[4] из близлежащего оберабшнита СС. Конец этой идейной учебе положила война, когда почти все РуС-руководители оказались задействованными на оккупированных территориях. Поскольку лекторов не хватало, то занятия по идеологической обработке матерей были поручены главному управлению СС.
В итоге за мировоззренческое обучение до самого конца войны стал отвечать сам Эбнер. Он подготовил, насколько мог, заведующих каждого из домов, а те три раза в неделю читали лекции перед матерями. В целом эти занятия не отличались разнообразием и изысканностью. Нередко они сводились к совместному прослушиванию радио, просмотру специальных кинолент (которые нередко заменяли обыкновенные игровые ленты), зачитыванию глав из «Майн кампф». Подчас занятия превращались в «посиделки», на которых пелись партийные и эсэсовские песни. Даже эти малополитизированные занятия не представляли для матерей особого интереса. Многие из них не скрывали своего неудовольствия. По этой причине заведующие родильными домами (как правило, медики по профессии) относились к заданию проводить мировоззренческую учебу как к пустой формальности.
Вообще само понятие «доктор в "Лебенсборне" было весьма специфическим. Оно, как и стоило предполагать, базировалось на представлениях Гиммлера. По его мнению, доктор должен был быть не медиком в белом халате, а помощником, который должен был проникнуться проблемами будущей матери, даже психологом, который мог помочь в решении этих проблем. Эбнер как-то произнес фразу, исполненную пафоса: «В "Источнике жизни" врач в первую очередь является другом и по-отечески приветливым консультантом наших матерей, которые только в самом крайнем случае должны вспоминать, что он вообще-то доктор». Ожидалось, что доктора в «Лебенсборне», проводя мировоззренческие беседы, станут для рожениц чем-то вроде священнослужителей, дарующих утешение и нравственно укрепляющих.
Читая документы, иногда удивляешься, насколько женщины не стеснялись критиковать порядки в «Лебенсборне». Даже угроза того, что критические замечания будут восприняты как недисциплинированность (за что вообще-то полагалось исключение из родильного дома), не мешала звучать недовольству. Нередко жаловались на недостаточное продовольственное снабжение. Действительно, многие продукты были или в недостаточном количестве, или не подходили для кормящих матерей. В этом примере раскрывается парадоксальность фигуры Гиммлера, который наряду с заботливостью проявлял самое мелкое торгашество и недоверие. Он в буквальном смысле слова вникал в подробности рациона матерей. Он сам лично (!) доставал для родильных домов «Лебенсборна» натуральный кофе, семена подсолнечника, рыбий жир. Сам составлял рацион, при этом требуя подробно отчитаться об использовании этих продуктов. А в январе 1944 года он потребовал от правления «Лебенсборна» представить ему подробный отчет о расходовании овсяной каши.
Но чаще всего роженицы жаловались на персонал и медицинское обслуживание. Они упрекали врачей некоторых домов в недружелюбном отношении и в небрежном руководстве вверенным им родильным домом. Они обвиняли старших сестер в грубости и отсутствии чуткости к молодым матерям. Они не понимали, зачем были приняты инструкции по длительному кормлению ребенка грудью и сцеживанию лишнего материнского молока. Многие чувствовали себя введенными в заблуждение, так как они ожидали, что в новом коллективе их будут ждать покой и гармония. Некоторые женщины не стеснялись в выражениях, что для СС было неожиданным. В одном случае молодая мамаша, защищаясь от бесцеремонного лечения, заявила, что она прибыла в «Лебенсборн» отнюдь не для того, чтобы быть «машиной по воспроизводству». Другая женщина отказалась выполнять процедуры и воскликнула: «Здесь вам не Дахау!»
Расписание учебных курсов, составленное в октябре 1938 года
Тем не менее, руководство «Лебенсборна» было заинтересовано, чтобы новорожденные оставались с матерью не только на время кормления грудью, но и на более длительный период для их воспитания. Впрочем, это затруднялось тем обстоятельством, что преобладающая часть незамужних матерей была вынуждена выходить на работу сразу же после родов, чтобы хоть как-то обеспечить своего ребенка. Не стоило забывать, что для матерей-одиночек было очень сложно найти подходящую работу. В некоторой степени было проще, если женщина где-то работала перед родами. СС могли поспособствовать, чтобы бывший работодатель взял ее на прежнее место. Но большей части было необходимо искать новые рабочие места. При этом «Источник жизни» подыскивал их таким образом, чтобы мать могла периодически навещать своего ребенка, оставленного в «Лебенсборне». По возможности также пытались найти отца ребенка, что должно было хоть в какой-то мере поспособствовать возможному складыванию семьи.
В данной ситуации был найден один выход. Когда быстрорасширяющаяся сеть домов «Лебенсборна» стала с огромным трудом находить себе сотрудников (секретарши, медицинские сестры, прачки, воспитательницы и т. д.), то было решено предлагать эту работу матерям, которые были готовы покинуть стены «Источника». Подобная практика была опробована в 1938 года. С началом войны в силу нехватки рабочей силы многие матери получали работу в центральном Мюнхенском офисе «Источника жизни». Только с момента основания до 1939 года в «Лебенсборн» было подано 440 заявлений с просьбой о трудоустройстве. Больше половины из них было удовлетворено. Как и стоило предполагать, почти все это были матери с внебрачными детьми. Позже доля трудоустройства снизилась.
Многие матери находили работу в домах «Лебенсборна», чтобы быть вместе со своими детьми
Поскольку «Лебенсборн» в основной массе своей занимался попечительской деятельностью, то на первый взгляд его работа по уходу за матерями и детьми мало чем отличалась от работы множества «схожих» благотворительных организаций периода Веймарской республики. И там, и там мать и дитя находились под неустанным медицинским контролем. Сами молодые мамаши обучались уходу за грудными детьми и изучали основы ведения домашнего хозяйства. «Лебенсборн» заботился о том, чтобы роженицам выплачивали причитающееся им пособие, а затем старался подыскать им подходящее место работы. Кроме того, специалисты «Источника» заботились о ребенке, если он был отдан организации под опеку, не мешали матери видеться с ним, более того, прилагали все усилия, чтобы маленький немец обрел полноценную семью. Усыновление в сторонних семьях отнюдь не было приоритетной задачей «Источника жизни». Да и само воспитание в специальных детских домах стало набирать обороты лишь в годы Второй мировой войны.
Однако мировоззренческое обучение матерей, стремление избежать государственного контроля, налет секретности, который был связан с возможностью сохранения тайны рождения, — все это указывало на то, что забота о матери и ребенке отнюдь не являлась главной целью «Источника жизни». Полностью конечная цель «Лебенсборна» становится ясной, если принять во внимание строгий отбор матерей, которые должны были рожать в его домах. Тот факт, что «благотворительные» мероприятия «Лебенсборна» прикрывались красивыми фразами о социальной защите одиноких матерей и внебрачных детей, не мог скрыть, что все они были продиктованы отнюдь не стремлением к социальной справедливости, а волей к селекции абсолютной нордическо-арийской расы.
Строгий отбор будущих матерей, проводимый специалистами «Лебенсборна», был ориентирован не только на расовые критерии. Служащие «Источника» должны были быть убеждены в хорошем здоровье рожениц. Для Эбнера не существовало никаких сомнений в том, что удачные роды в его заведении были результатом тщательного отбора. Только так можно было вырастить в «Лебенсборне» абсолютно здоровое и «расово качественное» новое поколение немцев.
Первым шагом для того, чтобы попасть в «Лебенсборн», было обследование, в ходе которого надо было убедиться, что будущие матери «с расовой и наследственно-биологической точек зрения полностью отвечают критериям, предъявляемым к СС». Сам Эбнер трактовал расовые законы охранных отрядов следующим образом: в орден СС могли попасть не только нордические люди (это в полной мере относилось и к женщинам), но и те, которые имели вполне определенные нордические установки. Цель эсэсовской селекции состояла в том, что надо было соединить подобных людей, дабы получить от них «еще более нордическое потомство». «По этой причине мы отказываем восточной и западной расам, так как восточная раса в основных ее чертах прямо-таки противоречит нордической расе, а метисы, получившиеся от восточной и нордической рас, являются неуравновешенными, лишенными внутренней цельности».
Проверка расовых и наследственных качеств будущей роженицы составляла самую большую часть процесса прохождения формального отбора. Будущая мать должна была заполнить и представить в «Лебенсборн» следующие документы:
1. Родословная. В соответствии с нормами приема в СС родословная должна была быть прослежена до 1 января 1800 года. При этом обязательным должны были быть справки о национальной принадлежности родителей, а также бабушек и дедушек.
2. Наследственная медицинская карта. Здесь должны были делаться отметки о возможных наследственных болезнях в семье соискательницы на попадание в «Лебенсборн».
3. Медицинский обходной лист. Он служил доказательством не только расового, но и физического здоровья. Изучение здоровья женщины должно было проводиться исключительно врачами СС. Позже, в годы войны, когда ощущался явный недостаток врачей-эсэсовцев, равно как и военных врачей вообще, обследование мог проводить любой врач, который имел право практиковать в Третьем рейхе.
4. Анкета. В ней надо было изложить личные данные, в том числе указать профессию, наличие страховки, членство в партии. Кроме того, надо было ответить на ряд личных вопросов: «Планируете ли бракосочетание с отцом ребенка?», «Какие причины могут помешать вашему бракосочетанию?». К анкете прилагались рукописная автобиография и фото женщины в полный рост.