Потом Клодия распахнула перед ним дверь, и Финн вскрикнул от восторга, потому что мир вокруг был садом, а над этим садом сияли и переливались звезды. Мириады звезд – высоко-высоко, над деревьями и благоухающими клумбами, над Дворцом.
– Я знал, – еле слышно пробормотал он. – Я всегда знал.
Оставшись один, сапиент оглядел руины Портала. Разрушения, причиненные Смотрителем, казались непоправимыми. Джаред так уверенно разговаривал с юношей, но сам в глубине души не верил в успех: чтобы найти путь в Тюрьму, понадобятся многие годы, но есть ли у него это время?
– Это уж слишком, Смотритель, – проговорил он вслух.
Усталый, он отправился следом за остальными. В груди саднило. Вокруг сновали слуги, их болтовня эхом разлеталась по залам и коридорам. Наконец Джаред вышел в сад, с наслаждением вдохнул свежий вечерний воздух, напоенный ароматом цветов.
Клодия и Финн стояли на ступенях дворцовой лестницы. Юный принц был ослеплен великолепием ночи, словно ее совершенство и чистота причиняли ему страдание.
Джаред опустил руку в карман и достал часы.
– Это же… – удивилась Клодия.
– Да. Часы твоего отца.
– И он отдал их тебе?
– Я знал, что ты спросишь.
Клодия, словно впервые, заметила прелестный крохотный кубик на цепочке, сверкающий в звездном свете.
– Но где же они все? – горестно вопросил Финн. – Кейро и Аттия? И Тюрьма?
Джаред, задумчиво глядя на кубик, ответил:
– Ближе, чем ты думаешь, Финн.