Над водой, грациозно взмахнув крыльями, пролетела цапля. С берега доносились нежная музыка и тихий смех.
– Я должен пойти к ним, Финн, – прохрипел старик. – Я должен найти Сапфика. Знаешь, он же не искал удовольствий, просто хотел оказаться Снаружи. Он видел это не один раз.
Финн кивнул. Лодка, покачиваясь, плавно скользила по глади озера. Рука Гильдаса высвободилась из его ладони. Звезды загорались все ярче, ярче и вдруг превратились в крохотные лепестки пламени на кончиках свечей. Он дунул на них изо всех сил.
Огоньки погасли, и он громко торжествующе рассмеялся, и рассмеялись все вокруг: король в алом плаще, Бартлетт, белолицая мачеха, придворные, слуги, музыканты, маленькая девочка в красивом белом платье – девочка, которая приехала в тот день и которая, как ему сказали, станет ему подругой, особенной подругой.
Сейчас она смотрела на него.
– Финн. Ты слышишь меня? – спросила она.
Клодия.
– Готово. – Джаред поднял глаза. – Говорите, перевод последует сразу.
Смотритель мерил шагами комнату и прислушивался к голосам снаружи. Он подошел к столу, скрестил на груди руки и произнес:
– Инкарцерон.
Молчание. Потом на экране зажглась красная точка, крохотная, как звезда на небе, и уставилась на них.
– Кто говорит со мной на древнем языке?
Голос звучал неуверенно. Казалось, он слегка подрастерял свою громовую силу.
Смотритель бросил быстрый взгляд на Джареда и тихо проговорил:
– Ты знаешь, кто я, Отец. Я – Сапфик.
Джаред удивленно распахнул глаза, но промолчал.
Снова последовала пауза, на этот раз ее нарушил Смотритель:
– Я говорю с тобой на языке сапиентов. Я приказываю тебе не причинять вреда Финну.
– У него Ключ. Никому из узников не позволено совершить Побег.
– Но ты можешь в гневе ранить его. И Клодию.
Дрогнул ли его голос, когда он произнес это имя?
Мгновение тишины.
– Хорошо. Все для тебя, сын мой.
Смотритель подал Джареду знак отключить связь. Но едва пальцы сапиента потянулись к панели управления, как Тюрьма вкрадчиво сказала:
– Если ты действительно Сапфик, то должен помнить, о чем мы беседовали прежде.
– Это было так давно, – осторожно откликнулся Смотритель.
– Да. Ты принес мне Дань, которую я требовал. Я охотился на тебя, а ты перечил мне. Ты скрывался и похищал сердца моих детей. Скажи, Сапфик, как ты выбрался? Я одолел тебя, свалил с ног, ты упал во мрак и все-таки нашел дверь, которую я проглядел? Через какую щель ты проскользнул? И где ты теперь, в каких далях, мне недоступных, невообразимых для меня?
Странная мечтательная тоска звучала в этом голосе.
– Это тайна, которую я не могу открыть, – хрипло ответил Смотритель, глядя прямо в Око на экране.
– Как жаль! Понимаешь, у меня нет возможности выглянуть за мои пределы. Только представь, вечный странник, великий путешественник, только представь, каково это – жить заточенным в западне собственного разума, видеть только то, что создал сам. Меня сотворили одновременно могущественным и бессильным. И только ты сможешь помочь мне, когда вернешься.
Смотритель молчал. Джаред трясущейся рукой отключил связь. Во рту у него пересохло, лоб покрылся испариной. Око медленно погасло.
Опустошенный, ничего не видящий Финн скорчился на полу, голову его поддерживала рука Кейро. Но за мгновение до того, как на него нахлынул тюремный смрад, Финн осознал, что он принц, сын короля, что мир его залит солнечным светом, что однажды утром он, как в сказке, въехал на коне в лес и так и не вернулся обратно.
– Вот, попей. – Аттия дала ему воды. Он заставил себя глотнуть, закашлялся и попытался сесть.
– Ему все хуже и хуже, – пожаловался Кейро Клодии. – Вот что с ним сделал твой отец.
Не обращая на него внимания, она наклонилась к Финну:
– Тюрьмотрясение закончилось. Просто внезапно все стихло.
– Гильдас? – пробормотал Финн.
– Ушел. Больше ему не нужно беспокоиться о Сапфике, – грубовато ответил Кейро. Финн повернулся и увидел, что сапиент с закрытыми глазами лежит на камнях, свернувшись, будто во сне. На его пальце болталось потускневшее кольцо – это Кейро предпринял последнюю тщетную попытку спасти старика.
– Что ты с ним сделал? – спросила Клодия. – Он говорил такие странные вещи…
– Я показал ему Снаружи.
Финн чувствовал себя так, словно его выскоблили дочиста. Сейчас ему не хотелось говорить о своем видении, о том, что он, кажется, вспомнил.
– Ты надел на него кольцо? – обратился он к Кейро.
– Не помогло. В этом он тоже оказался прав. Может, от них вообще никакой пользы. – Кейро втиснул ему в руку Ключ. – Давай проваливай. Пусть сапиент подправит Ключ, чтобы вытащить меня. И пришли кого-нибудь за девчонкой.
Финн взглянул на Аттию:
– Я приду сам. Клянусь.
Аттия слабо улыбнулась.
– Смотри же, не надуй. Оно мне надо – таскаться с ней повсюду? – сказал Кейро.
– И за тобой тоже. Я подключу к этому всех сапиентов моего королевства. Мы связаны обетом, брат. Думаешь, я забыл?
Кейро рассмеялся. На его красивом, покрытом сажей лице багровели синяки, волосы потускнели от грязи, шикарный некогда камзол пришел в полную негодность. Но он единственный из присутствующих выглядел как принц, подумалось Финну.
– А может, это твой шанс избавиться от меня. Может, ты боишься, что я тебя шлепну и займу твое место. Если ты не вернешься, я это сделаю, так и знай!
Финн улыбнулся. Стоя в разных концах скособоченной и усыпанной мусором клетки, братья обменялись последними, прощальными взглядами. Потом Финн повернулся к Клодии.
– Ты первая, – сказал он.
– Ты точно последуешь за мной?
– Да.
Она взглянула на него, потом на остальных. Быстрым движением прикоснулась к глазу орла и исчезла во вспышке яркого света, от которой у всех перехватило дыхание.
Финн опустил взгляд на Ключ в своей руке:
– Я не могу…
– Я верю тебе. Я буду ждать, – улыбнулась Аттия.
Но он застыл в нерешительности, поэтому она нажала на глаз сама.
Клодия очутилась на стуле в кабинете. Снаружи раздавались крики, бронзовые ворота сотрясались от ударов.
– …арестованы за государственную измену! – орал Каспар. – Смотритель, вы слышите?
Отец взял ее за руку и поднял со стула:
– Дорогая моя! Итак, где наш юный принц?
Наблюдавший за воротами Джаред через плечо бросил на Клодию быстрый радостный взгляд.
Она вернулась! Спутанные волосы, грязное лицо, странный запах…
– Идет следом, – просто сказала она.
Финн тоже очутился на стуле, но в комнате было темно, пахло, как в памятной ему клетке. Его окружали грязные стены с выцарапанными на них именами.
Напротив него сидел худой темноволосый мужчина. Джаред? Нет, Финн знал, кто это.
Он в замешательстве огляделся:
– Где я? Снаружи?
Сапфик сидел у стены, подтянув колени к груди.
– Где все мы? Кто из нас знает это? – тихо молвил он. – Возможно, мы слишком много думаем о том, где находимся. И слишком мало размышляем о другом – кто мы?
Финн судорожно сжал кристалл.
– Отпусти меня, – прошептал он.
– Это не я держу тебя. – Сапфик не отрывал взгляда от Финна, и в глубине его глаз сияли звезды. – Не забывай нас, Финн. Помни о тех, кто остается здесь во тьме, о голодных и сломленных, о головорезах и убийцах. Живущих на самом дне, в тюрьмах внутри тюрем.
Он вытянул руку и снял со стены обрывок цепи. Та звякнула, на пол посыпалась ржавчина. Сапфик просунул руки в звенья.
– Как и ты, я вышел и попал в Королевство. И встретил там совсем не то, что ожидал. Как и ты, я тоже дал обещание. – Сапфик с грохотом швырнул цепь на пол, и Финн заметил, что на руке у него не хватает одного пальца. – Может быть, вот кто не отпускает тебя?
С этими словами он повернулся в сторону и поманил кого-то. Из стены за его спиной выросла и двинулась вперед тень. Финн едва сдержал крик – это была Маэстра. Такая же, как прежде: высокая, рыжеволосая, исполненная презрения. Она остановилась, глядя на Финна сверху вниз, и он ощутил, как опутывает его тяжелая невидимая цепь, другой конец которой держит в руках Маэстра.
– Откуда ты здесь? – шепнул он. – Ты же упала в пропасть.
– О да, упала! Сквозь пространства, сквозь века. Как птица со сломанным крылом. Как поверженный ангел. – Финн уже не понимал, кто произносит эти слова, она или Сапфик. Но гнев, без сомнения, исходил от самой Маэстры. – И это твоя вина.
– Я… – Ему хотелось обвинить Кейро, Джорманрика, кого угодно. Но он лишь сказал: – Я знаю.
– Помни об этом, принц. Пусть это станет тебе уроком.
– Ты жива? – Стыд сковал его по рукам и ногам прочнее цепи.
– В Инкарцероне ничто не пропадает. Я живу в его недрах, в клетках его тела.
– Прости меня.
Она завернулась в плащ. В каждом ее жесте сквозило прежнее достоинство.
– Это все, о чем я прошу.
– Ты не отпустишь его? – тихо спросил Сапфик.
– Как он не отпустил меня? – спокойно рассмеялась она. – Мое прощение покупать не нужно. Прощай, испуганный, израненный мальчик. Береги мой кристальный Ключ.
Клетка заполнилась туманом и открылась. Финн почувствовал, как что-то тащит его, бьет о камень, как с грохотом проезжают по нему огромные железные колеса, как он распадается на части и вновь собирается воедино.
Он поднялся со стула. Темная фигура протянула руку, чтобы помочь.
И на сей раз это был Джаред.
35
И шел я по лезвиям клинков,
И плащ из шрамов износил.
И сотнями напрасных слов
Путь к звездам ложью проложил.
Ворота сотрясались под ударами.
– Не бойтесь, их невозможно сломать. – Смотритель спокойно оглядел Финна. – Значит, вот он – тот, кого ты считаешь Джайлзом?
Клодия сердито взглянула на него:
– Вам лучше знать.
Финн осмотрелся. Глазам было больно от яркого света в сияющей белизной комнате. Человек, которого он знал как Блейза, посмеивался, скрестив руки на груди.