Заметив, что к ним спешит один из её спутников, Долгорукий скользнул в сторону.
— Чего это долговязый сеньор выглядит таким нерадостным? Уже успела ему нахамить? — поинтересовался де Фокс, отбиваясь от наседающих носферату.
— Ага! Долго что ли умеючи? — ведьмочка с остервенением пнула мальчишку-носферату, подкравшегося к ней. — Ты-то куда лезешь, паразит?! А ну, брысь домой к своей мамке-упырихе!
— Тетёнька, я вампир, а не какой-нибудь упырь! — обижено воскликнул шустрый черноглазый мальчишка лет десяти.
— Я тебе поговорю! Пошёл вон, мелочь пузатая, пока я тебя не поджарила! — Руиса весело фыркнула. — Ой, недоумок! Видите ли, он вампир! Нашёл чем гордиться, а знаешь, что теперь ты навсегда останешься такой мелочью?
— Дура ты, и не лечишься! — буркнул мальчишка и, шмыгнув носом, попятился прочь. — У, ведьма! Всё ты врёшь! Я обязательно вырасту и стану таким же, как все остальные, — сверкнув глазами, он бросился бежать. — Ведьма, страшная как грех, прокати на помеле! Ждёт тебя чёрт на Лысой горе…
Нескладный стишок оказался неприличным до крайности.
— Ах ты, мелкий гадёныш! Сейчас догоню и так вытяну файерболом пониже спины, что мало не покажется!
По запальчивости ведьмочка бросилась следом за мальчишкой, но де Фокс вовремя её отловил и заставил держать барьер, но её реакция не прошла незамеченной. Носферату, взявшие их в кольцо, недобро заулыбались.
— Смотрите, братцы, а ведьма-то как злится! Никак Девото угодил не бровь, а в глаз.
— Верно. Сучка любит полаять, но не любит получать сдачу той же монетой.
Со всех сторон на ведьмочку посыпались такие неприличные скабрёзности, что она попеременно то краснела, то бледнела от гнева, но при всём желании не могла перекричать своих обидчиков.
— Падаль! Заткните ваши грязные пасти! — зарычал де Фокс, видя, что рыжая девчонка вот-вот расплачется.
— Молчать! — вдруг поддержал его голос из темноты. — Как вам не стыдно? Вы воины или рвань подзаборная?
Услышав его, носферату примолкли, а затем зашушукались. Наконец, кто-то пробасил:
— Командир, вы бы слышали, как она обзывалась.
— Вот-вот! Она первая начала!..
— Было бы с кем церемониться! Это же ведьма!
— Заткнись, Джованни. Это такой недостаток, который лишь украшает красивую женщину, — заметил всё тот же голос. Из темноты выступил худощавый носферату, облачённый в чёрную храмовую форму, и учтиво поклонился Руисе. — Простите, прекрасная синьорина! Они простые ребята и не ведают, что творят…
Не договорив, носферату стремительно развернулся и снёс голову своему же товарищу, который имел неосторожность приблизиться к нему.
— А вот и десятый, отец, — удовлетворённо пробормотал он. — Теперь осталась только она, — и у него вырвался безумный смешок. — Эх, братишка! Я всё видел, дурачок! Это ж нужно было додуматься, чтобы строить глазки своей убийце…
— Эрвин Селсиньо!.. Умри, мразь!
Странный носферату шустро отскочил от Антония Центуриона и, передразнивая его, повёл шеей так, будто его душит тесный воротничок мундира.
— Господин полковник! Какая неожиданная встреча! — сказал он с вежливой издёвкой. — О Господи! Неужели вы хотите подраться со своим же товарищем? А как же наше воинское братство?
— Не сметь! — голос полковника сорвался на фальцет. — Скотина! У тебя нет понятия о воинской чести!
Эрвин Селсиньо грустно улыбнулся.
— Плевать! Зато я знаю, что такое сыновний долг.
— Порву на части, гнида!
— Сначала поймай, бульдожья морда!
Сменив облик, рычащие носферату взвились в небо. Несколько раз они промелькнули на фоне почти полной луны, но ни ведьмочка, ни граф не увидели, чем закончилась их схватка.
Несмотря на мужество и храбрость, Долгорукий и Юлиан с друзьями продержались бы недолго. Их положение стало совсем аховым, когда храмовые носферату притащили с собой какую-то технику, которая блокировала магию. Правда, у них что-то не заладилось с настройкой. В результате защитные купола и прочие магические штуки то гасли, то вновь разгорались, причём, с небывалой силой. Особенно шалили файерболы, которые разлетались по совершенно неожиданным траекториям, и боевые действия с обеих сторон плавно перетекли в совместную беготню от противно свистящих снарядов, которые не разбирали, где свой, а где чужой.
И всё же быть бы им без голов, если бы не подоспела помощь, причём с нежданной стороны. Граф Валента, оставшийся без добычи, отчего-то не спешил предстать пред светлые очи Царицы вампиров. Во время драки он и его вампиры держали нейтралитет, но когда Раймонда обложили со всех сторон, он двинулся ему на выручку. Первым делом он распорядился уничтожить поглотитель магии, и выдохшаяся было битва закипела с новой силой.
Когда граф Виолента пробился к Адлигвульфам, которые снова были вместе, в ответ на удивлённый взгляд Раймонда, он скорбно осклабился.
— Как ни крути, Неженка, а ты выдающийся недруг. Если тебя убьют, моя жизнь утеряет часть своей остроты.
Совместными усилиями они потеснили противника и почти пробились к загадочному спасительному средству, которое им пообещал граф Виолента, как вдруг открылся портал и из него хлынули новые отряды храмовых носферату. И когда уже казалось, что их песенка спета, небо заполнилось шорохом многочисленных крыльев. Подкрепление прибыло не только с побережья Лигурийского моря, но и с земель Ночного королевства, ведомое Эриком Линди. На ходу меняя свой облик, заговорщики бросились в драку.
Эрик Линди — непризнанный Наполеон Ойкумены, сумел совершить настоящее чудо. Сначала он потеснил противника, а затем вынудил его бежать, хотя храмовые носферату по-прежнему имели значительный численный перевес. Но это был ещё не конец, а лишь кратковременная передышка в начавшейся гражданской войне. Понимая это, главари заговорщиков собрались на совет.
Долгорукий помедлил, но тоже вошёл в таверну, имеющую забавную вывеску «В гостях у сумасшедшей ведьмы». В зале он глянул поверх голов собравшихся и, найдя среди них Юлиана, двинулся к нему.
Лорды-вампиры и наёмники из носферату, расступаясь, уважительно поглядывали на высокого блондина, облачённого в непривычную одежду. Во время боя он был страшен. Сила и скорость его движений были запредельны. Не зная жалости, он разил противника мечом или просто раздирал когтями и многие из заговорщиков радовались, что эта идеальная машина для убийства с ними заодно, а не на стороне Царицы вампиров.
Развлечения на досуге перед тайным рейдом по тылам врага.
Когда побоище стихло, из полуразрушенной конюшни выглянул мальчишка лет десяти и его глаза округлились от удивления. От неимоверного количества высвобожденной магии резко похолодало и с неба падали крупные хлопья снега. С зачарованным видом он подставил ладошку и поймал снежинку — прежде никогда невиданное ажурное чудо. Но при виде площади, залитой кровью и заваленной расчленёнными телами, на его чумазом личике появился испуг. Не сразу собравшись с духом, мальчик шагнул наружу; он держал в поводу коня, глаза которого светились серебряным светом.
— Идём, дружок, до рассвета мы будем уже далеко, — чуть слышно сказал он и насторожённо огляделся.
Он дёрнул повод, но вороной заупрямился, кося на маленького конокрада дикими глазами, а затем стал рваться из его рук и заплясал на месте. Когда он встал на дыбы и его копыта, отливающие металлом, замолотили воздух, мальчик не испугался. Он бесстрашно протянул руку и погладил его по сухой изящной морде.
— Что, не хочешь покидать своего хозяина, да? — спросил он участливым тоном.
Успокоившийся конь согласно закивал головой, и мальчик обнял его за шею.
— Я тебя понимаю. Он — настоящий рыцарь. Я бы тоже не захотел расставаться с таким хозяином. Хоть он убил дядьку Джованни, я на него не сержусь. Этот гад обижал маму и обзывал нас голодранцами. Представляешь, у него своя пекарня, а хлеба было не выпросить. Жмотина!.. Постой-ка, я угощу тебя кое-чем вкусненьким, — мальчик пошарил по своей одежде, частенько натыкаясь на дыры, и наконец выудил откуда-то обмусоленный кусочек сахара. — Вот, держи! — он протянул его коню. — Ты не думай, я не подлизываюсь, это от чистого сердца. Честное слово, я не буду разлучать тебя с хозяином. А можно пока его нет, я поухаживаю за тобой?
Вороной смерил его внимательным взглядом и снова согласно кивнул.
— Спасибо!.. Я сейчас! Где-то здесь я видел торбу с овсом.
Обрадованный мальчик забросил повод ему на спину, а сам заглянул в конюшню. Темнота не была ему помехой, и вскоре он вернулся нагруженный всем тем, что могло пригодиться при уходе за лошадьми. Он подвесил найденную торбу с овсом на морду вороного и вооружился щёткой. Спустя некоторое время его чёрная шерсть отливала глянцем, а тщательно расчёсанная грива и хвост ниспадали роскошными серебряными шлейфами.
«Ну, вот! Кажется, всё, — работа была проделана на совесть и мальчик, отступив, залюбовался породистым жеребцом. — Как думаешь, дружок, если твоему хозяину понравится, как я ухаживаю за тобой, может быть, он возьмёт меня к себе оруженосцы?»
Вместо ответа вороной выгнул шею и, пританцовывая, прошёлся по проходу между стойлами, а затем прямо с места взвился в воздух и перелетел через мальчика. В восторге от его цирковых фокусов он захлопал в ладоши. Но эта радость было ничто по сравнению с той, когда жеребец, приглашая его прокатиться, подогнул передние ноги. Мальчик взобрался на его спину, и они помчались к ближайшему водопою.
Пока вороной развлекался, найдя себе игрушку, его хозяин болтался в таверне, заинтригованный загадкой Юлиана. Долгорукому хотелось выяснить показалось ему или нет, что аура юноши похожа на ауру дракона, благодаря которому он стал вампиром. К тому же его терзали смутные подозрения, что их встреча не случайна, и это ещё сыграет роль в его жизни.
Засунув руки в карманы куртки, Долгорукий беспокойно расхаживал по таверне. Он чувствовал себя лишним среди заговорщиков, а к Юлиану было не подойти — окружённый толпой друзей он о чём-то азартно говорил и не обращал на него внимания. Постепенно в помещение таверны набилось так много народа, что он поискал глазами место, где бы приткнуться. Вдобавок его раздражало восторженное внимание молодых вампиров.