Он вернулся в комнату. Мила уже сидела, накинув куртку поверх плеч. Её глаза быстро изучали его лицо, как будто по его выражению она могла понять всё, что он собирался сказать.
– Следы, – коротко сказал Данила. – Они рядом.
Мила нахмурилась, её рука невольно скользнула к ножу на поясе. Она глубоко вдохнула, словно стараясь успокоить нервы.
– Разбудить их? – спросила она, кивая в сторону двери.
– Да. Нам нужно уходить, – коротко ответил он.
Они тихо перешли в соседнюю комнату. Олег, спавший на узкой кровати у стены, поднял голову ещё до того, как они вошли. Его инстинкты, обострившиеся за время выживания, не позволяли ему крепко спать. Татьяна Павловна, лежавшая на кровати под одеялом, открыла глаза сразу после него.
– Что случилось? – спросила она тихо, садясь и поправляя одеяло на плечах.
– Нашёл следы слизи возле двери, – начал Данила, поднимая фонарь, чтобы осветить помещение. – Они были совсем рядом.
Олег нахмурился, его рука невольно потянулась к дробовику, лежавшему у изголовья.
– Как близко? – спросил он.
– В нескольких метрах от входа, – ответил Данила. – Нужно быть готовыми валить.
Татьяна Павловна не стала задавать лишних вопросов. Её лицо, несмотря на слабость, сохраняло твёрдость. Она молча поднялась, медленно накидывая куртку, и взглянула на Олега. Тот помог ей, подставив руку для поддержки.
Завтрак был быстрым. Мила принесла несколько консервов из общего запаса. Металлические банки с тушёнкой были открыты ножом, и густой запах мяса наполнил помещение. Группа ела молча. Лишь скрип ложек, касавшихся дна мисок, нарушал гнетущую тишину.
– А если это не имеет смысла? – вдруг сказала Мила, глядя в сторону. Её голос звучал тихо, но твёрдо. – Мы идём, но зачем? Есть ли вообще шанс, что мы сможем что-то изменить?
Олег остановился, опуская ложку. Его лицо стало мрачным, но он не торопился с ответом.
– Если есть хоть маленький шанс, мы обязаны попробовать, – произнёс он после паузы. Его голос хоть и звучал ровно, но в нём угадывалась подавленная тревога.
– Останкинская башня, – тихо сказал Данила, глядя на Милу. – Это наш единственный шанс. Если там действительно центр управления, у нас есть возможность остановить всё.
Мила отложила ложку, её взгляд стал жёстким.
– А если мы не доберёмся? Если там всё не так, как мы думаем? – в её голосе звучало напряжение, и она не скрывала сомнений.
– Мы не можем позволить себе остановиться, – спокойно ответил Данила. Его слова прозвучали твёрдо, но без агрессии. – Если мы сдадимся сейчас, это будет конец. Для всех.
В комнате повисла тишина. Лишь слабое дыхание Татьяны Павловны нарушало её. Она внимательно посмотрела на каждого, прежде чем заговорить:
– Они не хаотичны, – сказала она, и в её голосе прозвучала странная уверенность. – Я наблюдала за ними. Это не просто хищники. Они действуют слаженно, как армия. Со своей собственной структурой.
Олег прищурился, и его взгляд стал сосредоточенным.
– Ты считаешь, ими управляют? – уточнил он.
– Я уверена в этом, – ответила она. – Их атаки, передвижения, даже способ, которым они используют заражённых… Всё это указывает на то, что у них есть командный центр.
Данила медленно кивнул, его лицо стало жёстче.
– Тогда наша цель ясна, – твёрдо произнёс он. – Мы должны уничтожить этот центр.
Мила отвела взгляд, закусив губу, но ничего не сказала. В её глазах мелькнула тень согласия, хоть она и не хотела этого признавать.
Группа понимала: впереди их ждёт путь, полный опасностей, но выбора больше не было. Тишина тоннелей становилась всё более удушающей. Воздух, плотный и влажный, с трудом проходил в лёгкие, а каждый звук, будь то шорох или капли воды, эхом разносился вдоль стен, многократно усиливаясь.
Шаги группы звучали глухо, словно их поглощала сама тьма. Олег шёл впереди, держал фонарь высоко, осторожно направляя свет на стены и пол. Данила замыкал строй, держа оружие наготове. Между ними шли Мила и Татьяна Павловна, стараясь двигаться бесшумно.
На стенах начали появляться первые следы. Блестящие полосы слизи, тянущиеся вдоль кирпичной кладки, выглядели так, будто нечто живое скользило, оставляя за собой влажный блеск. Местами они сливались в пятна, которые будто пульсировали, отбрасывая слабые отблески в свете фонаря. Пол тоже изменился: на нём появились борозды, глубокие и хаотичные, как следы когтей. Данила нахмурился, приостанавливаясь, чтобы рассмотреть одну из них.
– Это всё свежее, – пробормотал он, опуская руку к земле. Его пальцы едва коснулись края борозды, влажного и липкого на ощупь. – Они были здесь недавно.
Олег обернулся, коротко кивнул. Его лицо стало жёстче, а рука крепче сжала рукоять фонаря. Никто не произнёс ни слова, но напряжение между ними стало ощутимым.
Пройдя ещё несколько десятков метров, они увидели останки. Тело человека, покрытое толстым слоем слизи, было искривлено в неестественной позе. Лицо, искажённое гримасой ужаса, сохранило черты, которые уже начали размываться под воздействием влажной плёнки. Мила, заметив это первой, резко остановилась, её рука невольно потянулась к ножу.
– Чёрт… – прошептала она, едва удерживая голос от дрожи.
Татьяна Павловна обошла останки стороной, избегая даже смотреть в их сторону. Олег задержал взгляд на теле, но затем, тяжело вздохнув, жестом показал продолжать.
Тоннель внезапно расширился, и перед ними возникла массивная дверь. Она выглядела чужеродной: гладкая, будто сделанная из металла, но с элементами, напоминающими живую ткань. По её поверхности проходили тонкие линии, пульсирующие мягким светом. Символы, похожие на письмена, светились едва заметно, их линии складывались в узоры, которые постоянно менялись.
– Что это? – Мила сделала шаг назад, её глаза не отрывались от двери.
Данила поднял фонарь, направляя свет на её поверхность. Он медленно провёл пальцем рядом с одним из символов, стараясь не касаться пульсирующих элементов.
– Это дверь… – пробормотал он. – Живая дверь!
Олег подошёл ближе, прижимая дробовик к плечу.
– И что нам делать? – его голос звучал напряжённо.
– Входить, – коротко ответил Данила. Он осторожно положил руку на панель у края двери. Под его прикосновением символы вспыхнули ярче, и дверь с лёгким шипением начала открываться. Воздух, вырывавшийся из-за неё, был влажным и тяжёлым, с лёгким запахом гнил
Группа вошла внутрь помещения. Сразу за массивной дверью их окружила тьма, которую с трудом пробивали лучи фонарей. Воздух был насыщен сыростью и едким запахом разложения, заставляя каждого сделать глубокий вдох и задержать дыхание. Данила сделал шаг вперёд, внимательно осматривая пространство, в то время как прочие остановились, боясь потревожить скрытое в глубине.
– Вы это слышите? – прошептала Мила, едва поворачивая голову к остальным. Её голос дрогнул, но она старалась говорить ровно.
Звук был. Едва различимый, он больше походил на вибрацию, слабый пульс, исходящий из стен и пола. Кабели, покрывавшие стены, напоминали вены огромного существа, живого и дышащего. Они тянулись вверх, исчезая во мраке высоких потолков. С каждым шагом эта пульсация становилась ощутимее, проникая в тело, как неприятный резонанс.
– Оно… живое. – Сказал Данила.
Татьяна Павловна, пройдя ближе к стене, остановилась перед одним из кабелей. Его поверхность блестела, как обтянутый маслом металл. Она протянула руку, не касаясь, но внимательно изучая, как внутри пробегали световые потоки. Казалось, кабель реагировал на её присутствие.
– Биомеханика, – тихо сказала она. – Это не обычная конструкция. Они смешивают органику и технологии.
Олег, который всё это время стоял на страже, наконец осмелился посмотреть вверх. Луч его фонаря выхватил из темноты конструкции, напоминавшие рёбра огромного существа, но они были сделаны из металла, искривлённого и покрытого наростами.
– Зачем им это? – спросил он, не отрывая взгляда от потолка. – Это же какое-то… извращение.
– Но для них это норма, – ответила Татьяна Павловна, её голос был спокойным, но в нём слышалась тревога. – Они используют планету, как лабораторию. И мы – часть этого эксперимента.
Словно подтверждая её слова, перед ними вспыхнули голографические экраны. Они возникли из ниоткуда, словно пробиваясь сквозь воздух. В первых кадрах показаны черви – огромные, гибкие существа, скользящие по поверхностям, разрушая их. Затем изображение сменилось: маленькие личинки, высаженные на что-то, напоминающее почву, быстро разрастались, захватывая пространство, как инфекция.
Мила подошла ближе. Её рука дрожала, когда она указывала на одно из изображений.
– Это… наш лес, – прошептала она, узнавая контуры сгоревших деревьев. – Я была там. Они уничтожили всё.
Кадры сменились. Теперь на экране показывались схематические изображения. Черви выстраивались в определённые структуры, соединённые тонкими линиями. Эти линии уходили к центру, где находилась башня. Лучи, исходящие из неё, пронизывали всё вокруг, будто передавали команды.
– Это и есть их узел управления, – сказала Татьяна Павловна. – Башня – центр, откуда всё контролируется.
Данила подошёл к одной из капсул, в которой что-то шевелилось. Внутри находилось существо, напоминающее червя, но меньше, словно недоразвитое. Его тело подрагивало, излучая слабое сияние. Рядом с этой капсулой были разбитые, их содержимое стекало на пол густой чёрной жидкостью.
– Они растут здесь, – пробормотал Олег, наклонившись к другой капсуле. – Их выводят как оружие.
– Не только оружие, – возразила Татьяна Павловна, указывая на один из экранов. – Они изменяют природу. Это терраформирование.
Изображение на экране подтвердило её слова: показана планета, где черви изменяли почву, выжигали растительность, а на её месте появлялась новая, чуждая экосистема. Люди исчезали, а их тела заменялись непонятными структурами. Это было не разрушение, а переустройство.
– Мы для них ничто, – холодно сказала Мила. Её голос дрожал, хоть она и старалась держаться. – Просто материал.