— Эй… Подожди, моряк! — проговорила она. — Тебе хотя бы есть восемнадцать?
— Формально мне семьдесят три, — честно признался я, глядя в смеющиеся синие глаза.
— А-а-а… Ну тогда другое дело. — Оля закинула руки мне за голову. — Тогда можно.
Два раза ей повторять не пришлось — я обычно понимаю и с первого. Постепенно поцелуи становились все жарче, а дыхание Оли — тяжелее и порывистее. Мы будто бы ненароком добрались до кромки пляжа, буквально рухнули на мою куртку и там задержались. Может, на пару минут, а может, и на целый час — время вдруг куда-то исчезло, и я вдруг понял, еще немного, и мне окончательно снесет голову, и подобающее дворянину и офицеру… ладно, будущему офицеру на этом закончится. И никаких возражений с другой стороны на этот счет не…
— Уф-ф-ф. Так, ладно, моряк, — Раскрасневшаяся Оля с видимым усилием отстранилась и даже смогла заставить себя усесться и поправить растрепавшиеся волосы. — Все это, конечно, здорово, но такими темпами мы уже никуда не поедем.
— А надо? — поинтересовался я.
— Ну не прямо же здесь… И вообще, ты чего? — Оля решительно щелкнула заколкой. — Я, может быть, вовсе и не это имела ввиду!
Ну да, ну да…
Чтобы привести дыхание в норму, мне и самому пришлось постараться. Молодое тело совершенно не хотело успокаиваться. Даже Конструктам не под силу справиться с потоком тестостерона и кортизола, хлынувшим в кровь, но они хотя бы помогли слегка сбросить давление. Не до нормы, конечно, зато теперь я снова начал вести себя прилично… Относительно.
— И вообще. В Выборг хочу! — заявила вдруг Оля. — Покатаемся еще?
— Как пожелаете, сударыня, — улыбнулся я. — В Выборг — так в Выборг.
Дабы не смущать девчонку еще больше, я не стал дожидаться, пока она обуется, и неторопливо двинулся обратно в сторону дороги.
Еще не дойдя до мотоцикла, я понял: что-то не так. Руль не в том положении, в котором я его оставил, зеркало сдвинуто и смотрит куда-то чуть ли не на приборную панель, кронштейн для телефона вывернут кверху, будто кто-то пытался его оторвать, но так и не смог… Ускорив шаг, я приблизился.
И замер. Рядом с якорем на баке был выцарапан… Была выцарапана весьма однозначная картинка. Я тихо выругался, и в этот момент где-то за спиной послышался громкий смех. Повернувшись в поисках его источника, я непроизвольно сжал кулаки.
У обочины метрах в сорока-пятидесяти от мотоцикла, поблескивая эмблемой на прямоугольной морде радиатора, стоял черный мерседесовский «Джи-ваген». А возле него — четверо парней, которые, собственно, и радовались. Точнее, ржали на весь лес вокруг, указывая на меня пальцами. Троих я мог раньше и не видеть, зато рожу четвертого вспомнил сразу.
Саша, тот самый здоровенный блондинистый паж, с которым мы на днях зацепились в «Якоре», только на этот раз одетый по гражданке. Так что гадать, чьих рук художество на баке, теперь не приходилось.
Вот ведь твари красноперые!
Такая мелочь наверняка не стоила того, чтобы рисковать еще даже не полученным официально местом в Корпусе, но еще не остывшее после пляжа тело само зашагало в сторону «гелика», на ходу разминая плечи и шею. И все, о чем сейчас получалось думать — как бы вбить пажам эти ухмылочки прямо в глотку.
Желательно вместе с зубами.
Красноперые оживились. Ну еще бы: я один, их четверо — отличный расклад, чтобы повеселиться.
Ну, как пожелаете. Сейчас я вас, уроды, так развеселю, что не унесете.
— Вов, а… Ой! — Ольга подбежала к мотоциклу, и, кажется, сразу все поняла. — Стой, подожди! Не надо!
— Не бойся, — глумливо рассмеялся Саша, шагнув мне навстречу, — мы его калечить не будем. Так, объясним, чтобы запомнил, на кого прыгает, баклан ощипанный… А с тобой потом поговорим.
— Саша, прекрати сейчас же! Я полицию вызову!
Оля уже достала телефон и теперь нервно металась туда-сюда вдоль дороги, пытаясь поймать хоть какой-то сигнал. Но так и не смогла: так далеко в глушь вышки, похоже, не добивали.
Да и не нужна нам полиция. Тоже мне проблема — четверо красноперых.
— Что, Васнецов, талант прорезался? — поинтересовался я.
— Ну, мало ли кто тут мимо прошел… Не надо технику без присмотра бросать. — Саша радостно ощерился. — Нарядный у тебя теперь мотоцикл, правда?
— Если честно — не очень, — Я протяжно вздохнул, изображая печаль. — Похабщина какая-то. Зато поедет дальше, в отличие от вашего гроба на колесиках.
— В смысле?
— В прямом. — Я шагнул к «гелику». — Ты что, не видишь — движок барахлит.
Кажется, Саша так меня и не понял. Оказавшись рядом с машиной, я улыбнулся, сжал кулак, и разом зачерпнув половину резерва, одним ударом сверху вниз располовинил радиатор и пробил капот, как фольгу. Ухватился за что-то и со всей силы дернул. «Гелик» сердито шаркнул шинами по обочине, где-то внутри раздался жалобный стон металла, и двигатель, сорвавшись с креплений, громыхнул об поддон.
— Слышь, ты, баклан… — Саша, кажется, не поверил своим глазам — очень большим и изрядно округлившимся. — Да я тебя…
Верховный паж дернулся вперед, но остальные тут же дружно повисли у него на плечах.
— Не лезь, дурак! — прошипел кто-то. — У баклана шестой ранг, он нас всех тут в асфальт закатает!
Ну, хоть один с головой дружит. Правильно сказал: закатаю — если придется. Только с рангом промахнулся: даже на пике мощности я пока не прыгнул бы выше седьмого… Зато уже через пару месяцев и заявленный шестой, и даже пятый будут уже пройденным этапом на пути к показателям, до которых этим красноперым не дотянуться и к полковничьему чину.
— Удачной прогулки, судари. — Я изобразил учтивый поклон. — За сим позвольте проститься.
— П… прогулки? — пробормотал Саша.
Здоровья и Дара у парня имелось с избытком, но на умственных способностях природа, похоже, решила отдохнуть: пока он стоял, скалился и пыхтел, как паровоз, его товарищи уже вовсю носились вокруг «гелика», задрав к небу телефоны и пытаясь поймать сеть. Точно так же, как и Оля пару минут назад.
И точно так же безрезультатно.
Закончив с показательной поркой, я развернулся и уже без суеты зашагал обратно к мотоциклу, даже ни разу не обернувшись.
— Поедем?
Оля широко улыбнулась. Так беззаботно и радостно, будто это не она только что грозилась вызвать полицию в переживаниях за мою персону. Похоже, я даже заработал в ее глазах несколько очков, изящно вырулив из стычки с пажами без мордобоя и не менее бессмысленного вызова на дуэль.
— А знаешь, что-то я уже не очень-то хочу в Выборг, — прижавшись ко мне, проговорила она. — Может, лучше сериальчик у меня посмотрим? Пиццу закажем…
— Не откажусь.
Заводя мотоцикл, я еще раз взглянул на изуродованный пажами бак — и невольно улыбнулся.
Всего несколько штрихов — похоже, самой обычной крохотной кисточкой от лака для ногтей — и похабщина на баке будто по волшебству превратилась в причудливый орнамент вокруг якоря. Темно-красный, в цвет суппортам.
Вот ведь умничка. И когда только успела?
И без того неплохое настроение стремительно пошло вверх. Мотоцикл тронулся с места и покатился в сторону города, оставляя позади искалеченный «гелик».
— Бывайте, красноперые — попрощался я.
И, не дожидаясь ответа, выкрутил газ, осыпая злобно пялящихся на меня пажей пылью и мелкими камешками из-под заднего колеса. Драться было уже не с кем и незачем, но адреналин все еще бурлил в крови, отчаянно требуя выхода, и самурай буквально летел над дорогой, обгоняя наступающий вечер. Оля на этот раз даже не пыталась лезть с селфи и просто крепко обнимала меня, будто и сама почему-то хотела поскорее добраться домой.
И буквально через каких-то минут тридцать-сорок навигатор привел меня обратно в город — прямо на Невский проспект, к четырехэтажному дому перед заездом к старой армянской церкви. На первом этаже здесь расположились театральная касса и какой-то японский ресторанчик, но наш путь лежал дальше — под арку в середине здания, которая выходила во двор. Самый обычный питерский «колодец»… конечно, если не обращать внимания на припаркованные внутри авто: новенькие иномарки, да еще и самых престижных брендов. И я почему-то не сомневался, что одна из них — скорее всего, двухместный красный кабриолет с «мягкой» крышей — принадлежит моей спутнице.
— Ну все, приехали. Пойдем! — проговорила Оля, осторожно стаскивая шлем. — Только веди себя прилично.
— Постараюсь. — Я опустил мотоцикл на подножку и заглушил мотор. — Но обещать, честно говоря, не могу.
Глава 19
Никогда не понимал Александра Сергеевича и его «пышное природы увяданье». Осень есть осень. И пусть этот сентябрь выдался теплым, в нем все равно чувствовалось дыхание далекой зимы. Солнце пока еще отвоевывало дни, однако ночи уже принадлежали холоду и темноте.
Впрочем, я не отказался бы, окажись вдруг сегодняшняя хоть на пару часов дольше обычной. Тогда я успел бы еще и выспаться, а не только… скажем так, восстановить некоторые навыки. Моя прошлая жизнь оставляла совсем немного времени на подобное, однако юное тело обладало поистине безграничным запасом здоровья и энергии. И с лихвой компенсировало и недостаток практики, и даже десять с лишним лет вынужденного воздержания.
Но и ему тоже был нужен отдых. Судя по часам на стене, я проспал чуть больше двух с половиной часов. Ничтожно мало для простого смертного, однако вполне достаточно для Одаренного… Или Одаренных.
Оля то ли тайком поставила будильник, то ли обладала резервом на уровне третьего-четвертого ранга — иначе вряд ли проснулась бы раньше меня после вчерашних… точнее, скорее уже сегодняшних упражнений. К счастью, она не сбежала тайком, оставив меня одного, а решила заняться завтраком. Греметь кастрюлями вполне могла и прислуга, но вряд ли кухарка стала бы слушать музыку на телефоне. Что-то напористое и бодрое, щедро сдобренное ревом перегруженных гитар и барабанным грохотом.
Динамик наверняка орал на полную громкость, но я едва слышал его — так он был далеко. И это в очередной раз намекало на истинные размеры квартиры. Поистине гигантские: вчера я сбросил кроссовки и «броню» прямо на пол в прихожей, потом где-то на заднем плане промелькнула гостиная, потом, кажется, коридор… бессовестно длинный. И только потом спальня, где запросто разместилось бы все десантное отделение Корпуса — три десятка рослых и крепких парней, из которых даже богатырь Камбулат наверняка был не самым крупным… Знатные хоромы. Похоже, Олино семейство занимает вообще весь этаж.