[76].
В качестве еще одного примера странностей со временем давайте рассмотрим связь между произведенным действием и ощущением его последствий. Так, если вы инженер, то логично предположить, что нечто, сделанное вами в момент времени 1, приведет к сенсорной обратной связи в момент времени 2. Поэтому вы, скорее всего, удивитесь, обнаружив, что в лаборатории мы можем сделать так, что вам будет казаться, что 2 происходит раньше, чем 1. Представьте, что, нажав кнопку, вы произведете вспышку света. Между вашим нажатием и последующей вспышкой мы устраиваем небольшую паузу — скажем, в одну десятую секунды. После того как вы нажмете на кнопку несколько раз, ваш мозг приспособится к этой паузе, так что вам будет казаться, что эти два события несколько ближе по времени. А теперь мы удивим вас, произведя вспышку сразу после нажатия на кнопку. В этом случае вам будет казаться, что вспышка произошла до вашего действия: вы почувствуете иллюзорную перестановку действия и ощущения. Подобная иллюзия предположительно отражает перекалибровку двигательно-сенсорной временной привязки, которая вытекает из предварительного ожидания, что сенсорные следствия должны следовать за двигательным актом незамедлительно. Оптимальный способ калибровать временные ожидания от поступающих сигналов — взаимодействовать с миром: каждый раз, когда человек пинает что-то или стучит по чему-то, мозг может сделать предположение, что звук, вид и касание должны быть одновременными. Если один из сигналов поступает с задержкой, мозг регулирует свои ожидания, чтобы казалось, что события происходят раньше.
Интерпретация временной привязки двигательных и сенсорных сигналов — не просто трюк мозга: это критически важно для решения проблемы причинно-следственной связи. По существу, причинность требует суждения о порядке во времени: предшествовал мой двигательный акт сенсорному сигналу или следовал после него? Единственный способ правильно решить эту проблему в мультисенсорном мозге — поддерживать хорошую калибровку ожидаемого времени сигналов, чтобы точно определять «до» и «после» — даже учитывая различные сенсорные пути и скорости.
Восприятие времени активно исследуется в моей и других лабораториях, однако главное, что я хочу донести, — что наше ощущение времени (сколько времени прошло, а также что и когда произошло) конструируется мозгом. И этим ощущением легко манипулировать — в точности так же, как и зрением.
Таким образом, первый урок в области доверия своим ощущениям: не доверяйте. Пусть вы верите, что нечто должно быть истинным, пусть вы знаете, что это является истинным, — это не означает, что оно является истинным. Самое важное правило для пилотов-истребителей гласит: «Доверяй приборам». Потому что чувства будут сообщать вам самую невероятную ложь, и если вы поверите им, а не шкале приборов в кабине, то вы разобьетесь. Так что когда в следующий раз кто-нибудь скажет: «Кому вы поверите, мне или своим лживым глазам?» — тщательно обдумайте ответ на этот вопрос.
В итоге мы очень мало знаем о том, что происходит «снаружи». Мозг делает предположения, экономящие время и ресурсы, и пытается увидеть мир ровно настолько, насколько необходимо. Как только мы поняли, что не осознаём большей части вещей, пока не задаем себе вопрос о них, мы сделали первый шаг по пути копания в себе. Мы видим, что то, что мы воспринимаем во внешнем мире, сгенерировано частями мозга, к которым у нас нет доступа.
Принципы недоступной машинерии и богатых иллюзий применяются не только к базовым восприятиям зрения и времени, но и на более высоких уровнях — к тому, что мы думаем, чувствуем и считаем.
Подсказка, которая помогает пятнам обрести очертания бородатой фигуры. Световых паттернов, попадающих в глаза, недостаточно, чтобы распознать изображение в отсутствие ожиданий
Глава 3. Разум: разрыв
Я не могу воспринять все, чем я являюсь.
Смена полос движения
Между тем, что ваш мозг знает, и тем, что ваш разум способен достичь, лежит пропасть. Давайте рассмотрим такое простое действие, как смена полос движения, когда вы ведете автомобиль. Попробуйте закрыть глаза, возьмитесь за воображаемый руль и совершайте движения, словно меняете полосу. Представьте, что вы едете по левой полосе, а хотите перестроиться в правую. Если вы сможете сделать это верно, я начислю вам сто очков.
Весьма несложное задание, не так ли? Я предполагаю, что вы держали руль прямо, затем ненадолго повернули его вправо, а затем снова вернули в исходное положение. Никаких проблем.
Как и почти все люди, вы сделали это абсолютно неверно[78]. Слегка повернув руль вправо, а затем вернув его в исходное положение, вы бы съехали с дороги: вы только что проложили путь с левой полосы на тротуар. Правильное движение для смены полосы — повернуть руль вправо, затем пройти обратно через центральное положение и продолжить поворачивать его на столько же влево и лишь затем поставить прямо. Не верите? Проверьте, когда в следующий раз сядете в машину. Это настолько простое движение, что для вас не составляет труда делать это при повседневном вождении. Однако вы сбиты с толку, когда от вас требуют сделать это сознательно.
Пример со сменой полос движения — один из тысячи. Вы не осознаете подавляющее большинство текущих действий своего мозга, да и не желаете этого делать: иначе это стало бы вмешательством в прекрасно отлаженные процессы. Лучший способ запутаться при исполнении фортепианной пьесы — сконцентрироваться на пальцах; лучший способ начать задыхаться — задуматься о дыхании; лучший способ не попасть по мячу для гольфа — анализировать свой замах. Эта мудрость очевидна даже детям; она увековечена в стихах, например в «Озадаченной сороконожке»:
Гуляла счастливая сороконожка,
Пока не спросила какая-то мошка:
«Порядок движения ножек какой?».
Задумалась бедная сороконожка —
И тут же свалилась она на дорожку,
Не в силах шагнуть ни одною ногой!
Способность запоминать двигательные действия, например смену дорожек, называется процедурной памятью, и это вид имплицитной (неосознаваемой) памяти[79]. Это означает, что ваш мозг обладает знанием, к которому ваш разум не может получить эксплицитный, осознаваемый доступ[80]. Примерами этого являются езда на велосипеде, завязывание шнурков на обуви, набор текста на клавиатуре или парковка автомобиля при одновременном разговоре по мобильному телефону. Вы производите такие действия легко, не представляя в деталях, как вы это делаете. Вы совершенно неспособны описать идеально рассчитанную хореографию движений своих напрягающихся и расслабляющихся мускулов, когда перемещаетесь с подносом в кафе между другими людьми, и тем не менее вы не испытываете никаких проблем, делая это. Здесь происходит разрыв между тем, что ваш мозг может делать, и тем, во что вы способны осознанно включиться.
У понятия «имплицитная память» богатые, но малоизвестные традиции. В начале XVII века Рене Декарт уже начал догадываться, что, хотя опыт общения с миром хранится в памяти, не вся память доступна. Понятие было вновь актуализировано в конце XIX века немецким психологом Германом Эббингаузом, который писал, что «большая часть такого опыта остается скрытой от осознанности и тем не менее производит значимый эффект, который удостоверяет предыдущий опыт»[81].
Осознанность полезна в малых объемах и для очень узкого круга задач. Легко догадаться, почему не возникает желания задумываться о хитросплетениях мышечных сокращений, но когда речь заходит о восприятии, мыслях и убеждениях, это уже не столь понятно, а ведь они также являются конечными продуктами деятельности миллиардов нервных клеток. Давайте поговорим о них.
Загадка специалистов по определению пола цыплят и наблюдателей за самолетами
Лучшие в мире специалисты по определению пола цыплят живут в Японии. Когда птенцы появляются на свет, крупные коммерческие птицефабрики обычно заботятся о том, чтобы разделить самцов и самок. Определение пола необходимо, поскольку у кур, которые впоследствии будут давать яйца, одна программа кормления, а у петухов — их оставляют и откармливают на мясо — другая. Таким образом, работа специалиста заключается в том, чтобы брать каждого цыпленка, быстро определять его пол и выбирать, в какой контейнер посадить. Проблема в том, что эта задача, как можно догадаться, очень сложна: цыплята выглядят совершенно одинаково.
Ну хорошо, почти одинаково. Японцы изобрели способ определения пола по виду клоаки. Эксперты могут быстро установить пол уже у суточных цыплят. Начиная с 1930-х годов птицеводы со всего мира ездят в Японию, чтобы изучить этот метод[82].
Процесс основан на очень слабых визуальных подсказках, но профессиональные определители пола не могут сформулировать, что это за подсказки. Они просто смотрят на зад цыпленка (где находится клоака) и, кажется, просто знают, в какой контейнер его поместить.
А вот как профессионалы обучают учеников различать пол. Мастер стоит над новичком и наблюдает. Обучающиеся берут цыпленка, обследуют его зад и сажают в тот или иной контейнер. Мастер дает обратную связь: да или нет. Через несколько недель такой деятельности мозг ученика натренирован до экспертного (пускай и бессознательного) уровня.
Между тем на противоположном краю Земли есть аналогичная история. Во время Второй мировой войны из-за постоянной угрозы бомбежек британцам нужно было научиться быстро и точно различать приближающиеся воздушные суда. Какой из самолетов английский, возвращающийся домой, а какой — немецкий, который намеревается сбросить бомбы? Некоторые энтузиасты оказались отличными наблюдателями, так что военные охотно воспользовались их услугами. Наблюдатели были настолько ценными, что правительство предприняло попытку найти побольше таких людей, но выяснилось, что их очень мало и найти их крайне трудно. Поэтому опытные наблюдатели попробовали научить других. Попытка провалилась. Дело в том, что те пытались объяснять свою стратегию, но не преуспели в этом, потому что никто не понимал, как у них это получается, даже они сами. Как и эксперты по определению пола цыплят, эти специалисты просто видели правильный ответ.