— Еще как, Георгий Андреевич. — Я усмехнулся и, не оборачиваясь, взялся за ручку. — Еще как.
Симпатичная брюнетка с лейтенантскими погонами выправила мне удостоверение военного моряка с пометкой «курсант» и печатью Корпуса, улыбнулась и пожелала успешной учебы. Без вопросов, без проволочек — видимо, обаяние новой смазливой физиономии действовало даже не девушек постарше. Похоже, ее благородие секретарь была не против при случае продолжить знакомство, но мне предстояло еще получить форму — так что пришлось откланяться.
Каптерка, как и раньше, находилась в восточном крыле на первом этаже. Сонный мичман с густыми седыми усами взглянул на удостоверение, окинул меня взглядом, на глаз снимая мерки, и направился вглубь своих владений. Через несколько минут на стол передо мной легло положенное по уставу белье и три комплекта формы: повседневная, парадная и тренировочная. Рядом с глухим стуком появились три пары ботинок. Я уже кивнул было, намереваясь сгрести одежду в охапку и отправиться на заселение, но все-таки присмотрелся и…
Это что еще за номер?
До меня эту форму явно кто-то носил.
Не то, чтобы одежда была совсем уж в печальном состоянии, но за эти дни я уже успел вдоволь насмотреться на курсантов. И даже у раздолбая-Поплавского одежда выглядела значительно новее и опрятнее, хотя он наверняка носил свой комплект еще с первого курса.
— Кхм, прошу прощения. — Я демонстративно откашлялся. — Вы точно ни в чем не ошиблись, господин мичман?
— В чем же я ошибусь? — проворчал каптер в усы, старательно отводя взгляд. — Пятый рост, размер сорок восьмой… Обувь — сорок второй…
— Полагаю, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. — Я оперся ладонями на стол. — В каком состоянии эта форма?
— А что не так? — Мичман поднял кустистые седые брови. — Целая, дырок нет…
Я, кажется, уже сообразил, откуда ноги растут. Каптер наверняка получил прямое указание от старшего по чину, и устраивать ему разнос причин объективно не было.
Но и надевать чьи-то обноски я не собирался.
— Ну, пожалуй, что так… — кивнул я, — Но вы должны понимать, что на первом же смотре у меня поинтересуются, почему моя форма в таком состоянии. А я буду вынужден ответить, что такую выдал мичман… Как ваша фамилия?
— Шматов, — угрюмо буркнул каптер, уже понимая, к чему я клоню.
— Что мне такой ее выдал мичман Шматов, — продолжил я. — А вы, как и положено офицеру, не сможете этого отрицать. Однако и докладывать, что сделать эту глупость вам велел его высокоблагородие капитан Шиловский, полагаю, тоже не станете. И получите взыскание — только потому, что кому-то захотелось таким нелепым образом сводить счеты с курсантом. Вы действительно готовы участвовать в этом балагане?
Даже низший офицерский чин был неизмеримо старше курсанта-первогодки, но командирские нотки, которые я годами оттачивал в прошлой жизни, сделали свое дело: мичман мрачно зыркнул на меня, сгреб в охапку одежду и обувь и скрылся в недрах каптерки. Чтобы через минуту появиться снова с тремя комплектами формы — новенькой, даже запаянной в целоффан.
Ну вот. Совсем другое дело.
— Распишитесь в получении, — буркнул он, подвигая ко мне ведомость.
Я на всякий случай ознакомился с перечнем, чтобы на меня не навесили лишнего имущества, за «потерю» которого потом придется отвечать, кивнул и поставил подпись напротив своей фамилии.
— Хорошего дня, ваше благородие. — Я подхватил форму со стола. — И постарайтесь больше не ошибаться.
— О, а вот и наш матрос! — Камбулат с Корфом сидели на подоконнике и явно дожидались меня. — И форму уже получил?
— Ага. Прикиньте, Грач опять гадит, — усмехнулся я. — Пытался через мичмана ношеную впарить.
— Ну, судя по пакетам, у него не получилось? — Корф протянул руку и коснулся целлофана.
— Так точно.
— И что, у Шмата теперь тоже перелом со смещением? — ощерился Камбулат. — Двойной?
— Да ну, каптер-то тут при чем? — Я махнул рукой. — Так, объяснил, что ему же хуже в итоге будет, а с Грача и не спросят. Ну, он и образумился.
— И то верно, — Камбулат отобрал у меня пару мешков и развернулся к лестнице. — Ладно, пойдем, покажу тебе наши владения.
— Наши?
— Ну да, — Корф улыбнулся. — В одном блоке жить будем, матрос! Круто, да?
— Неплохо, неплохо, — покивал я. — Ну, ведите тогда, что ли.
Расположение десантного отделения выглядело значительно новее острожного крыла. По крайней мере, ремонт здесь был сделан совсем недавно: свежие двери, современные окна из пластика, а на полу — новомодный ламинат, сменивший древнюю плитку. Мебели изрядно добавилось: вдоль стен выстроились простые, но удобные диваны с книжными полками, а ближе к центру — столы со стульями. Предполагалось, что юные дарования будут использовать их для самоподготовки, чтения или, на худой конец, игры в шахматы, но на деле, а общем зале происходило те же бестолковые ритуалы, что и полвека назад.
Традиционные игрища остались примерно теми же, что я помнил. Новичков задорно гоняли второгодки, а их, в свою очередь, третий курс, уже успевший сменить две унтер-офицерские лычки на погонах на продольную полоску.
Моих знакомых спортсменов в расположении не оказалось, но желающий слегка взбодрить молодую кровь нашелся, как только я переступил порог.
— Оп-па, да у нас тут пополнение! — Высокий тощий третьекурсник вскочил из-за стола, радостно потирая руки. — А ну смирно, матрос! Доложить по форме: кто таков, чем славен? А потом — бегом относить вещи и присоединяться к зоопарку!
— Тихо-тихо! — Камбулат опустил здоровенную лапищу мне на плечо. — Этот матрос, господа, в ваших развлечениях участвовать не будет. Да вы за это и сами спасибо скажете.
— Это с чего бы?
— Слышал, как абитуриент на экзамене Беридзе поломал? — вопросом на вопрос ответил Камбулатов.
— Ну… слышал. А что? — осторожно поинтересовался третьекурсник.
— А вот что. — Камбулат кивнул, указывая на меня. — Прошу любить и жаловать: Владимир Острогорский, с сегодняшнего дня — курсант Морского корпуса.
— И наш товарищ, между прочим! — зачем-то добавил Корф.
— Понял, не дурак… Дурак бы не понял.
Третьекурсник едва слышно откашлялся и как-то изящно перетек на диван, убираясь с дороги. Видимо, нас уже слушали чуть ли не все в зале: вокруг вдруг стало так тихо, что я слышал, как тикают здоровенные часы на стене. И только когда мы вышли в коридор, за спиной снова послышались звуки передачи славных флотских традиций юному поколению.
Правда, уже как-то без огонька.
— А Виталик где? — вспомнил я про Поплавского.
— Угадай с трех раз, — Корф развел руками. — Трудится на благо… так сказать.
— В наряде?
— Ну а где ему еще быть? — усмехнулся Камбулат. — В нем, родимом. Проходи, Вовка. Вот тут мы, стало быть, и квартируем.
Двери распахнулись, и тут же в коридорчике блока автоматически загорелся свет.
— Вот тут мы с его сиятельством бароном и обитаем.
В раскрытую дверь виднелись навороченные игровые кресла, напоминающие «ковши» спортивных автомобилей, мониторы на столах, причем на одном — сразу несколько. Мне даже гадать не пришлось, кто там обычно восседает: Корф, даже внешне чем-то напоминал типичного компьютерного гения — только очков не хватало.
Отделка новенькая, стильная… Да уж, это тебе не острог.
— А вот тут живешь ты, — Камбулат открыл вторую дверь. — Пока — один.
— А вот и нет, — послышался голос за спиной.
На пороге стоял мой сосед. С рюкзаком за спиной, чехлом с гитарой и здоровенным баулом в руках.
— Явление третье, те же и Поплавский, — продекламировал Корф. — А ты что здесь делаешь?
— Что-что, живу я здесь, — улыбнулся тот. — Вон, с Вовкой вместе.
— Погоди, погоди… Второй курс же с первым в одной комнате не селят.
— Его превосходительство капитан Шиловский своей комендантской волей постановил, что вольнодумцев и возмутителей спокойствия следует непременно держать в одном месте, — Поплавский отодвинул плечом Корфа и прошел в комнату. — Так, я сплю здесь, — заявил он, бросая чехол на одну из кроватей. — А вы, господин Острогорский, выбирайте, где вам больше нравится.
Я усмехнулся, сгрузил форму на стол и рухнул на кровать.
А ничего так, удобно. Матрас ортопедический — уж точно получше тех, на которых я спал в шестидесятых. Не знаю, что там насчет других отделений, но десантное здесь содержат по высшему разряду.
Поплавский тем временем уже водрузил на стол ноутбук, включил его, и, врубив музыку, принялся вешать на стену плакат с оскаленной волчьей мордой. Поймав мой удивленный взгляд, он оторвался от своего занятия, назидательно выставил указательный палец и проговорил:
— Помни, брат! Лишь тот волк, кто волк. А кто не волк — тот не волк!
— Ауф! — хором рявкнули из соседнего блока Корф с Камбулатом.
М-да… Пятьдесят лет назад юмор был как-то поизящнее.
Мне распаковывать было практически нечего, потому я ограничился тем, что застелил кровать, повесил в шкаф форму и пристроил на полки всякую мелочевку.
Надо бы найти время и выехать в город закупиться. Тот же ноутбук, нормальное кресло, чтобы на стуле не горбатиться…
Кстати о ноутбуке.
Я подошел к двери в соседнюю комнату, для приличия постучал костяшками по косяку и шагнул через порог.
— Антош, помощь нужна.
Корф, напялив наушники, неистово колотил по клавиатуре, то и дело переключаясь с монитора на монитор, и не сразу осознал, что обращаются к нему. Пришлось даже похлопать по плечу.
Два или три раза.
— А? Что?
— Помощь, говорю, нужна. Сможешь человека по фото найти?
— Стопроцентный результат не гарантирую, но попробовать можно. — Корф пожал плечами. — Что там у тебя?
Я достал телефон и чуть ли не минуту водил пальцем по экрану, выбирая из Олиных селфи в мессенджере самую… скажем так, нейтральную.
— Ха! Это что, та самая, из бара?