тами, встретило гостей мягким светом и лёгким ароматом сирени. Всё было просто, но трогательно.
Татьяна выбрала светло-серое платье, подчёркивающее её сдержанную элегантность. Волосы она убрала в аккуратный пучок, а лёгкий румянец на щеках придавал ей необычную для неё мягкость. Она стояла у окна, наблюдая, как во дворе собираются гости: Данила и Мила, бывшие одногруппники, преподаватели, которые тоже смогли вернуться к жизни.
В соседней комнате Олег нервно поправлял воротник рубашки, стоя перед зеркалом. Данила, подойдя, похлопал его по плечу.
– Ты как? – спросил он с улыбкой.
– Как будто сейчас экзамен сдавать, – честно признался Олег. – Только этот экзамен важнее всех.
Данила усмехнулся.
– Ты справишься. Главное, помни, что она сказала «да». Это уже победа.
Когда они вышли в зал, лёгкие аплодисменты наполнили пространство. Олег и Татьяна встретились взглядами, и в этом коротком моменте не осталось ничего, кроме их внутреннего мира.
Церемония была простой. Когда подошло время речи, Татьяна взяла микрофон, но вместо долгих слов сказала только несколько слов:
– Олег, спасибо тебе за то, что ты верил в меня. Даже тогда, когда я сама сомневалась. Ты напомнил мне, что жизнь продолжается, пока мы вместе.
Она замолчала, посмотрела на него, а затем добавила:
– И теперь я знаю, что вместе мы справимся с чем угодно.
Её голос дрогнул, но в зале раздались аплодисменты, тихие, но искренние. Каждый понимал: перед ними была не просто пара, а два человека, которые нашли друг в друге что-то, чего не могли найти в мире до этого.
Когда они вышли из ЗАГСа, взявшись за руки, вечерний свет вновь окутал их. Олег остановился на мгновение, глядя на Татьяну.
– Знаешь, – тихо сказал он, – я думал, что этот день никогда не наступит.
Она улыбнулась, коснувшись его руки.
Город за спиной, полный шрамов прошлого, больше не казался мрачным. Всё вокруг дышало началом новой жизни.
Вечерний бар, хотя и сохранил свою атмосферу, казался чем-то почти забытым. Полумрак, мягкий свет ламп и стойкий аромат древесного дыма смешивались с запахом виски и старого дерева.
Людей было мало, а те, что были, сидели тихо, как будто сам город ещё боялся шуметь. Данила и Олег устроились за столиком у окна, за которым едва угадывались очертания улицы, где ещё недавно бродили черви.
– Ты действительно хочешь вернуться в институт? – спросил Данила, наклонившись ближе к другу. В его голосе было удивление, смешанное с осторожным сомнением.
Олег сделал глоток виски, не торопясь с ответом. Его пальцы нервно постукивали по деревянной поверхности стола.
– Да, хочу, – наконец сказал он, поднимая взгляд. – Не просто хочу. Мне это нужно.
Данила усмехнулся, слегка качнув головой.
– Нужно? А почему именно сейчас? Мы ведь только начали отходить от всего этого хаоса. Черви, эвакуации… Теперь учёба? Не слишком ли быстро?
Олег снова взял стакан, но вместо того, чтобы сделать ещё один глоток, просто посмотрел на тёмную поверхность напитка.
– Потому что именно сейчас, – твёрдо ответил он. – Даня, мы выжили. Мы прошли через всё это и остались людьми. Разве это не повод вернуться к тому, что мы оставили?
– Люди-то ещё не совсем вернулись, – заметил Данила, оглядев почти пустой зал бара. – Не знаю, Олег. Часть меня думает, что всё это слишком… рано.
Олег посмотрел на него, его глаза слегка прищурились.
– Рано? А если не сейчас, то когда? – спросил он. – Да, город ещё не ожил. Да, черви могли вернуться, и никто не знает, что нас ждёт дальше. Но именно поэтому надо попробовать. Если мы не сделаем это, кто тогда сделает?
Данила кивнул, задумчиво рассматривая свой стакан.
– Звучит красиво, – тихо произнёс он. – Но ты ведь понимаешь, что вернуться будет нелегко?
– Понимаю, – коротко ответил Олег. – Но не для того ли мы всё это пережили, чтобы научиться идти дальше?
Данила не смог сдержать лёгкой улыбки. Его друг, как всегда, был прав. Подняв стакан, он слегка качнул его в воздухе.
– Тогда за это. Чтобы вернуться.
Они чокнулись, и Олег впервые за вечер улыбнулся по-настоящему.
Когда они вернулись в институт, коридоры встретили их привычным запахом: пыль, старые книги, тонкий запах затхлости, смешанный с ароматом свежей краски. Здесь шли ремонтные работы – следы разрушений всё ещё были видны, но стены уже покрывали новые слои штукатурки, а окна вставляли заново.
– Смотри-ка, – сказал Данила, остановившись у лестницы. – Они и правда пытаются всё восстановить.
Олег кивнул, оглядываясь по сторонам.
– Ещё как пытаются. Люди вернулись сюда не просто так. Они хотят доказать, что город и институт всё ещё живы.
Когда они вошли в аудиторию, их появление вызвало лёгкий шум. Некогда заполненные ряды теперь были лишь наполовину заняты. Те, кто всё-таки решился вернуться, встретили их взглядами – кто-то с удивлением, кто-то с насторожённостью.
– Олег? Данила?! – голос преподавателя прозвучал, как эхо, прерывающее напряжённое молчание.
Олег сделал шаг вперёд и кивнул, его лицо оставалось спокойным, но в голосе слышалась твёрдость.
– Мы решили вернуться, – сказал он. – Хотим закончить то, что начали.
Преподаватель долго смотрел на них, затем улыбнулся.
– Что ж, добро пожаловать обратно. Надеюсь, вы готовы наверстать упущенное.
Олег усмехнулся и прошёл к свободному месту в центре аудитории. Данила сел рядом, а за их спинами послышались тихие перешёптывания.
– Это те, кто был здесь, когда началось? – спросил кто-то.
– Да. Они вернулись. Говорят, прошли через ад, – ответил другой голос.
После возвращения Татьяны Павловны в институт её лекции зазвучали по-новому. Её голос, всегда уверенный и чёткий, теперь обретал особую глубину, как будто каждое слово было пропитано личным опытом. Она могла остановиться на одном предложении в тексте, произнести его медленно и заставить студентов задуматься.
– Тургенев, – говорила она, подняв глаза от книги, – писал о людях, которые не могли решиться на действия. Он называл это «вечным русским вопросом»: кто виноват и что делать. Но сейчас… вы понимаете, что таких вопросов не осталось? Нам пришлось выбирать. И это главное.
Студенты слушали её с уважением, которое доходило до лёгкого благоговения. Татьяна Павловна умела соединять высокую литературу с тем, что каждый из них пережил, и это делало её лекции по-настоящему значимыми.
Олег сидел в первом ряду, склонив голову над конспектом. Его мощная фигура занимала почти два места, а тетрадь в руках казалась слишком маленькой для его рук. Но он аккуратно записывал каждую мысль, не упуская ни слова.
– Олег, – вдруг обратилась к нему Татьяна Павловна, чуть приподняв бровь. – Как вы думаете, почему Базаров вызывает у нас такие противоречивые чувства?
Он поднял голову, чуть нахмурившись, как будто не сразу понял, что это вопрос к нему.
– Потому что он… он отрицает всё, – ответил Олег после короткой паузы. – Он сильный, но его сила в отрицании. А это не может сделать его счастливым.
Татьяна Павловна кивнула, но в её взгляде мелькнула лёгкая строгость.
– Хорошо. Но вы могли бы выразить эту мысль яснее. Разве не для этого мы изучаем литературу?
Кто-то из студентов тихо засмеялся, а Олег усмехнулся, сделав пометки в тетради.
– Понял, – бросил он.
– Уверена, что нет, – сдержанно ответила она. – Поэтому на следующей неделе жду от вас развернутое эссе.
Занятие продолжилось, но смех и улыбки студентов время от времени возвращались к этому моменту. Все знали, что Татьяна Павловна требовала от Олега больше, чем от других, и это было предметом постоянных шуток в коридорах.
– Это любовь такая строгая, – шептал кто-то.
– Смотри, как у него конспект исписан! – шутил другой. – У нас бы она так не спрашивала.
После лекции, когда аудитория опустела, Олег, как всегда, задержался. Он ждал у двери, наблюдая, как Татьяна Павловна собирает свои книги и тщательно складывает их в сумку.
– Татьяна, – негромко позвал он.
Она подняла голову, и её взгляд стал чуть мягче.
– Да, Олег?
Он сделал шаг к ней, сложив руки на груди и слегка улыбнувшись.
– Скажи, почему ты такая строгая со мной? – спросил он, глядя на неё с лёгким вызовом.
– Потому что могу себе это позволить, – отозвалась она, слегка усмехнувшись.
– Серьёзно? – он не отставал. – Ты требуешь с меня больше, чем с кого-либо. Я и так пишу все эти эссе, читаю больше, чем в жизни читал, а ты всё недовольна.
Она бросила на него пристальный взгляд, в котором смешались строгость и тёплая ирония.
– Потому что я хочу, чтобы у меня был образованный муж, – сказала она, и хотя её голос прозвучал уверенно, в глазах мелькнула улыбка.
Олег усмехнулся, но через мгновение сделал шаг ближе, протянув руку к её талии.
– Татьяна, – начал он, понизив голос, – это ведь можно было сказать как-то мягче.
Он потянул её ближе, но Татьяна Павловна быстро отстранилась, едва заметно покраснев. Её взгляд метнулся по сторонам, чтобы убедиться, что аудитория пуста.
– Олежа, ты с ума сошёл! – шёпотом произнесла она, но в её голосе слышались скорее смущение и лёгкая насмешка, чем настоящий упрёк.
Он улыбнулся ещё шире, глядя, как она быстро поправляет сумку на плече, чтобы занять руки.
– Дома будет тебе всё, – тихо добавила она, чуть качнув головой.
Он остался стоять на месте, наблюдая, как она быстро уходит по коридору. Её прямую спину, уверенные шаги и тонкий намёк на улыбку невозможно было не заметить.
Когда она скрылась за углом, Олег чуть покачал головой, но его улыбка не исчезала. Ему казалось, что в этот момент он понял её лучше, чем когда-либо раньше.
И ведь никто в институте, в этом тихом, постепенно оживающем городе даже не догадывался, что эти двое друзей, их жёны, а также их товарищи когда-то спасли мир от кошмара вторжения червей и их хозяев – беспощадных инопланетных существ.