Солдаты поспешно взяли на изготовку тяжелые топоры; у одного имелось устройство, к которому была прикручена канистра. Огнемет, решил Финн.
– Давайте подождем сапиента, – попросил он.
Они послушно замедлили шаг, словно сейчас он был их лидером, а не пленником. Нагнав их, запыхавшийся Гильдас выпалил:
– Твой братец так и не показался.
– Он появится. – Произнесенная вслух, фраза успокаивала.
Они торопливо зашагали дальше, сбившись в тесную кучку. По обе стороны дороги земля была испещрена ямами, полными капканов; Финн видел, как поблескивают в глубине железные зубья. Оглянувшись, он удивился тому, как далеко позади остался Город. На его стенах по-прежнему было полно людей, наблюдающих, кричащих, поднимающих повыше своих детей, чтобы и тем тоже было видно.
Глава стражи заметил:
– Здесь мы сходим с дороги. Будь осторожен; ступай за нами след в след и не вздумай бежать. Тут все напичкано огненными шарами.
Финн не имел понятия, что такое огненные шары, а Гильдас нахмурился:
– Зверь, должно быть, и в самом деле ужасен.
Стражник посмотрел на него:
– Я никогда не видел его, Мастер. Надеюсь, и не увижу.
Дорога стала неровной. Медная шероховатая поверхность собралась гигантскими морщинами, в нескольких местах земля была прожжена и рассохлась до угольной хрупкости. Клубы черной пыли поднимались от каждого их шага. Кое-где почва закалилась и блестела, как стекло. Для такого нужен немыслимый жар, подумал Финн. В воздухе висел сильный запах окалины. Финн старался ступать след в след за охранниками. Когда они остановились передохнуть, он оторвал взгляд от земли и обнаружил, что их группа уже довольно далеко отошла от Города. Высоко над головами сияли, словно солнца, огни Тюрьмы, и от людей по земле протянулись зловещие черные тени.
В высоте по-прежнему кружила птица. Она вскрикнула, и стражи, задрав головы, посмотрели на нее. Ближайший пробурчал:
– Чувствует добычу.
Интересно, сколько еще идти? Вокруг ни холмов, ни горных кряжей, откуда тут может взяться пещера? Финн представлял ее себе как некую темную расселину в металлической скале. Ну вот, уже и воображение отказывает… Финна переполняли мрачные предчувствия.
– Стой. – Капитан стражей схватил Финна за руку. – Здесь.
Там ничего не было. Так показалось на первый взгляд. Финн почувствовал облегчение. Это все не на самом деле. Сейчас они его отпустят, а сами вернутся в Город и сплетут какую-нибудь страшную сказку, чтобы развлечь народ.
Затем, протолкнувшись между стражниками, увидел в земле дыру.
Пещера.
– Ты пообещала им карты, которых не существует! Что за безумная идея, Клодия? Дело принимает слишком опасный оборот! – в смятении воскликнул Джаред.
Клодия пересела на его сиденье и сказала:
– Мастер, я знаю. Но ставки слишком высоки.
В глубине его глаз затаилась боль.
– Клодия, ты же не обдумывала всерьез безрассудное предложение Эвиана? Мы не убийцы!
– Нет. Если мой план сработает, в этом не останется нужды.
Она умолчала о том, что если их заговор станет известен королеве, если Джареду будет грозить опасность, то, чтобы спасти его, она прикончит их всех без сожаления – всех, включая даже собственного отца.
Может быть, он знал об этом. Карету тряхнуло, сапиент выглянул в окно, и лицо его потемнело, черные волосы мазнули по воротнику мантии.
– А вот и наша тюрьма, – невыразительно проговорил он.
Проследив за его взглядом, Клодия увидела украшенные флагами шпили и стеклянные башни дворца, над которыми вились в вышине голуби, услышала, как звонят в честь ее прибытия все колокола, как грохочут в торжественном салюте все пушки на великолепных высоких террасах, вздымающихся в синее небо.
20
Мы вложили в него все, что у нас оставалось.
И теперь он больше, чем все мы, вместе взятые.
– Вот, возьми.
Капитан стражи втиснул в руки Финна маленькую кожаную сумку и меч. Сумка казалась слишком легкой, – видимо, в ней ничего не было.
– Что это? – спросил он нервно.
– Сам увидишь. – Охранник шагнул назад и обратился к Гильдасу: – Мастер, вам бы не ввязываться в это дело. Бегите. Зачем зря терять жизнь?
– Моя жизнь принадлежит Сапфику, – парировал Гильдас. – Его судьба – моя судьба.
– Как знаете, – покачал головой капитан. – Но оттуда, – он кивнул в сторону Пещеры, – еще никто не возвращался. Ну что ж, так тому и быть.
Повисла напряженная тишина. Охранники настороженно сжимали топоры, точно ждали, что Финн попытается вырваться на свободу. Конечно, ведь в руках у него меч, а впереди – неведомые смертельные опасности. Наверняка многие из приводимых сюда жертв пытались сопротивляться.
Только не он. Он – Финн.
Финн с деланой беспечностью повернулся и посмотрел на расселину.
Очень узкая и беспросветно-черная. Опаленные, расплавленные края бугрились прихотливыми наростами и завитками. Словно тварь, прогрызшая эту дыру в металле, жевала сталь, как ириску.
Он взглянул на Гильдаса:
– Я пойду первым.
И прежде чем сапиент успел возразить, Финн опустил ноги в зияющую черноту. Но на прощанье еще раз оглянулся на пустынную долину, на далекую, чужую громаду городской крепости.
Он нащупал опору и протиснулся внутрь.
Спустившись ниже уровня земли, он оказался в кромешной темноте. Ощупав стены, обнаружил, что дальше лаз под наклоном ведет вниз. Распростершись на полу, чтобы не заскользить, он пополз по плите, усыпанной галькой и катышками расплавленной и застывшей стали. Пальцы ухватили горсть пыли и булыжник, рассыпавшийся от прикосновения, как высохшая кость, и Финн поспешно отдернул руку.
Лаз был очень низким, Финн дважды оцарапал спину. «Не застрять бы!» – подумал он и, похолодев от ужаса, остановился.
Истекая потом, он перевел дыхание:
– Ты где?
– Сразу за тобой, – придушенно отозвался Гильдас.
Его голосу ответило гулкое эхо, сверху посыпалась пыль, запорошив Финну глаза. За башмак ухватилась рука.
– Давай вперед.
– А зачем? – Финн попытался оглянуться. – Можно же подождать Выключения Дня и выбраться отсюда. Вряд ли эти парни будут торчать там всю ночь. Наверняка уже свалили. Что нам помешает…
– Огненные шары, глупый ты мальчишка. Акры огненных шаров. Один неверный шаг – и тебе оторвет ногу. И еще я видел кое-что, о чем ты не знаешь: по городским стенам всю ночь ходят патрули, а долину освещают прожекторы. Мы будем как на ладони. – Он мрачно рассмеялся. – Я уверен в том, что сказал этим слепым дамам. Ты – Видящий Звезды. Если Сапфик прошел здесь, то и мы сможем. Хотя, боюсь, моя теория о том, что путь Наружу идет вверх, не подтверждается.
Не веря своим ушам, Финн покачал головой. Даже в такой безумной ситуации старик мог думать только о своих теориях. Он покрепче уперся носками башмаков в пол и толкнул себя вперед.
Ему уже начинало казаться, что скоро потолок встретится с полом и запрет их в ловушке. Однако, к огромному облегчению, проход начал расширяться. Наклон стал более крутым, и тоннель явственно сворачивал влево. Наконец Финн смог встать на колени без риска треснуться головой о потолок.
– Тут пошире, – глухо промолвил он.
– Подожди.
Недолгая возня Гильдаса, громкий треск – и с шипением зажглась грубая, коптящая осветительная шашка, какими пользовались комитатусы, чтобы просигнализировать об опасности. Гильдас покопался в своей торбе и вытащил свечу, которую зажег от шашки. Рассыпавшиеся алые искры погасил потянувший откуда-то сверху сквозняк.
– Я и не знал, что ты все это прихватил с собой.
– Ну, не всем же тащить аляповатые тряпки и бесполезные кольца, – откликнулся Гильдас. Он прикрыл пламя свечи ладонью. – Двигаемся дальше, только тихонько. Впрочем, что бы за существо там ни обитало, оно уже наверняка нас унюхало и услышало.
Словно в ответ, раздалось утробное урчание, от которого задрожали стены. Финн перехватил поудобнее меч и стиснул рукоять. Не видно ни зги.
Он пополз на четвереньках. Тоннель все расширялся. В слабом свете свечи стали видны причудливо изгибающиеся пласты руды, вкрапления кварца, странные, похожие на мех наросты окислов, переливавшиеся бирюзовым и оранжевым.
Впереди что-то зашевелилось. Финн скорее ощущал, чем слышал это. Он почувствовал волну зловонного воздуха, от которого запершило в горле, и настороженно замер, прислушиваясь.
Позади закряхтел Гильдас.
– Тихо!
Сапиент чертыхнулся.
– Оно здесь?
– Думаю, да.
По мере того как глаза привыкали к темноте, Финн все более отчетливо различал окружающее, из тьмы проступали очертания скал. Он увидел острый выступ обожженного камня и потрясенно осознал, что тот неизмеримо огромен, уходя куда-то вдаль. Сквозняк превратился в теплый ветер, бьющий в лицо, в кислый смрад огромного существа.
А потом с внезапной ясностью пришло понимание того, что это живое существо, кольцами свернувшееся вокруг Финна, что черный чешуйчатый камень – шкура, покрытая струпьями, что огромные наросты – затвердевшие клешни. Что стены пещеры – тело древнего пламенеющего зверя.
Он повернулся, чтобы криком предупредить сапиента.
Но тут с ужасающим скрипом приподнялось тяжелое веко и открылся глаз. Огромный красный глаз, больше самого Финна.
От шума закладывало уши. Люди забрасывали карету цветами, и Клодия поймала себя на том, что вздрагивает каждый раз, когда очередная охапка с гулким стуком падает на крышу и соскальзывает на землю. От приторного запаха сломанных стеблей першило в носу. Карету невыносимо трясло. Клодия взяла за руку мертвенно-бледного Джареда.
– Как ты?
– Мне бы не помешал глоток свежего воздуха, – ответил он со слабой улыбкой. – Если меня стошнит прямо на ступеньках Дворца, это произведет неизгладимое впечатление.
Она попыталась улыбнуться в ответ. Оба молчали, когда карета, громыхая и подпрыгивая, въехала в ворота Внешней Цитадели, прокатилась мимо обширных оборонительных укреплений, через внутренние дворы и галереи. И с каждым поворотом Клодия все яснее ощущала, как затягивается на ее шее петля, как все дальше углубляется она в лабиринты той жизни, что ждала ее здесь, – лабиринты власти и вероломства. Пронзительные крики постепенно стихли вдали, карета покатилась мягче. Выглянув за шторку, Клодия увидела, что путь их устилает роскошная красная ковровая дорожка, здания увешаны цветочными гирляндами, меж крыш хлопают крыльями голуби.