Ближе. Еще ближе. Теперь корабль был почти у цели, на пленке появились искаженные отражения его огней. Так близко, что бушприт коснулся пленки, проткнул ее, и она, внезапно лопнув, исчезла с мягким хлопком, оставив лишь шлейф сладковатого запаха.
Постепенно, борясь со встречным ветром, корабль проникал внутрь куба. Качка уменьшилась. Носовые огни едва пробивали тьму.
Финн поднял глаза. Во мраке, словно стремящемся поглотить его окончательно, Финн почувствовал себя совсем крохотным, как насекомое, ползущее по складке скатерти, раскинувшейся по траве; так давно и так далеко, там, где стоит наполовину съеденный торт с семью свечами и маленькая девочка с каштановыми кудряшками вежливо протягивает ему золотую тарелку.
Он улыбнулся и взял угощение.
Корабль затрещал. Рухнула мачта, на головы беглецов посыпались обломки. Аттия упала рядом с Финном, ловя кристалл, выскользнувший из-под его рубашки.
– Держи Ключ! – завопила она.
Но тут судно ударилось о стену куба, и все поглотил непроницаемый мрак. Будто кто-то раздавил насекомое пальцем.
Потерянный принц
29
Чувствую полную безысходность. Разверзлась пропасть, поглотившая мечты.
На краю мира стена. За ней я найду лишь смерть. Таков финал всех наших усилий.
Утро дня бракосочетания выдалось теплым и ясным – погоду, конечно, спланировали. Температура идеальная, синеет безоблачное небо, дует нежный освежающий ветерок. Деревья усыпаны цветами, слышен щебет птиц.
Из своего окна Клодия наблюдала, как мокрые от пота слуги разгружают доверху заваленные подарками повозки. Даже с высоты было видно, как переливаются бриллианты, сияет золото.
Она опустила подбородок на шершавый теплый подоконник. Прямо над окном висело гнездо: ласточка сновала туда-сюда, таская птенцам корм. Те настойчиво горланили, сопровождая прилеты и отлеты родительницы.
Глаза Клодии закрывались сами собой, тело ныло от усталости. Всю ночь она пролежала без сна, уставившись в алый полог кровати и слушая тишину. Будущее нависало над ней, как тяжелый, готовый вот-вот упасть, занавес. Прежняя жизнь закончена – свобода, обучение у Джареда, долгие верховые прогулки и лазанье по деревьям, беззаботность и занятия только тем, что душе угодно. Сегодня ей суждено стать графиней Стинской и полностью погрузиться в жизнь Двора – то есть вступить в ряды интриганов и предателей. Уже через час за ней придут, умоют и причешут, накрасят ногти и разоденут, как куклу.
Клодия посмотрела вниз.
Далеко впереди виднелся наклонный скат крыши какой-то башни. На краткий миг она представила, как медленно, дюйм за дюймом, спустится из окна по связанным простыням и ступит босыми ногами на горячие плиты двора. Можно выкрасть лошадь из конюшни, и умчаться прочь в чем есть – в белой ночной сорочке, – и исчезнуть в зеленой чащобе на дальних холмах.
Эта мысль грела. Девушка, которая исчезла. Потерянная принцесса. Клодия улыбнулась.
И тут ее окликнули, вернув в реальность. Лорд Эвиан, великолепный в своем синем, отороченном горностаем камзоле, глазел на нее снизу вверх.
Он что-то крикнул. Клодия находилась слишком далеко, чтобы расслышать, но все равно улыбнулась и кивнула ему. Он поклонился в ответ и, стуча каблучками маленьких туфель, направился дальше.
Вот так и живут при дворе, подумала Клодия. За надушенным, изысканным фасадом скрыта паутина из ненависти и тайных убийств. Ее собственная партия в этой игре начнется уже совсем скоро. Для того чтобы выжить, Клодия должна стать такой же жестокой, как все здесь. Финн, возможно, останется в Тюрьме навсегда. Она должна смириться с этим.
Клодия выпрямилась, спугнув ласточку, и села за туалетный столик.
Тот был завален цветами: простыми букетами, букетами в специальных маленьких вазочках, бутоньерками… Их несли все утро, их тонкий, почти болезненный аромат заливал комнату. Позади, на кровати, во всем своем белоснежном великолепии располагалось платье. Клодия взглянула на себя в зеркало.
Так тому и быть. Она выйдет замуж за Каспара и станет королевой. И примет участие в заговоре. Если ее сообщникам придется убивать, она как-нибудь это выдержит. Она будет повелевать. Никто больше не посмеет указывать ей, что и как делать.
Открыв ящик туалетного столика, она вынула Ключ и положила его на столешницу. Кристалл переливался, играя на солнце всеми своими гранями, орел царственно расправлял крылья.
Но сначала нужно поговорить с Финном. Оглушить его новостью, что спасения нет.
Сказать ему, что их помолвка больше не имеет силы.
Клодия уже было потянулась к устройству, но в эту секунду раздался короткий стук в дверь. Ключ снова скользнул в ящик стола, Клодия быстро взяла в руки расческу.
– Входи, Элис.
Дверь открылась.
– Это не Элис, – проговорил отец.
Он стоял в позолоченном дверном проеме, элегантный и непостижимый.
– Могу я войти?
– Входите.
Новый камзол из черного бархата, белая роза в петлице, атласные бриджи, туфли со скромными пряжками, волосы, собранные черной лентой. Смотритель грациозно сел, приподняв фалды.
– Все эти пышные переодевания очень утомительны. Но в такой день нужно быть на высоте. – Окинув многозначительным взглядом незамысловатое одеяние дочери, он достал часы и открыл крышечку. Луч солнца блеснул на серебряном кубике, прикрепленном к часовой цепочке. – У тебя всего пара часов, Клодия. Пора одеваться.
– Вы пришли сюда, чтобы сказать мне это? – облокотившись о столик, спросила Клодия.
– Я пришел, чтобы сказать, что горжусь тобой. – Он впился в нее взглядом серых проницательных глаз. – Сегодня день, к которому я шел несколько десятков лет. Я начал задолго до твоего рождения. Сегодня Арлексы войдут в самое сердце власти. Ничто не должно нам помешать.
Смотритель Инкарцерона поднялся и устремился к окну, слишком взволнованный, чтобы усидеть на месте.
– Должен сознаться, я не спал всю ночь, размышляя об этом.
– В этом вы не одиноки.
Он внимательно посмотрел на нее:
– Не нужно бояться, Клодия. Все давно решено и подготовлено.
Что-то в его интонации ее насторожило. Под маской сдержанности скрывался человек, настолько одержимый своей мечтой, что готов был пожертвовать ради ее достижения чем угодно. И с холодной дрожью Клодия осознала, что он не желает делиться властью.
Ни с королевой, ни с Каспаром.
– Что вы имеете в виду… под «всем»?
– Только то, что недалек час нашего торжества. И Каспар – лишь средство для достижения цели.
Она поднялась:
– Вам известно про план убийства, не так ли? Про Стальных Волков? Вы один из них?
В мгновение ока он пересек комнату и так крепко схватил ее за руку, что Клодия охнула.
– Тихо, – приказал он. – Ты что же, думаешь, тут нет подслушивающих устройств?
Он подвел ее к окну и быстро распахнул его. В комнату полились звуки лютни и барабана, выкрики начальника охраны, муштрующего своих солдат. Приглушенный уличным шумом, голос отца зазвучал тихо и хрипло:
– Просто делай, что положено, Клодия. И все.
– А потом вы убьете их.
Она попыталась вырваться.
– То, что будет потом, тебя не касается. Эвиан не имел права вводить тебя в курс дела.
– Ах так?! А сколько времени осталось у меня? Когда я начну вам мешать? Как скоро я упаду с лошади?!
– Этого никогда не случится! – Он казался потрясенным.
– Да ну? – В ее голосе прозвучала ядовитая насмешка. – Потому что я ваша дочь?
– Потому что я полюбил тебя, Клодия, – ответил отец.
Что-то в его словах показалось ей странным. Что-то не то. Но он уже отвернулся.
– А сейчас – Ключ.
Нахмурившись, Клодия вернулась к туалетному столику и открыла ящичек. Сверкнул кристалл, она вынула его и положила на столик среди цветочных букетов.
– Даже твой драгоценный Джаред не смог разузнать все тайны этого устройства. – Смотритель подошел ближе.
– Я хочу попрощаться, – упрямо сказала она. – С Финном и остальными. Объяснить им все. Я отдам вам Ключ потом. На свадьбе.
– Ты постоянно испытываешь мое терпение, Клодия.
Взгляд отца был ясен и холоден.
На секунду ей показалось, что он просто заберет Ключ. Но Смотритель направился к двери:
– Не заставляй Каспара ждать слишком долго. Когда он бесится, то становится невыносимым.
Заперев дверь, Клодия взяла кристалл в руки. «Я полюбил тебя». Возможно, он даже верит в искренность своих слов.
Клодия активировала устройство.
И отскочила от неожиданности так резко, что Ключ выпал из рук и со стуком покатился по полу.
Прямо перед ней стояла Аттия.
– Ты должна нам помочь, – тут же начала девочка. – Мы терпим кораблекрушение. Гильдас ранен.
Поле расширилось, открылась непроглядная мгла, послышался далекий вой ветра. С букетов на столе начали осыпаться лепестки, словно буря ворвалась прямо сюда, в комнату.
Аттию отпихнули, раздался голос Финна:
– Клодия, пожалуйста! Может ли Джаред…
– Джареда тут нет. – Она беспомощно смотрела, как щепки с их странного корабля сыплются на пол у ее ног.
Кейро рвал на полоски кусок паруса и бинтовал плечо и руку сапиента. Кровь тут же проступала через повязку.
– Где вы? – спросила Клодия.
– У Стены. – Финн выглядел утомленным. – Мы забрались дальше некуда. Это Край Мира. Есть проход за него, но я не уверен, сможет ли Гильдас идти дальше…
– Конечно смогу, черт побери! – оборвал его старик.
– Недалеко и недолго, – скривился Финн. – Клодия, ворота где-то рядом.
– Нет никаких ворот. – Она сама слышала, насколько безнадежно звучит ее голос.
– Но ты говорила…
– Я ошибалась. Прости меня. Все кончено, Финн. Нет ворот, нет выхода. И никогда не было. Выхода из Инкарцерона не существует.
Джаред вошел в Главный зал, переполненный придворными, князьями, послами, сапиентами, знатью. Все смешалось: разноцветный атлас, запах пота и ароматы духов. На Джареда накатила легкая дурнота. Вдоль стен стояли кресла; он направился к одному из них и сел, затылком чувствуя холодный камень стены. Вокруг смеялись и болтали гости. Среди них находился и жених, окруженный компанией таких же юных дружков-шалопаев, уже навеселе, вызывающе хохочущих над какой-то шуткой. Ни королева, ни Смотритель пока не появи