– Смотри! Как красиво! Я с рождения жила в узком темном тоннеле, в жалкой лачуге, а тут столько пространства…
– У тебя была семья? – спросил он.
– Сестры и братья, все старше меня.
– А родители?
– Не-а. – Она мотнула головой. – Ну, ты же понимаешь…
Он понимал. Жизнь в Тюрьме коротка и непредсказуема.
– Скучаешь по ним?
Она тихо стояла, крепко вцепившись рукой в штурвал.
– Да. Но… – Аттия улыбнулась. – Странно, как все обернулось. Когда меня поймали комитатусы, я решила, что моя жизнь кончилась. А оказалось, что все только начинается, и теперь я с вами.
Финн кивнул:
– Как думаешь, тебя спасло кольцо? Или лекарство, которое дал Гильдас?
– Кольцо, – твердо заявила она. – И ты.
Ему бы столько уверенности.
Сейчас, посмотрев на Кейро, бездельничающего на палубе, Финн не смог сдержать улыбки. Как только того позвали, чтобы он в свой черед встал у штурвала, названый братец, бросив взгляд на огромное колесо, скрылся внизу в поисках веревки. Найдя ее, он быстро закрепил штурвал и уселся рядом, задрав ноги.
– Нам тут врезаться не во что, – объяснил он Гильдасу.
– Дурак, – рявкнул сапиент. – Смотри в оба.
Они летели над медными холмами, над горами из стекла, над чащобой металлических деревьев. Перед взором Финна проплывали поселки в долинах, отрезанных от мира непроходимыми скалами, и огромные города. Однажды промелькнул замок с развевающимися на башнях флагами. Финн вспомнил о Клодии, и ему стало страшно.
Над ними изгибались радуги, корабль то и дело проплывал сквозь странные атмосферные эффекты: отражение какого-то острова, участки жаркого воздуха, мерцающие пятна пурпурного и золотистого огня. А час назад стая длиннохвостых птиц с клекотом окружила их и стала пикировать на палубу, отчего Кейро пригнулся. Они исчезли так же внезапно, как появились, мелькнув черной тенью на горизонте. Однажды, когда судно дрейфовало на небольшой высоте, Финн рассмотрел огромную равнину, застроенную жуткими лачугами, кое-как сколоченными из досок и жести; больных и искалеченных людей, их чахлых детей. Финн обрадовался, когда ветер унес корабль прочь. Инкарцерон был адом.
И все же Финн владел Ключом от него.
Он достал устройство и дотронулся до панели. Финн пытался сделать это и раньше, но ничего не происходило.
Вот и сейчас. Финну уже казалось, что Ключ больше никогда не заработает. Но тот потеплел. Значило ли это, что они движутся в правильном направлении, приближаясь к Клодии? Но если Инкарцерон так велик – сколько жизней может понадобиться, чтобы добраться до выхода?
– Финн! – раздался резкий окрик Кейро.
Финн поднял голову.
Впереди что-то мерцало. Сначала он решил, что это очередное атмосферное явление, но потом увидел черное пятно, слишком густое даже для тюремного полумрака. Справа на них наползал край грозовой тучи. Финн быстро, обжигая пальцы, съехал вниз по канатам.
Кейро торопливо сматывал с руля веревку.
– Что случилось?
– Погода портится.
Черная туча сверкала вспышками молний. Когда корабль подплыл ближе, раздался гром, низкие его раскаты были похожи на мрачный торжествующий хохот.
– Это Тюрьма, – шепнул Финн. – Она нашла нас.
– Тащи сюда Гильдаса, – буркнул Кейро.
Сапиент обнаружился в нижних помещениях: старик изучал карты и схемы в круге света от скрипучей лампы.
– Только взгляни! – Гильдас поднял голову, морщинистое лицо скрылось в тени. – Как же он огромен! И как мы сможем пройти путем Сапфика по этим бескрайним просторам?
Потрясенный, Финн уставился на кипу чертежей, скользнувших со стола на пол. Если все они соответствовали реальным размерам Инкарцерона, то путешествовать по Тюрьме можно было вечно.
– Ты нам нужен. Надвигается шторм.
В каюту влетела Аттия:
– Кейро сказал – быстрее!
Словно отвечая на ее слова, корабль накренился. Финн ухватился за стол, по которому покатились свитки с картами, потом развернулся и быстро вскарабкался обратно на палубу.
Черные тучи жутко клубились вокруг мачт, хлопали на ветру серебристые вымпелы. Корабль почти лег набок; чтобы удержаться на ногах, пришлось, ухватиться за перила, ползти к штурвалу, попутно цепляясь за все, до чего можно было дотянуться.
Кейро исходил потом и руганью.
– Это колдовство сапиентов! – кричал он.
– Нет, это Инкарцерон.
Снова грянул гром. С воем налетела буря. Братья повисли на штурвале, удерживая его и укрываясь за его слабой защитой. В них, как градины, летели куски металла, листья, обломки мусора. А потом посыпался снег из мельчайшего белого песка, битого стекла, гаек и камней, изрешетивший паруса.
Обернувшись, Финн увидел Гильдаса, тот одной рукой обхватил грот-мачту, а второй держал Аттию.
– Оставайтесь там! – проорал Финн.
– Ключ! – Крик Гильдаса унесло ветром. – Ключ! Я заберу его вниз! Если ты сгинешь…
Финн все понимал, но мысль о том, чтобы расстаться с Ключом, была невыносима.
– Делай, как он сказал! – прорычал Кейро, не оборачиваясь.
Финн отпустил штурвал.
Его тут же отбросило назад и несколько раз ударило о палубу. И тут Тюрьма атаковала.
Он почувствовал на себе ее пристальный взгляд и, перевернувшись, завопил от ужаса.
Из самого сердца бури с неба на них падал черный, как гроза, орел. Острые когти метали молнии. Птица устремилась прямо к Ключу, норовя схватить и его, и Финна.
Финн кинулся в сторону, врезался в запутанную кучу канатов, схватив ближайший, потянул его, раскрутил над головой. Тяжелый просмоленный конец веревки почти достиг груди птицы. Орел отклонился, пролетев мимо, и снова взмыл ввысь, готовясь повторить атаку.
Финн присел рядом с Гильдасом, укрывшись за выступом борта.
– Он возвращается! – взвизгнула Аттия.
– Ему нужен Ключ. – Гильдас пригнулся. Хлестали струи ливня, вновь загремел гром, и на этот раз в нем слышался зычный голос: гневное ворчание, раздававшееся откуда-то издалека и с высоты.
Орел камнем бросился вниз. Кейро, стоящий за штурвалом, слегка повернул колесо в сторону. Орел тут же лег на крыло и, широко разинув клюв, зловеще вскрикнул. А потом, совершенно неожиданно, повернул на запад и улетел прочь.
Финн достал Ключ. Он едва дотронулся до него, и тут же появилась Клодия, растрепанная и едва ли не плачущая.
– Финн, – сказала она. – Слушай меня. Я…
– Это ты послушай, – вцепившись в перила, потому что корабль продолжало раскачивать и болтать, заявил он. – Нам нужна помощь, Клодия. Ты должна поговорить с отцом. Потребуй, чтобы он прекратил бурю, иначе нам конец!
– Буря? – Она покачала головой. – Он не… Он не поможет. Он желает твоей смерти. Он обо всем узнал, Финн!
– Тогда…
И тут раздался крик Кейро. Финн глянул вверх – и пальцы его стиснули Ключ. За мгновение до того, как отключилась связь, Клодия тоже увидела это.
Гигантская железная стена. Стена На Краю Мира.
Вырастая из неведомых глубин, она закрывала собой небо.
Корабль несло прямо на нее.
28
Единственный путь ведет через особый Портал, ключ от которого будет только у Смотрителя.
Хотя у каждой тюрьмы есть свои дыры и лазейки.
Было уже поздно. Часы на Эбеновой Башне пробили десять. В летних сумерках над лужайками вилась мошкара, откуда-то издалека доносился крик павлина. Клодия бежала по галерее, навстречу ей то и дело попадались слуги, тащившие стулья, здоровенные оленьи ноги, гобелены, но тем не менее умудрявшиеся кланяться. Сумятица праздничных приготовлений была в полном разгаре. Клодия раздраженно нахмурилась, не осмеливаясь спросить у слуг, где разместили Джареда.
Но, как оказалось, он уже ждал ее.
Повернув за угол у фонтана из четырех каменных лебедей, она почувствовала, как в ее локоть вцепилась рука учителя. Она нырнула вслед за ним в незаметный проем и остановилась, учащенно дыша. Он прикрыл дубовую дверь, оставив небольшую щель.
Мимо двери промчалась темная фигура. Клодия узнала отцовского секретаря.
– Медликоут следит за мной?
Джаред, бледный и осунувшийся, как никогда прежде, приложил палец к губам. Излучая какую-то нервную энергию, встревожившую Клодию, учитель повел ее вниз по каменным ступенькам, через заброшенный дворик, по тропинке под аркой, увитой желтым ракитником. В какой-то момент он остановился и прошептал:
– Я нашел эту развалюху, чтобы спокойно поговорить. Моя комната напичкана жучками.
Обезображенная шрамами, оставшимися после Годов Гнева, огромная луна заливала серебряным сиянием фруктовый сад и оранжереи, свет ее отражался бриллиантовыми искорками от распахнутых из-за жары дворцовых окон. Из Дворца доносилась тихая музыка, голоса и взрывы смеха, перезвон посуды. Темная фигура Джареда проскользнула между двумя колоннами, на вершинах которых танцевали каменные медведи, потом мимо кустарников, пахнущих лавандой и мелиссой, к маленькому строению в самом отдаленном и заброшенном уголке огороженного каменной стеной сада. Клодия увидела увитую плющом башенку и разрушенную балюстраду.
Учитель отпер дверь и ввел ученицу внутрь.
Здесь было темно и пахло влажной землей. Джаред зажег маленький факел и указал им на внутреннюю дверь:
– Скорее.
Древесина покрытой плесенью двери крошилась от старости. Окна в помещении заросли плющом. Когда Джаред зажег лампы, Клодия огляделась и прокомментировала:
– Почти как дома.
Джаред уже успел здесь расположиться – распаковал несколько коробок с инструментами и книгами и установил электронный микроскоп на колченогий столик.
Он повернул к ученице изможденное лицо:
– Клодия, ты должна на это взглянуть. Это меняет все. Все.
– Успокойся, – попросила она, испуганная страданием, прозвучавшим в его голосе. – Как ты себя чувствуешь?
– Терпимо. – Он наклонился над микроскопом, сноровисто настроил его и сделал шаг назад. – Помнишь тот металлический обломок, который я подобрал в кабинете? Взгляни на него.