В пьянящем угаре вседозволенности для Руники время летело незаметно. Она всячески дразнила влюблённого в неё короля, но отказывала ему в главном. В своей гордыне она не желала становиться его штатной любовницей. И всё же больше всего от его постели её удерживал стыд перед Аделией, потому она старательно избегала встреч со своей бывшей покровительницей. Но дворец оказался не настолько велик, чтобы в нём можно было скрываться годами. Однажды они всё-таки встретились, и произошло это ранним утром на дорожках Нижнего парка.
Брошенная свитой королева была совершенно одна, потому Руника не сразу среагировала, а потом было уже поздно бежать и она, вздёрнув нос, пошла ей навстречу. Но при виде заплаканных глаз и тщательно замазанного синяка на лице своей покровительницы она остолбенела и как нашкодивший щенок шарахнулась в сторону.
Королева слегка кивнула в ответ на её поклон и, ничего не сказав, двинулась дальше по дорожке, а Руника, горя от стыда, бросилась бежать. Она укрылась в первой попавшейся беседке, рядом с которой остановились фрейлины королевы, которые в наглую манкировали своими обязанностями. Как назло, они заговорили о королевской чете. Хихикнув, графиня де Роз высказалась в том духе, что это де заслуженное возмездие королеве, пригревшей змею на своей груди. Ей вторила баронесса Груббер, которая с лицемерной озабоченностью поинтересовалась, что теперь будет с их величеством и на пари поспорила, что её либо отправят в ведовскую обитель или окрестят, а затем подстригут в монахини и насильно упрячут в один из новомодных католических монастырей.
Охваченная раскаянием, Руника бросилась к королю и закатила ему жуткий скандал. Сгоряча она выпалила, что это была чисто блажь с её стороны, а не любовь и пусть он не рассчитывает, она никогда не станет его любовницей. Вот тогда король показал своё настоящее лицо. Залепив пощёчину, он припёр её к стене и гневно спросил, если она не хочет быть его любовницей, то как она посмотрит на роль его королевы?
Услышав это, Руника ужаснулась. Судя по выражению лица, король не шутил. «Вот и пришла пора отдавать долги», — потеряно подумала она и без промедления спустила платье с плеч.
— Простите, сир, я немного заигралась. Не сердитесь, я знаю своё место.
— Вот как? — не веря, изумлённый король отступил на шаг и пытливо оглядел её с головы до ног. — Ты это серьёзно?
— Да, сир! — твердо ответила Руника, прекрасно понимая, что подписывает себе смертный приговор. Отказ от его предложения был равносилен государственной измене.
На лице короля появилось презрение.
— Что ж, кровь не обманешь. Трусливой плебейке никогда не стать королевой, — добавил он, и резко приказал: — На колени, девка!.. Ну? Поторопись, если не хочешь, чтобы тебя выпороли на конюшнях.
В своём разочаровании король был беспощаден и больше не церемонился с девушкой. Наконец, после серии утончённых издевательств он пресытился и Руника, придерживая остатки платья на груди, выскользнула в коридор. Она бросилась в свои комнаты, стараясь при этом не обращать внимания на насмешливые взгляды встречных придворных.
Упав на кровать, девушка дала волю слезам. Когда она окончательно выплакалась и тем освободилась от непосильного груза на душе, то с яростью сорвала с себя то, что осталось от некогда роскошного платья, и облачилась в запрещённый с недавнего времени мужской костюм. Из драгоценностей она взяла только то, что ей подарила Аделия.
Под покровом ночи Руника через окно ускользнула от соглядатаев во дворце и, оказавшись в конюшне, оседлала своего коня. Она не знала, что бедняги-стражники, не осмелившиеся остановить всесильную фаворитку, поплатились за это своими головами.
Скитаясь по стране, девушка долго скрывалась, понимая, что её ищут. Только спустя годы она нашла своих родных и на остаток средств от проданных драгоценностей приобрела постоялый двор у дороги.
По словам Руники, потеряв столь многое, она никогда об этом не жалела. С детства верность госпоже для неё всегда стояла на первом месте.
После такой исповеди Цветанка смотрела на подругу совсем другими глазами. Конечно, она могла быть вздорной, не сдержанной на язык, но преданности и мужества ей было не занимать.
Чтобы немного прийти в себя и отвлечься от воспоминаний о прошлом Руника заговорила о Сатурналиях.
Поскольку празднование Рогатого бога всегда сопровождалось театрализованными представлениями и придворными бал-маскарадами, они задумались над своими костюмами. Баронесса де Фальк должна была выглядеть соответственно своему титулу, и они договорились на следующий день отправиться в город за покупками.
За разговорами незаметно подкрался вечер. Юлиан вернулся и Руника неохотно поднялась, вынужденная отправиться в своё одиночество. Тем более на лице юноши горело радостное ожидание. Ему явно не терпелось остаться наедине с девушкой, чтобы вручить ей свой подарок. Из вредности она ещё немного помедлила, не спеша уходить, а затем всё же двинулась к двери, остро завидуя парочке. Пред тем как выйти, она обернулась. Цветанка любовалась чудесным обручальным кольцом на пальчике, а её красавец-муж не сводил влюблённых глаз с её счастливого личика.
С подступившей к сердцу горечью, Руника вдруг поняла, что она всего лишь любовница де Фокса. Причём, одна из многих, которую он терпит за неимением лучшего. «Нет, не о такой любви я мечтала!» — с яростью подумала она и громко хлопнула дверью.
Парочка вздрогнула и, обернувшись, Юлиан понимающе глянул ей вслед. «Н-да! Для таких, как Руника, безответная любовь — сплошное наказание. Сильным натурам она иссушает душу, ничего не давая взамен». Он усмехнулся, поймав себя на философских размышлениях. Но при виде грустного выражения, промелькнувшего на лице любимой, тут же позабыл обо всём.
— Что случилось, цыплёнок?
— Честное слово, я хорошо себя чувствую!
«Что-то не верится!» Юлиан озабоченно глянул в лицо девушки.
— Блин! Ну, ты и бледная! Хотя тебе идёт, — на его губах появилась невольная улыбка. — Вылитая красавица-вампирка, не хватает только подвенечного наряда и гробельника.
Цветанка испуганно глянула на него.
— О нет!.. Всемогущий Аллах! Клянусь, я не вампир! — она бледно улыбнулась. — Не шути так, хабиб.
Вдруг юноша радостно встрепенулся.
— Ёпрст! А может, ты беременна, и я зря грешу на ведьм? Когда у тебя были последние месячные? — воскликнул он и впился глазами в растерянное лицо девушки.
— Не выдумывай! — опомнившись, она вывернулась из его объятий и сердито прошипела: — Даже не надейся, шайтан! Месячные пришли сегодня с утра.
У Юлиана вытянулось лицо.
— Жаль во всех отношениях, — протянул он разочарованно. — А я думал, ты вознаградишь меня за подарок.
На его лице появилось выжидательное выражение.
— Впрочем, ещё не всё потеряно. Не так ли? — проговорил он и многозначительно улыбнулся.
— Да, мой господин! Ведь есть другие способы удовлетворить твою страсть, — с готовностью ответила девушка.
Навернув на голову импровизированный тюрбан, Юлиан уселся по-турецки и заважничал, воображая себя всесильным султаном, и она с удовольствием переключилась на роль покорной одалиски, зная, что он обожает постельные игры.
— Постарайся как следует меня ублажить.
— Да, мой господин. Танец с раздеванием?
— О да!
— Но учти, я разденусь только по пояс.
— Ладно, стыдливая моя, уговорила. Давай, не тяни, приступай к делу.
— Слушаю и повинуюсь, мой господин.
Гибким движением девушка распустила волосы и, покачивая бёдрами, с призывной улыбкой на полных губах медленно потянула шнуровку на платье.
Юлиан не сводил глаз с соблазнительной танцовщицы, мурлыкающей себе нос незатейливую мелодию и в нём всё ярче разгоралось тёмное пламя страсти.
— Хватит! Подойди ко мне, — не выдержал он.
Глава 15
Вхождение в высший свет Эдайна и попутное выяснение кто есть кто.
После присяги на верность эдайнскому престолу новоиспечённый барон де Фальк получил рыцарское достоинство и его зачислили в одно из военных подразделений короля Эвальда. Он оказался в роте личной охраны их величества, что было невиданной честью и знаком особого расположения. Впрочем, в бочке мёда оказалась своя ложка дёгтя — его угораздило попасть под начало того самого капитана Мишеля де Грамона, с которым он слегка поцапался из-за Цветанки перед приездом во дворец.
Вначале уязвлённый де Грамон третировал Юлиана, но совместная попойка и разговор по душам быстро их сдружили. Видя его рвение и немалые способности, он при случае с удовольствием составлял ему пару в поединке и гонял до седьмого пота. Но юноша не обижался. При всей своей крикливости и показной браваде, невысокий поджарый живчик с лихо закрученными усами оказался очень толковым командиром. Владея множеством не совсем честных приёмов и уловок, он был хорошим наставником и умел передать свои умения юным подчинённым. Тем не менее де Грамон был истинным дворянином, человеком чести и никогда не опускался до подлых ударов исподтишка. Но помимо умения виртуозно драться, были у него и другие ценные качества. Ушлый капитан знал все ходы и выходы при королевском дворе и имел множество полезных знакомств. Благодаря ему Юлиан свёл дружбу даже с неприступными ноарами. В общем, у него было чему поучиться.
Несмотря на показную строгость и громогласные выговоры, де Грамон очень гордился успехами своего нового подчинённого. Юлиан всё схватывал на лету и вскоре выбился в первую пятёрку воинов, а капитан был тщеславен и хотел, чтобы в его роте числились только самые лучшие. В общем, они как нельзя лучше устраивали друг друга.
Но статус одного из лучших уже не устраивал юношу. Одолеваемый честолюбием, он целыми днями пропадал на ристалище. Здесь он тренировался не только с мечниками, но также учился владению копьём и остающейся палицей после удара, — ведь ему очень хотелось победить в рыцарском турнире и преподнести Цветанке корону королевы любви и красоты. Посвящённая в его планы, она смеялась, говоря, что ей предостаточно хлопот и с баронессой де Фальк.