5. Равносильное присяге заявление, в котором не состоящая в браке женщина должна была подтвердить, что отцом ребенка действительно является указанная ею личность.
В централ «Лебенсборна» подавались документы не только от матери, но и от отца, который должен был быть заранее уведомлен об этом. Все проверки, в том числе расовые и наследственные, проводились силами отдельного подразделения. Дальнейшая процедура во многом напоминала процесс получения разрешения на вступление в брак членами СС, которое выдавалось Главным управлением СС по вопросам расы и поселений.
Однако со временем выяснилось, что персонал «Лебенсборна» был перегружен осуществлением расовых и наследственных проверок родителей детей. Выделение специального врача отнюдь не изменило ситуацию. Тогда для осуществления этой деятельности руководство «Источника» стало налаживать контакты с Институтом кайзера Вильгельма, который занимался вопросами генеалогии и демографии, В частности, речь шла о сотрудничестве с мюнхенской кафедрой психиатрии, которой заведовал Эрнст Рюдин. В конце войны расовое обследование претенденток, а вместе с тем и вынесение решения о приеме в один из домов «Лебенсборна» осуществлял заведующий соответствующего родильного дома. Эбнер неоднократно утверждал, что отбор был настолько строгим, что в «Источник» попадало не более половины претенденток. Тем не менее, очень многое указывает на то, что подобная строгость была лишь мечтой Эбнера. На самом деле удовлетворялось где-то 75 % прошений. Подобное расхождение можно было объяснить тем, что в «Лебенсборне» пытались лишь создать видимость того, чего не было в действительности, — в данной ситуации речь идет о строжайшем расовонаследственном отборе. Подобные манипуляции не были редкостью в СС. Так, например, в 1942 году Административноэкономическое управление СС сознательно искажало данные о смертности в концентрационных лагерях. Делалось это для того, чтобы не спровоцировать гнев Гиммлера, который намеревался предоставлять арестантов и заключенных в качестве рабочих рук для немецкой индустрии. В итоге данные приходилось занижать.
В годы войны состояние здоровья матерей и детей, находившихся в «Лебенсборне», стало значительно ухудшаться. Это объяснялось, с одной стороны, военными тяготами, с другой — переполненностью домов. По этой причине один из членов наблюдательного совета штурмбаннфюрер СС профессор Беккер, занимавшийся детскими болезнями, после своей инспекционной поездки написал в 1941 году весьма нелицеприятную докладную записку. В ней он требовал не только санитарных и организационных улучшений, но и более строгого отбора матерей. Только при этих условиях дома «Лебенсборна» «могли стать образцовыми эсэсовскими учреждениями». По его мнению, более строгий отбор не только бы благоприятно отразился на данных детей, покидающих дома, но и, «без сомнения, на общем состоянии здоровья, а вместе с тем и на показателях детской смертности и уровне заболеваний». Предложение Беккера в первую очередь касалось Эбнера. Именно он, как медицинский руководитель «Лебенсборна», с весны 1941 года был назначен ответственным за прием матерей в дома организации, а стало быть, именно от его решения во многом зависело, какая женщина будет рожать в «Источнике», а какая нет. Поэтому в ответ на рекомендации Беккера Эбнер сообщил рейхсфюреру СС, что ужесточение критериев отбора матерей было осуществлено несколько месяцев назад. Однако эти сведения не совсем соответствовали действительности.
Эбнер объявил об ужесточении отбора в первой половине 1941 года, то есть тогда, когда Третий рейх находился на вершине своего европейского могущества, а национал-социалистическое руководство наивно полагало, что блицкриг, начатый против СССР, в ближайшее время закончится полным разгромом России. Но уже год спустя практика изменилась.
Желание во что бы то ни стало сохранить рождаемость в эсэсовских семьях подтолкнуло Гиммлера к тому, что он был вынужден поступиться принципами. В своих многочисленных разговорах с высокопоставленными эсэсовскими офицерами он буквально оправдывался, заявляя, что подобная снисходительность вызвана исключительно войной. «К сожалению, я должен идти на компромисс между необходимым количеством и наилучшим качеством», — сказал он как-то. В 1943 году рейхсфюрер со всей откровенностью заявил обергруппенфюреру СС Войршу, что с началом войны рождаемость оказалась проблемой: если сохранять строгие критерии отбора, то упадет рождаемость, а сохранить ее можно было, если только пренебречь расовыми качествами детей. Он пытался обосновать свое решение предельно разумными аргументами, которые были присущи Гиммлеру, внутренне безучастному даже к тем людям, которые должны были быть ему близки по расовым критериям: «Самое важное из того, чего я хочу добиться, чтобы по возможности каждый эсэсовец, прежде чем погибнет, успел обзавестись ребенком. Если количество подобных детей будет расти, то я смирюсь с селекционными ошибками, которые можно будет исправить при помощи количества». Подобная точка зрения побудила его к принятию следующего решения: «Лучше хотя бы один ребенок, чем вообще ничего. Лучше, чтобы эсэсовец, который возможно уже погиб, зачал не самого лучшего сына, чем вообще не передал свою кровь».
Приказ Гиммлера, обязывавший всех служащих СС и полиции рожать как можно больше детей
При этом Гиммлер старался ни в коем случае не произвести впечатления, будто бы его «военные мероприятия» были неким расовым компромиссом или непоследовательностью в осуществлении расовой политики. На критику, раздававшуюся из рядов СС, по поводу массовых убийств в Польше, которые оценивались как «негерманский поступок», Гиммлер парировал, что это «жесткий слом, который требует его расовый долг». В области идеологических установок Гиммлер был неукоснителен. Он был упрям и шел прямо к цели. Но сам Эбнер не допускал никаких сомнений в том, что временное послабление в отборе матерей, вызванное войной, было неким изменением принципов расовой политики национал-социализма. В 1944 году он вновь составил список требований, которым должна была отвечать претендентка на попадание в «Лебенсборн». Он был снисходительным только в одном случае, когда речь шла об эсэсовских семьях. На то у него были свои основания. Во-первых, не требовалось собирать множество документов, так как они были собраны во время получения разрешения на вступление в брак. Во-вторых, в большинстве случаев эсэсовские жены надолго не задерживались в «Источнике жизни», а потому не надо было слишком беспокоиться об их здоровье. К тому же «Лебенсборн» не брал их детей под собственную опеку. Но к незамужним матерям применялись самые строгие критерии. Даже малейшее несоответствие критериям было поводом для отклонения просьбы. «Чисто восточный, западный, и восточно-балтийский расовые типы женщин являются неприемлемыми». Будущие матери должны были быть не ниже 155 сантиметров. По чисто физическим причинам отказывали женщинам с физическими и психическими отклонениями, больным туберкулезом, венерическими и прочими кожными болезнями. «Эти женщины должны обращаться в Национал-социалистическое народное вспомоществование». К сожалению, многие документы были либо уничтожены в конце войны, либо погибли во время бомбежек. По этой причине вряд ли удастся представить полную картину отбора матерей и тех, кто был отвергнут «Источником». Но кое-какие документы все-таки дошли до нас. Однажды Эбнер отказал матери, так как в ее роду были шизофреники, а сама она весьма напоминала еврейку, что, по его мнению, было признаком принадлежности к западной расовой группе. «Таким не место в "Лебенсборне"», — резюмировал он. В другом случае он отказал женщине по чисто медицинским соображениям — ей во время первых родов было сделано кесарево сечение. То, что эта женщина была супругой офицера СС, для Эбнера не играло никакой роли.
Однако принятие матери в «Лебенсборн» еще не было вынесением положительного расового вердикта. Специфичность ситуации заключалась в том, что при предварительном отборе эсэсовские врачи опирались только на внешний вид женщины и ее документы. Однако чисто внешние признаки должны были дополняться качествами ее характера, который изучался во время ее пребывания в одном из домов. Окончательным доказательством ее абсолютного здоровья должны были быть роды не менее здорового ребенка. В декабре 1938 года в «Лебенсборне» была введена в обиход анкета, которая поначалу касалась только незамужних женщин, а затем и всех остальных. Пункты этой анкеты были составлены лично рейхсфюрером СС. На выходе должно было получиться что-то вроде развернутой характеристики, в которой женщина оценивалась как мать, давалась оценка ее расовым свойствам, а в итоге выносилась рекомендация относительно ее дальнейшего участия в наследственно-родовом проекте СС. Эта так называемая «анкета рейхсфюрера СС» была секретным документом и, естественно, заполнялась без ведома рожениц. Составлялась данная анкета, как правило, уже после того, как женщина покидала дом «Источника». Ее заверяли заведующий домом и старшая медицинская сестра. Кроме личных данных в анкете большое внимание уделялось «расовому виду матери». Вот некоторые из отрывков: «Очень высокий рост, нордический тип с примесью динарской расовой группы (переднеазиатское попадание?)». Или: «Преимущественно западный тип с элементами восточной расовой группы». Кроме того, отмечались мировоззренческие установки, которые выражались в том числе в отношении к ребенку. В конце анкеты ставился вопрос: «Соответствует ли мать эсэсовским принципам отбора: а) с расовой точки зрения; б) с мировоззренческой точки зрения; в) по своим психологическим характеристикам». Иногда выносились такие вердикты: «Фрау Э. не может быть привлечена к дальнейшему отбору. Проявленные ею свойства еле-еле дотягивают до среднестатистического уровня». Время от времени приходилось выяснять дополнительные сведения: «Желает ли мать родить еще ребенка?», «Является ли рождение следующих детей соответствующим принципам отбора в СС?».