургон, расположившись на маленькой передней площадке.
— Всё в порядке, господин Накано, — успокоил его дознаватель. — Небольшая задержка.
У него ещё хватило сил с невозмутимым видом дождаться, когда медлительный, как осенняя черепаха, Жбан поставит хозяину лесенку.
Но, ступив на мокрую землю, Рокеро Нобуро, позабыв о солидности, подхватил полы халата и почти бегом припустил к ближайшим кустам.
Облегчившись и возблагодарив Вечное небо за то, что никто из спутников не засмеялся его конфузу, младший брат губернатора вальяжной походкой направился к дороге, стараясь придать лицу сурово-отрешённое выражение.
У повозки, согнувшись в почтительном поклоне, стоял пожилой, пузатый стражник и, качая прикрытой шлемом головой, почтительно внимал своему командиру.
— А вот и он! — явно обрадовался тот, кивнув в сторону неторопливо приближавшегося дознавателя. — Господин Нобуро, — это Лукас, он хочет сообщить вам что-то важное.
— Говори, — благожелательно кивнул умиротворённый чиновник по особым поручениям.
— Мой рассказ коротким не получится, господин Нобуро, — потупив взор, пробормотал собеседник и кивнул в сторону тяжело опиравшихся на копья коллег. — Прикажите на привал стать?
Младший брат губернатора торопился поскорее попасть в Букасо. Он даже приказал выйти из замка барона Хваро ещё до восхода солнца, поэтому зря задерживаться не собирался и равнодушно пожал плечами.
— Тогда в городе расскажешь.
— Я поначалу так и хотел, благородный господин Нобуро, — по-прежнему глядя в землю, согласился стражник, но вдруг умильно улыбнулся. — Да уж больно охота узнать: достоин я награды или нет? Вдруг вы меня похвалите и заплатите сразу?
Дворянин едва не вспылил от подобной наглости, но потом подумал, что у нахала, возможно, действительно есть причина вести себя так вызывающе? Ну, а если нет, он просто от души набьёт ему морду, чтобы знал, как следует себя вести с благородным господином. В данном случае даже десятник за своего человека заступаться не будет.
— Тогда полезай в фургон, — усмехнулся чиновник по особым поручениям. — Так и быть, послушаю, что ты там узнал.
— Благодарю, господин Нобуро, — церемонно поклонился Лукас. — Вы точно не пожалеете.
— Ну, награду ты тоже точно получишь, — усмехаясь, пообещал молодой дворянин. — Но вот понравится она тебе или нет, не знаю.
— Составите компанию? — предложил он десятнику, вновь приглашая в фургон.
Однако тот вновь решительно отказался.
— Спасибо, господин Нобуро. Чужие тайны мне не нужны.
В его словах и интонации голоса определённо слышалось плохо скрываемое пренебрежение, поэтому дознаватель, нахмурившись, буркнул:
— Как угодно, господин Накано.
Первым войдя в повозку и умостив зад на порядком просиженной подушке, он посмотрел на стражника, оставшегося стоять, держась за хлипкую стенку.
— Садись, — проворчал младший брат губернатора, кивнув на боковую скамейку. — Дорогой сильно трясёт. Ещё язык откусишь.
И скомандовал:
— Поехали, Жбан!
Щёлкнули вожжи, фургон дёрнулся.
— Ну, рассказывай, — проворчал чиновник по особым поручениям, насмешливо глядя на собеседника.
— Мой троюродный брат, господин Нобуро, женился, значит, на дочке Гудя, конюха госпожи Хваро, — устроившись на самом краешке лавки, заговорил тот. — Это ещё при отце нынешнего барона случилось. С конями у него дело-то не пошло, и его в помощники садовника определили. Вот эта служба по нему оказалась. Сейчас он уже старшим садовником заделался. Управитель господин Каямо хвалит его за усердие, а покойная госпожа баронесса даже наградила однажды…
— Так что же ты, мерзавец, не сказал, что у тебя родственники в замке?! — не дослушав, рявкнул дознаватель, вскакивая со своего места.
Но тут под колёса повозки попался очередной камень, и молодой дворянин шлёпнулся задом на скамью.
— Побоялся, господин Нобуро, — не вставая, склонил голову нимало не смутившийся Лукас. — Мы же с ним хоть и редко, но видимся. На похоронах там, или на свадьбах. Расскажи я про него, вы бы, господин, сразу захотели бы с ним встретиться, чтобы, значится, самому всё узнать. Только в замке-то знают, что мы с ним родичи и небось следили за ним во все глаза. Какому господину понравится, если слуги начнут об их семейных делах болтать с кем попало?
Возмущённый такими словами, слушатель хотел напомнить нахалу, что он не «кто попало», а дознаватель, имеющий полномочия на проведение расследования от самого губернатора, но сумел смирить негодование. Вдруг рассказ стражника оправдает его дерзость? А если нет — появится лишний повод навешать ему тумаков.
Стражник подался вперёд и слегка понизил голос:
— Думаете, чего та девчонка так скоро от своих слов отказалась?
— Почему? — машинально спросил Рокеро Нобуро.
— Пока она болтала, как господин Хваро господина Мукано в Тодаё провожал, у неё дочку малую похитили, — огорошил его Лукас.
— Кто? — не понял поначалу чиновник по особым поручениям. — Как? Почему она ничего мне не сказала?
— Какая же мать дитю своему смерти пожелает? — вопросом на вопрос ответил собеседник, добавив: — Кто и как сделал, то мне неведомо. Только в замке чужих не было. Стало быть, люди барона забрали девчонку за её длинный язык.
— А вы куда смотрели? — вновь рявкнул, но уже не так грозно младший брат губернатора.
— Да разве же там за всем уследишь, господин Нобуро? — по-прежнему невозмутимый стражник посмотрел на него едва ли не с жалостью. — Нас-то и было два десятка на такую усадьбищу. Да и некогда нам было. Мы приказ ваш выполняли: слуг расспрашивали, сапоги кавалерийские искали.
«Надо было больше людей брать, — досадливо прикусив губу, подумал дознаватель, тут же возразив сам себе: — Кто бы мне их дал!?»
— А ещё и деревенька у замка стоит, где родня его живёт, — тем же тоном продолжил собеседник. — Вот потому-то мой брат вам бы ничего и не сказал. И я бы не стал его принуждать. Нехорошо родичей под смерть подводить.
— Чего же он тебе такого рассказал, если ты даже до города не дотерпел? — признавая в душе его правоту, но не желая с ним соглашаться, проворчал чиновник по особым поручениям.
— Мы о многом говорили, господин Нобуро, — озабоченно нахмурился стражник. — Сперва он мне о тамошних порядках рассказал. Чтобы, значит, для понимания. Всем известно, что никому из господ не понравится, коли слуги хозяйскими делами шибко интересуются. Но в замке господина Хваро с этим уж очень строго. Говорят, родственники покойного барона много лет искали повод поместье у вдовы отобрать. Даже соглядатаев подсылали. Вроде как даже благородная дама — всё равно женщина, потому не сможет одна замок и всё хозяйство для сына сберечь. Вот она и таилась ото всех. За лишние вопросы слугам по полсотни палок давали. А уж тех, кто любопытничал, убивали без всякой пощады.
— Зачем ты мне всё это рассказываешь? — спросил молодой человек, уже с трудом сдерживая нетерпение.
— Затем, благородный господин Нобуро, — вздохнул Лукас, — что никто из людей господина Хваро вам правды не скажет. Одна только дурочка на серебро повелась, да и той быстро рот заткнули. Брат говорил, что господин Мукано, после того как они сюда приехали, всех слуг собрал и предупредил, чтобы своё место знали и про хозяйские дела даже промеж собой помалкивали. Не то, мол, самих убьём и родню не пожалеем. Это в городе все на виду, простой человек может хоть в канцелярию начальнику уезда пожаловаться. В деревне, если крестьянин пропал, никто, кроме старосты да родни, не заметит. А господин Мукано зря не скажет. В замке ждут не дождутся, когда они с бароном на юг уедут.
— Что брат ещё тебе сказал? — теряя терпение, глухо рыкнул чиновник по особым поручениям.
— Сейчас, господин Нобуро, — успокаивающе поднял руку стражник. — К самой сути перехожу. Зимой, когда господин Хваро вернулся, с ним, кроме господина Мукано, двое слуг приехали: Яира и Куюми, пятеро носильщиков и четверо наёмников охраны. Господин барон позволил им пару дней в замке отдохнуть после дороги. А брат мой не только за садом, но и за домом для гостей присматривает. Вот там он и услышал, что по пути сюда из каравана господина барона сбежала его служанка Эзу и носильщик Нак.
— Где это случилось? — моментально насторожился дознаватель.
— Уже недалеко от Букасо, — понимающе кивнул собеседник. — Наёмники-то хотели их догнать, да господин Хваро не позволил. Задерживаться, вишь ли, не хотел. Вроде как сказал: «Пусть их Вечное небо за предательство покарает!»
— Так! — протянул младший брат губернатора, хлопнув себя по коленям. — Ну, а какие сапоги носил господин Мукано, твой родич случайно не знает?
— Конечно знает, господин Нобуро, — ехидно усмехнулся Лукас. — Самые кавалерийские. Он вроде как переживал, что боги его ростом обидели, вот и носил каблуки, чтобы выше казаться.
— Ну, кой-какую награду ты заработал честно, — проворчал чиновник по особым поручениям, доставая из рукава кошелёк. — Только пятьдесят муни тебе платить не за что. Не смогу я по твоим словам барона разоблачить. Но десять серебряных монет ты от меня получишь. Только, если соврал…