…Рейг вернулся в номер довольно быстро – Элли даже не успела толком испугаться. И сразу принялся командовать:
– Все, уходим. Включай голомаску. Я ее сейчас немного скорректирую…
– Зачем? И так страшная… – пошутила девушка.
– Чтобы соответствовать документам… – грустно усмехнулся он. – Через четыре минуты прибудет такси. Я сейчас закончу корректировать логи Системы отеля, и можно будет выходить… Кстати, в ближайшие минут десять не обращайся к своему комму, а то собьешь его подстройку к новым данным…
– Хорошо… Как скажешь… – буркнула Элли и, дождавшись разрешения выходить, приоткрыла дверь в коридор…
Каюта на корабле оказалась довольно маленькой, но уютной. Посмотрев на полутораспальную кровать, Элли ехидно улыбнулась и, предоставив Рейгу разбираться с настройками температуры, влажности и еще тремя десятками меняющихся характеристик, скинула с себя одежду. А потом, чувствуя спиной ошарашенный взгляд парня, отправилась в душ: за двадцать минут, оставшихся до старта, можно было привести себя в порядок и слегка взбодриться. Встав под тугие струи воды, Элли вспомнила про голомаску и расхохоталась: думая, что демонстрирует Рейгу свою фигуру, она дала ему возможность полюбоваться на кривоногое, плоскогрудое создание, мало похожее на женщину!
– Рейг! Ты уже закончил? – отсмеявшись, закричала она.
– Да. Ты что-то хотела?
– Иди сюда, пожалуйста… Ты мне очень нужен…
Уставившись взглядом на панель дневного света, Элли дождалась, пока не начнут слезиться глаза, и с внутренним удовлетворением констатировала, что намек понят – почувствовавший, что яркое освещение создает ей неудобства, парень приглушил их яркость…
– Ты можешь уделить мне час-полтора? – повернувшись к стоящему в дверях ванной комнаты Рейгу, попросила девушка. – Все равно при разгоне Сеть будет недоступна.
– Да, конечно… – В глазах парня что-то изменилось, и Элли почувствовала, что он целиком тут, с нею…
– Иди сюда… – хрипло прошептала она и почувствовала, как заколотилось ее сердце…
Вместо ответа парень протянул руку к сенсору отключения душа, потом подхватил девушку на руки и понес к кровати…
– Почему? – прошептала она, прижимаясь к его мигом промокшей рубашке.
– Подогнутся колени… – улыбнулся он, аккуратно опуская ее на ложе. И провел пальцем по ее щеке…
…Прикосновения Рейга сводили с ума. Он совершенно точно знал, что и как она чувствует, и пользовался этим знанием совершенно гениально – уже через пару минут Элли вообще перестала что-либо соображать. В те редкие мгновения, когда она приходила в сознание, перед ее затуманенным негой взором возникали отрывочные картины, которые было невозможно соединить в одно целое. Его влажные спутанные волосы, разметавшиеся по подушке; вздувшиеся на шее вены; их сплетенные пальцы; полыхающий безумием взгляд зеленых глаз… В какой-то момент она поняла, что готова умереть, лишь бы это сумасшествие никогда не прекращалось, и… заплакала от счастья… А его губы подхватывали текущие по ее щекам слезы, и от этого вдруг стало так здорово на душе, что Элли обхватила Рейга двумя руками, спрятала свое лицо на его груди и прошептала:
– Я тебя люблю… Слышишь, бестолочь? Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!
Если бы не вспыхнувшая над дверью каюты голограмма, извещающая о том, что до посадки на космодроме Айнура осталось полчаса, Элли ни за что не оторвалась бы от своего мужчины. А так, услышав знакомый мелодичный сигнал о начале снижения, она обалдело подключилась к своему комму, потом покраснела и, подхватив скомканное одеяло, накрылась им с головой.
Рейг тихо захихикал.
– Я тебя убью… – смущенно пробормотала Элли. – Что ты со мной сделал?
– Я? – В голосе парня было столько удивления, что девушка не выдержала и расхохоталась:
– Мы уже долетели… А перелета я не помню… Совершенно…
Сильные, теплые и такие родные ладони, проскользнув под одеяло, нежно обхватили девушку за талию, и через мгновение Элли оказалась в объятиях Рейга. Его губы прикоснулись к ее груди, и девушка почувствовала, что снова сползает в пропасть подступающего безумия.
– Хватит! – еле заставив себя остановиться, прошептала она и, выскользнув из его объятий, съехала на край кровати. – Я пошла в душ… Одна… Только помоги мне встать, ладно? Ноги почему-то не держат…
Через сорок минут, без проблем пройдя автоматизированную таможню, они сели на заднее сиденье такси и полетели в сторону небольшого городка Неголи, единственной достопримечательностью которого был отель на двадцать номеров, расположенный прямо на берегу живописной бухты с одноименным названием. Если верить рекламным проспектам, в это время года тут бушевали шторма, и желающих отдохнуть на берегу океана было немного. Вернее, практически не было, поэтому проблем с выбором вида, открывающегося из окон номера, не возникло. Хотя, в общем-то, в том состоянии, в котором пребывала Элли, ее бы устроило все, что угодно – ее измученное ласками тело требовало сна… Поэтому, ввалившись в апартаменты, она, против обыкновения, не бросилась на балкон, чтобы осмотреться, а устало плюхнулась на широченную кровать, с трудом дотянулась рукой до стоящего рядом Рейга, повалила его рядом и, обняв его за шею и забросив ногу на живот, мгновенно отключилась…
Глава 17Капитан Верден Кайм
Дозвониться до генерала Плахина без служебного комма оказалось делом почти невозможным. Любой звонок автоматически переадресовывался к кому-нибудь из его подчиненных или на автоматического секретаря. Впустую убив часа полтора, Верден наконец сообразил, что таким образом желаемого не добьется. И отправился домой. Там тоже не обошлось без сюрпризов. Система безопасности квартиры, не среагировавшая на сигналы гражданского комма, даже теоретически неспособного генерировать коды доступа такой сложности, как служебный, требовала все новые и новые подтверждения его личности. И к концу унизительной процедуры самоидентификации капитан был на грани нервного срыва:
– Ну, Медуза, я тебе устрою… – пробурчал он себе под нос, врываясь в предупредительно распахнутую коммом дверь и забрасывая в ближайший угол пустую кобуру от разрядника. – Сейчас доберусь до архива, и посмотрим, как ты у меня попляшешь…
Проапгрейдить гражданский комм удалось только наполовину – не хватало памяти, мощности процессора, многих встроенных устройств, но для того чтобы дозвониться до начальника Службы внутренней безопасности, полученных возможностей хватило с избытком.
– Плахин. Слушаю… – как обычно, рявкнул вечно занятый делом генерал.
– Капитан Кайм. Отдел специальных расследований. Дело второй категории. У вас найдется минута для получения прикрепленных файлов?
– Ого! Вы уверены? – На лице Плахина появилось плохо скрываемое удивление.
– Так точно, господин генерал.
– Шли. Сейчас занят. Наберу тебя в течение двадцати минут, договорились? – Генерал коротко кивнул и отключился…
Следующие минут пятнадцать Верден не находил себе места – Медуза, при всей своей глупости, не мог не понимать, что он попытается связаться с вышестоящим начальством при первой же возможности, а значит, должен был как-то прикрыть свою задницу. Представить, что он решит предпринять, у капитана не получалось, но предчувствие, которому он привык верить, говорило, что результат действий полковника Вердену может не понравиться. Поэтому, когда его входная дверь вынесла стену в гостиную и перед спокойно лежащим на диване Каймом возникли упакованные в черное бойцы подразделения физической защиты, он практически не удивился:
– Гражданин Кайм Верден. Вы обвиняетесь в несанкционированном использовании запрещенных компьютерных программ, взломе частной собственности, превышении служебных полномочий и… – Голос, раздавшийся из-под матового шлема, прервался и, грязно выругавшись, закончил: – В общем, Верден, ты арестован.
– Серж, ты? – Сбрасывая на адрес комма генерала запись своего ареста, отставной капитан протянул вперед руки и криво ухмыльнулся.
– Да я, я… – приподнимая забрало, прорычал его закадычный друг и напарник Сергей Колпин. – Что за хрень, Верр?
– Да Медуза решил, что ему сам черт не брат… – буркнул Кайм. – Ну что стоишь? Активируй наручники!
– Че, обалдел? Запись прекращена. Сейчас ты нас быстренько вырубишь и уйдешь, куда глаза глядят… Голограмма твоего побега уже вчерне состряпана… Ух, как ты меня там молотишь!
– Не надо, Серж… – оценил поступок друга Верден. – Все будет путем, поверь…
– Ты не видел выражения лица своего шефа! Он тебя упечет лет на десять, не меньше! – пророкотал своим замогильным басом Гоша Кривцов. – Видимо, достал ты его здорово…
– Все, опоздали… – Чуть не застонав от бессилия, Колпин уронил забрало и окутался сферой. Видимо, запись процедуры тут же пошла, так как на руках Вердена возникли силовые браслеты, и Кайм почувствовал жуткую слабость. Устройство с давно устаревшим названием «наручники» блокировало двигательные центры головного мозга и с помощью комма арестованного изменяло его гормональный фон так, что у него пропадали и силы, и всякое желание совершить побег. Ощущения были не из приятных – с момента окончания Академии чувствовать их на себе ему как-то не приходилось…
– Что за хрень? – Снова откинув забрало, Сергей смотрел на друга так, будто перед ним стоял, как минимум, сам Господь Бог.
– Ты о чем?
– Плахин приказал доставить тебя в Блок-три, предварительно изобразив максимально жесткое задержание…
– Изобразив? – на всякий случай переспросил Верден, сообразив, что генерал ему поверил.
– Он именно так и сказал! – обиженно нахмурился Колпин.
– Тогда начинай! – усмехнулся Кайм и показал взглядом на наручники: – Снимай и давай начнем сначала…
Покидать разгромленный при «захвате» дом волоком, со скованными «Пауком» руками и ногами было не самым приятным ощущением в его жизни. Здорово болели отбитые о броню ребят костяшки пальцев и предплечья, а на голени правой ноги вздувался здоровенный синяк. Болели отбитые внутренности, и кололо в боку, но снятый для Медузы голофильм должен был получиться на славу: капитан пытался уйти от наказания и теперь сопровождался в Блок-три, предназначенный для содержания особо опасных преступников. Влетев в отсек для задержанных флаера группы захвата, он мигом распластался на полу в позе распятого на кресте – силовые захваты «Паука», вступив во взаимодействие с полем подавления машины, растянули его между стенками, лишив всякой возможности сопротивляться. А через несколько секунд прямо перед его лицом появилась маленькая голограмма – запись самых красочных моментов его ареста.