На лице творца Ойкумены проступила досада.
— Юлиан, я не понимаю, отчего вы опасаетесь меня. Я всего лишь хочу побеседовать с вами об одном деле. Оно действительно важное. Ведь речь идёт об угрозе вашей жизни.
— Даже так?.. Ну хорошо, давайте побеседуем, — согласился юноша.
— Не торопись, малыш! — раздался вдруг громоподобный голос. — Дай, сначала я побеседую с твоим чрезмерно гостеприимным хозяином.
В центре храма Рогатой луны разлилось золотое сияние, и Аспид склонился в низком поклоне.
— Эль-Эльйон! Польщён вашим неожиданным визитом.
— Так-таки и неожиданным? — прорычал пришелец.
Присутствующие попятились, давая место огромному белому дракону, вывалившемуся из разверзнувшегося пространства. Обрадовавшийся было Юлиан вдруг засомневался отец ли это — на лбу сверхъестественного существа красовался незнакомый ему чёрный кристалл, испускающий невыносимо яркое радужное сияние.
«Может, это очередной родственник? Тот же дядя Николс?» — подумал он.
«Сдурел? Перепутать меня с Николсом — это уже ни в какие рамки не лезет», — обиделся Лазарь, принимая человеческий облик.
«Ну, извини, пап! Сегодня родственники ходят ко мне косяком, а я ещё не привык к твоему драконьему облику».
«Ладно. Знаю, что ты ещё не умеешь толком видеть ауру. Какой-то ты запоздалый в развитии ребенок».
«Хочешь сказать, что я олигофрен?» — в свою очередь обиделся Юлиан.
«Не неси ерунды! Я пошутил. Ты нормально развиваешься, это я тороплю события. Хочется, чтобы ты поскорей миновал изначальную фазу и встал на крыло. Тогда я был бы спокоен за тебя».
«Не беспокойся, я не пропаду. Лучше скажи с Цветанкой действительно всё в порядке?»
Лазарь мельком глянул на девушку и покосился на Аспида.
— Да, — успокоил он сына. — Физически она в норме, но бабка бессовестно её обобрала, вытянула всю до капли магическую энергию. Пусть она спит. Это восстановит её силы.
— Спасибо, пап! — радостно воскликнул Юлиан, чувствуя, как с души свалился тяжёлый камень. — Надеюсь, Цветик не проспит лет эдак на сто? — уточнил он на всякий случай.
— Гарантирую, что на порядок меньше, — усмехнулся Лазарь.
— Уже лучше. Десять лет — это всё же не сто. А знаешь, кто у меня был…
— Знаю. Деда гони в шею. Свяжешься с ним, не обрадуешься. А Лилит навещала тебя по моей просьбе. С бабкой тебе повезло. Она хоть и с тараканами в голове, но всё же не такая стерва, как у твоей жены.
Царица вампиров открыла было рот, но не решилась возразить. При виде пришельца ей сразу вспомнился суд в мире Аспида. Правда, сейчас это было лишь слабое подобие того, что она испытывала тогда и всё же, — что-то такое было в нём, что она с трудом удерживала рвущуюся наружу дрожь.
Покосившись на Аспида, она изумилась. Несмотря на то, что творец Ойкумены был совершенно спокоен и невозмутим, чутьё подсказывало ей, что на каком-то глубинном уровне он нервничает, причём настолько сильно, будто от происходящего зависит его жизнь и даже больше.
«Вот как! Оказывается, божок не врал, говоря, что и на него есть управа!» — возликовала Царица вампиров. Не раздумывая, она бросилась к грозному пришельцу и упала на колени.
— Эль-Эльйон! Я прошу у вас защиты! Пожалуйста, выслушайте меня!
Аспид хотел было возразить, но Лазарь жестом остановил его.
— Пусть говорит, если не боится беспристрастного суда.
Красочное повествование с умело расставленными акцентами заворожило аудиторию, хотя большинство слушателей прекрасно знали, что представляет собой рассказчица. И всё же, как истинно талантливая актриса, Царица вампиров сумела вызывать в них искреннюю жалость к той несчастной девочке, какой она когда-то была, и которая не по своей воле угодила в сложный переплёт. Но когда она замолчала, с горестным видом утирая слёзы, на лице того, на кого был рассчитан весь этот спектакль, не появилось ожидаемого сочувствия.
«Проклятье! Похоже, слегка переиграла, а от богов ничего не скроешь», — с досадой подумала она, тщательно пряча свои мысли за максимально поднятыми ментальными щитами.
Но это был напрасный труд.
«Верно, — последовал немедленный ответ. — Проще было рассказать всё, как есть, без прикрас. Ведь правда теряет силу, если её слишком сильно разбавляют фальшью».
В голосе пришельца слышались явные высокомерные нотки, но её мысль, что это можно использовать в своих целях с ходу отверг издевательский смех.
Поняв, что проиграла, Царица вампиров зябко повела плечами. Она старалась не думать о предстоящем приговоре, зная по опыту, что мир богов безжалостен и за малейшую провинность наказывает без всякого снисхождения.
— Это всё? — поинтересовался Лазарь для проформы.
Царица вампиров согласно кивнула, и он повернулся к сыну.
— Ну, что скажешь?
— Я? — удивился Юлиан и чуть слышно фыркнул, поглядев на свои опустевшие руки. «Похоже, это распространённый божественный приём, чтобы полностью завладеть вниманием собеседника». На этот раз девушка переместилась на роскошное ложе под балдахином, где она продолжала спать, как ни в чём не бывало.
— Вообще-то, я с тобой разговариваю, а не сам с собой, — заметил Лазарь, усмехнувшись.
— Душещипательная история. Я чуть не прослезился.
— Я не об этом. Судьба Царицы вампиров в твоих руках. Как ты решишь, так и будет.
— Чего?!.. Ну, нет! Пап, даже не думай! Делай, что хочешь, но я ей не судья.
— Это ещё почему?
— У меня самоотвод… из-за родственных связей с подсудимой, — нашёлся Юлиан.
— Самоотвод отклоняется. Это неуважительная причина.
— Пап! — жалобно протянул он, меняя тактику. — Я же не юрист. Вдобавок, я не знаю всех обстоятельств дела. К тому же слышал, что в нём замешан наш родственничек. Согласись, это окончательно всё усложняет.
Лазарь нахмурился и выразительно посмотрел на творца Ойкумены.
— С Николсом я сам разберусь, — проговорил он, зловеще понижая тон. — Принц Хаоса и его приспешники ещё сильно пожалеют о своих закулисных делишках.
Под немигающим взглядом двух пар одинаковых глаз Аспид невольно смешался.
«Отец и в самом деле крут. Наш хозяин смотрит на него, как провинившийся школьник на учителя», — подумал Юлиан, уловив всплеск разноречивых эмоций, бушующих вокруг него.
«Ага! Попался, атримен! — возликовал Лазарь. — Ничего, господа заговорщики! Близок час, когда я выведу вас на чистую воду. Вы у меня ещё попляшете!.. Да что там! Будете у меня извиваться, как ужи на сковородке». Несмотря на разгорающийся гнев, внешне он был совершенно спокоен и продолжал дожимать сына, не желающего принимать на себя родовые обязанности.
— Что за паника? Думал, будешь вечно бездельничать? — проговорил он и засмеялся при виде умильной физиономии, которую состроил ему юноша. — Ни фига! Кончилась твоя вольница. Давай-ка, подключайся к божественным играм. Не дрейфь, малыш! Дело-то не сложное. Наша неисправимая лгунья на этот раз не слишком привирала, рассказывая об обстоятельствах, приведших её к столь плачевному результату. Только не слишком покупайся на её жалостливый рассказ. На руках этой милой красотки столько крови, что в ней можно утопить всё племя вампиров, которое она здесь развела.
На лице Лазаря появилось вопросительное выражение.
— Итак, каков твой вердикт? Казнить или помиловать?
Рука Юлиана невольно потянулась к затылку.
— Блин!.. Что такое не везёт и как с этим бороться. Что спрашивать-то? Как будто здесь есть варианты…
Собравшись с духом, он посмотрел на Царицу вампиров и оторопел — перед ним стояла Цветанка. Не в силах вынести её молящий взгляд и жалкую улыбку на лице, он поспешно прикрыл глаза. Со злодейкой всё было ясно, но никакие доводы разума, не могли убедить его вынести ей смертный приговор.
Поняв, что юноша крепко попался на простенькую уловку, Лазарь пришёл ему на помощь.
— Ладно. Задействуем полный регламент, чтобы ты пришёл в себя, — в воздухе возникло тяжёлое резное кресло, и он в полном облачении судьи откинулся на его высокую спинку. Подлокотники и изножье в форме чёрных грифонов с позолоченными гривами, лениво потянулись и, рыкнув, заняли самое удобное положение для конечностей своего хозяина.
«Блин! Кажется, отец, во что бы то ни стало, вознамерился вытрясти из меня приговор!» — расстроился Юлиан, обнаружив себя в аналогичном кресле. Он опасливо посмотрел на чешуйчатые спины зубастых химер, но в отличие от грифонов, они вели себя смирно. Звери не шелохнулись, лишь их шкура ощутимо нагрелась, даря рукам и ногам ровное тепло, и только тогда до него дошло, что с некоторых пор его бьёт внутренний озноб.
«Спасибо!» — мысленно сказал Юлиан неизвестно кому, и вдруг химера под его ногами приподняла голову. Прикосновение раздвоенного языка оказалось тёплым и шершавым, но совершенно его не пугало. Зверь излучал такую же радость, что и его любимец, золотистый ретривер[18], который был у него в детстве. Он почесал химере шею, и та утробно заурчала, довольная его лаской.
При виде девушки, сидящей по левую руку от председательского кресла, у Юлиана окончательно отлегло от сердца. Судя по тому, что на её личике вновь заиграли живые краски, она прекрасно себя чувствовала. Он послал ей воздушный поцелуй и, получив взгляд, полный любви, окончательно воспрянул духом. Хотя привычный мир рушился прямо на глазах, к нему вернулось ощущение былой уверенности в своих силах.
Поправив сползший ему на нос парик, которой ощутимо попахивал нафталином, Юлиан чихнул от поднявшегося облачка пудры, и с усилием распахнул огромный фолиант.
«Матерь божья! — оторопел он, поняв, что в нём подробно описаны преступления Царицы вампиров. — Здесь их столько, что я закончу чтение этого талмуда, дай-то бог, к Судному дню», — подумал он с подступающим унынием.
— А куда тебе торопиться? Впрочем, можно ускорить процесс, воспользовавшись показаниями свидетелей.
— Пап, какие свидетели? Они же все умерли. Во всяком случае, мне так кажется.