Олег поднял голову. Его глаза задержались на её лице, в этом взгляде читались удивление и восхищение, которые он больше не пытался скрыть.
– Иногда мысли – всё, что у меня остаётся, – ответил он, слегка улыбнувшись.
Она присела в кресло напротив. Её движения были плавными, словно она боялась нарушить хрупкую гармонию этой минуты. Некоторое время они молчали, слушая, как за окном трещат ветки, ломаемые ветром.
– Знаете, – вдруг начал он, нарушая тишину, – я хотел сказать вам кое-что.
Она подняла на него глаза. Её взгляд был внимательным, но в нём сквозило недоумение.
– Что именно? – осторожно спросила она.
Олег выпрямился, его плечи чуть расправились, но в лице всё равно читалось напряжение.
– С того дня, как я впервые попал на вашу лекцию, – начал он медленно, словно каждое слово давалось с трудом, – я понял, что вы не такая, как все.
Её брови слегка приподнялись, но она молчала, давая ему возможность продолжить.
– Вы говорили так, будто видели что-то большее, чем просто текст. Будто вы знали, что за словами скрываются целые миры. А ещё… у вас был такой голос. Чёткий, уверенный, но мягкий. Он не требовал уважения – оно само приходило, потому что иначе было невозможно.
Она нахмурилась, её пальцы слегка сжались на пледе.
– Олег… – начала она, но он поднял руку, останавливая её.
– Позвольте мне договорить, – попросил он тихо.
Татьяна Павловна кивнула, откинувшись в кресле. Её лицо оставалось напряжённым, но в глазах мелькнуло что-то похожее на теплоту.
– Я слушал каждое ваше слово, – продолжил он. – И чем больше я узнавал о вас, тем сильнее вы становились для меня чем-то… важным. И тогда я понял, что люблю вас, люблю безнадежно.
Олег опустил взгляд, но затем снова встретился с её глазами.
– А потом начался весь этот ад, – сказал он, его голос стал тише. – И когда я увидел вас в подвале… Я думал, что потеряю вас.
Она снова открыла рот, но не смогла найти слов.
– Вы стали для меня чем-то большим, чем просто преподавателем, – признался он. – Вы – тот человек, который даёт мне силы жить.
Татьяна Павловна смотрела на него, её сердце билось быстрее. Её губы дрогнули, словно она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле.
– Это невозможно, – наконец прошептала она. – Ты не понимаешь. Между нами… слишком многое.
– Что именно? – мягко спросил он, его голос был полон терпения.
– Возраст, обстоятельства, – ответила она быстро, её взгляд метнулся к окну. – Это… это неправильно.
Олег наклонился вперёд. Его лицо было серьёзным, но в глазах читалась мягкость.
– А кто решает, что правильно? – спросил он.
Она снова замолчала. Её руки сжались сильнее, но взгляд остался устремлённым в окно.
– Я… не та, кем вы меня видите, – прошептала она, её голос дрогнул.
– Вы именно такая, – твёрдо ответил он.
Молчание наполнило комнату, густое и насыщенное, как дыхание ночи. Татьяна Павловна смотрела на него, чувствуя, как под её кожей разливается тепло, которого она боялась.
Она наклонилась к нему, медленно, будто каждая секунда была новой ступенью. Её пальцы осторожно коснулись его лица, и Олег замер.
– Спасибо, – прошептала она.
Её губы мягко коснулись его губ. Этот поцелуй был сначала робким, словно она боялась переступить невидимую грань, но за этой осторожностью скрывалась сила.
Олег ответил ей. Его рука мягко легла ей на спину, другая – на плечо. Этот поцелуй был больше обычного прикосновения. Он говорил за них обоих: о страхе, о боли, о том, что они снова научились чувствовать.
Их поцелуй длился долго, и время словно остановилось. Всё, что было за пределами этой комнаты, перестало существовать. Остались только они.
Когда она отстранилась, их взгляды встретились. Её глаза блестели, а его лицо, обычно строгое, теперь стало мягче.
– Я не хочу вас потерять, – тихо сказал он.
– И не потеряешь, – ответила она. Хотя её голос был твёрдым, в нём звучала нежность.
Слова Олега повисли в воздухе, как последний звук давно затихающей мелодии. Он смотрел на неё, пытаясь прочитать в её глазах ответ, которого она ещё не успела произнести. Но вместо слов она медленно протянула руку и коснулась его щеки, лёгким движением, едва ощутимым. Но этого оказалось достаточно, чтобы его дыхание стало прерывистым.
Татьяна Павловна улыбнулась, и в её улыбке было столько тепла и нежности, что он почувствовал, как дрожь пробежала по его телу. Она слегка потянула его за руку, её движения были естественными, почти незаметными, но в этом жесте скрывалась решительность.
Они опустились на диван. Свет лампы слегка дрожал, отбрасывая мягкие тени на их лица. Её тёплая и уверенная рука скользнула по его плечу, притягивая парня ближе. Их тела соприкоснулись, и это прикосновение оказалось невыносимо живым. Он чувствовал, как её дыхание смешивается с его собственным, как её сердце бьётся в такт его сердцу.
– Я думал об этом, – выдохнул он, его голос был хриплым, будто эти слова долгое время оставались невысказанными. Он наклонился ближе, его губы коснулись её шеи, оставляя на коже горячие, влажные следы. – Каждую ночь с тех пор, как я впервые увидел вас в том лекционном зале.
Её тело вздрогнуло от его слов, и она тихо застонала, запрокидывая голову, словно приглашая его продолжать. Её пальцы зарылись в его волосы, и она прошептала:
– Я тоже.
Её голос задрожал. В нём зазвучала неподдельная искренность. Она закрыла глаза, и перед ней мелькнули образы прошлого – как он сидел на последнем ряду, сосредоточенный, с этим суровым выражением на лице, которое она однажды назвала «непреклонностью».
– Я смотрела на тебя, – призналась она, её голос стал едва слышным. – Смотрела, как ты делаешь заметки, как морщишь лоб, и думала… на что это будет похоже.
Олег поднял голову, и его взгляд обжигал.
– Ты даже не представляешь, как сильно я этого хотел, – произнёс он, глядя прямо в её глаза.
Она улыбнулась, в её взгляде мелькнул озорной блеск, от которого у него перехватило дыхание.
– Так покажи мне, – мягко сказала она. Эти её слова прозвучали как вызов.
Ему не нужно было повторять. Он наклонился к ней, и их губы встретились вновь. Но этот поцелуй был совсем иным. Он был глубоким, страстным, не знающим ни сомнений, ни границ. Её тело откликнулось мгновенно: руки обвили его за шею, притягивая ближе, а её дыхание стало прерывистым.
Олег почувствовал, как её пальцы потянулись к его рубашке, и она, не отрываясь от поцелуя, едва слышно прошептала:
– Сними её.
Её голос был хриплым, наполненным желанием, которое она больше не могла скрывать. Олег молча подчинился. Одним движением он стянул рубашку через голову, открывая сильное, мускулистое тело, покрытое едва заметными шрамами, свидетельствами его борьбы за выживание. Её руки коснулись его кожи, и он сам вздрогнул от этого прикосновения.
– Ты такой… – начала она, но замолчала, потому что слов не хватало, чтобы выразить то, что она чувствовала.
Её пальцы скользнули по его груди, медленно, будто она пыталась запомнить каждый изгиб, каждую деталь. Он накрыл её руки своими, притягивая к себе ближе.
– Ты не представляешь, как это важно для меня, – прошептал он, его голос был полон эмоций.
Она улыбнулась: её губы дрогнули в еле заметной улыбке, но её глаза оставались серьёзными. Медленно она сняла свитер, и Олег, затаив дыхание, смотрел, как ткань скользит вниз.
Когда её тело оказалось перед ним, он провёл рукой по её плечу, вниз по изгибу талии, к её бедру. Его прикосновения были медленными, исследующими, но в каждом движении чувствовалась сила, которую он больше не скрывал.
Она коснулась его лица, её ладонь задержалась на его щеке.
– Ты делаешь меня другой, – прошептала она.
– Ты всегда была такой, – ответил он.
Их губы снова встретились, на этот раз медленно, но в этом движении было столько страсти, что им обоим стало тяжело дышать. Их тела словно говорили друг с другом, находя общий язык, который не нуждался в словах.
Он обхватил её за талию, притягивая к себе, и она выгнулась навстречу ему, её руки скользнули вверх, к его плечам, затем снова вниз, к спине. Их движения становились всё более уверенными, не зная ни сомнений, ни страха.
– Я с тобой, – выдохнула она, и в её голосе было обещание, которое она дала впервые в жизни.
Олег прижал её к себе ещё крепче. Он знал: этот момент станет для него началом новой жизни.
Глава 10
В прохладной предрассветной тишине, наполненной приглушённым шумом тумана за окнами, дом казался островком ускользающего покоя. Тусклый свет единственной лампы едва разгонял полумрак комнаты, придавая ей вид уютного убежища. В глубине дома, на ветхом диване, лежала Татьяна Павловна, укрытая тёплым пледом. Её лицо выглядело спокойным, но черты сохраняли следы недавних испытаний.
Осторожно присев на корточки, Олег протянул кружку с горячим чаем. Его движения были мягкими, почти заботливыми, будто он боялся потревожить её слабый сон. Она открыла глаза, встретившись с его взглядом.
– Выпейте, – сказал он негромко, почти шёпотом, чтобы не потревожить остальных.
Татьяна Павловна взяла кружку. Её пальцы дрогнули, но она старалась держать руку ровно. Сделав небольшой глоток, она закрыла глаза, словно смакуя тепло, которое наполняло её изнутри.
– Спасибо, Олег, – её голос прозвучал слабо, но в нём была искренняя благодарность.
Олег коротко кивнул, молча наблюдая, как она пьёт чай. На его суровом и сосредоточенном лице мелькнула тень облегчения.
За кухонным столом, чуть в стороне от остальной компании, Данила проверял снаряжение. Его руки двигались чётко и быстро: он переупаковывал рюкзак, проверял крепления ремней, раскладывал на столе патроны и ножи. Его взгляд был сосредоточенным, словно он не замечал ни тусклого света, ни скрипов старого дома, ни тяжёлого дыхания Татьяны Павловны.
– У нас мало припасов, – негромко бросил он, будто обращаясь к самому себе. – Если будет хоть один лишний бой, можем остаться без еды.