Заведения «Лебенсборна», расположенные на территории Скандинавии
«Источник жизни» появился в Дании достаточно поздно. Лишь осенью 1944 года Гиммлер высказал пожелание, чтобы структура «Лебенсборна» появилась в Копенгагене. Сразу же после этого Макс Золльман поручил профессиональному художнику-оформителю Вилли Цисмеру заняться поиском подходящих для этого зданий. На тот момент Вилли Цисмер был известен не столько своими художественными работами, сколько тем, что в чине штурмбанфюрера СС возглавлял в «Лебенсборне» отдел «Труд». Он был одним из «ветеранов» «Источника жизни», работая в этой организации едва ли не с самого момента ее появления. В феврале 1945 года Цисмер сообщил Максу Золльману, что смог найти несколько зданий, которые бы могли устроить руководство «Лебенсборна». На тот момент планировалось применить в Дании так называемую «норвежскую модель», то есть датчанки, которые ожидали детей от немецких солдат, имели бы возможность рожать непосредственно у себя в стране. В марте 1945 года в Копенгагене начались работы по обустройству родильного дома «Источника». Однако, когда он был готов начать свою деятельность, закончилась война. После капитуляции Германии это здание использовалось Красным Крестом, а затем было преобразовано в женскую клинику.
«Источник жизни» никогда не проявлял повышенной активности в Финляндии. Хотя это отнюдь не значило, финские женщины не рожали вне брака детей от немецких солдат. Ввиду весьма специфических отношений, которые сложились между германским рейхом и Финляндией, командование вермахта подписало соглашение с финским министерством обороны. Оно предусматривало на время войны выплату пособий женщинам, которые родили детей от немецких солдат. По сравнению с процессами, которые шли в Дании, Норвегии или Нидерландах, в отношении Финляндии имперское правительство руководствовалось Прежде всего внешнеполитическими соображениями. Именно по этой причине был предложен упрощенный вариант официального признания отцовства. Соглашение, подписанное сторонами, ориентировалось в первую очередь на финское право, что было подчеркнуто в одном из параграфов. Это полностью соответствовало пожеланиям министерства обороны Финляндии.
Польские дети в лагере для перемещенных лиц
Когда национал-социалистические идеологи и эсэсовские специалисты по расовым вопросам говорили о Норвегии как исходной области, где должна была начаться «программа германизации Европы», то эти суждения не находили понимания у имперского руководителя здравоохранения Леонардо Конти. Он полагал, что Франции уделялось слишком мало внимания. И это несмотря на то, что в этой стране имелось не меньшее количество «расово ценных» детей. 29 мая 1942 года Конти направил Гиммлер письмо, в котором сообщал, что во Франции француженки родили от немцев в целом около 30 тысяч детей. «По моему мнению, эти дети в большинстве случаев нисколько не плохи. По крайней мере, они отнюдь не хуже детей, которые были рождены от немецких солдат в Норвегии». На тот момент заботу об этих детях взяла на себя вдова одного из французских генералов. Она хотела, чтобы эти дети переселились в Германию. Предполагалось, что «Лебенсборн» должен был помочь их усыновлению.
Но Гиммлер уже не раз пытался проводить подобную политику на французских территориях. Так, например, еще 19 августа 1940 года высший руководитель полиции и СС в Лотарингии-Сааре передал своим подчиненным приказ рейхсфюрера СС заняться поисками зданий, в которых можно было бы оборудовать дома «Источника жизни». Там планировалось принимать роды у уроженок Эльзаса и Лотарингии. Для упрощения этих поисков даже было составлено некое подобие инструкции, в которой говорилось: «Наиболее подходящими для организации "Источник жизни" являются больницы, легочные лечебницы, а также большие здания, которые уже ранее использовались в качестве санаториев. В этой связи финансовые затраты на их переоборудование будут самыми минимальными». Одновременно с этим полицейские чины и служащие СД должны были заняться поиском зданий, которые могли бы использоваться в качестве Национальнополитических воспитательных заведений (Наполас). Обращали внимание на небольшие замки, монастырские строения, которые имели сельскохозяйственные угодья. На конец августа 1940 года была запланирована командировка представителя «Источника жизни» в данный регион. Он должен был осмотреть «подобранные» объекты. Гиммлера почти не волновала финансовая сторона вопроса. Если владелец здания не соглашался с предложенной ценой, то его (здание) можно было просто-напросто конфисковать. Сам же Гиммлер в тот момент возлагал еще немалые надежды на новый проект: «Я придаю очень большое значение тому, чтобы поисками зданий занимались с особым усердием». Но все поиски, в которых принимала участие даже Инга Фирмец, оказались безрезультатными.
После войны Александр Михеловский стал католическим священником
Только несколько лет спустя «Лебенсборну» удалось арендовать замок Менье близ Шантилье, который принадлежал владельцу крупной кондитерской фабрики. Здесь дом «Источника» начал работать в феврале 1944 года. Поначалу он назывался «Вестланд», однако позже был переименован в «Вествальд» («Западный лес»). Деятельностью дома «Вествальд» руководил эсэсовский врач Фрице. В помощь ему из дома «Солнечный луг» была откомандирована сестра Йозефа Кноль. Поначалу ее планировалось использовать в Бельгии, но затем перевели в замок Менье. За недолгое время существования дома «Вествальд» в нем родились приблизительно 20 детей. Существует версия о том, что дети из дома «Западный лес» были в принудительном порядке вывезены в Германию, то есть похищены. На это намекает письмо Гюнтера Теша, который являлся юристом «Лебенсборна». В этом письме говорилось: «В случае ухудшения обстановки на фронтах "Вествальд" должен быть эвакуирован. Если матерью ребенка является француженка, то ее ребенок без согласия матери должен быть вывезен к семье отца в Германию».
Дом «Арденны» в Вежимоне близ Льежа (Бельгия) был создан в 1943 году специально для «матерей с германской кровью». Рождение первого ребенка в нем было зарегистрировано в марте того же года. В первую очередь он предназначался для бельгийских женщин и девушек, которые ожидали детей от служащих так называемого «Фламандского легиона», добровольческого формирования Ваффен-СС.
Вывезенный в «старый рейх» Александр Михеловский (на снимке слева)
Надо отметить, что этот дом «Источника», на обустройство которого было потрачено около 100 тысяч рейхсмарок, пользовался немалой «популярностью». Только в июне 1943 года в нем было зарегистрировано 20 ожидавших родов женщин и уже 8 рожденных детей. В то же самое время в находившемся поблизости детском саду уже пребывали 34 «ребенка ''Лебенсборна' '». Стараниями штурмбаннфюрера СС Вальтера Ланга, который заведовал делами в доме «Арденны», в этом учреждении был создан собственный ЗАГС. Кроме того, в «Арденнах» долгое время действовало некое подобие юридической консультации.
У создания дома «Арденны» была своя небольшая предыстория — 31 марта 1943 года командование армейских частей, расположенных в Бельгии и Северной Франции, обратилось к Имперскому министерству внутренних дел с просьбой создать на подконтрольной немцам территории филиал «Источника жизни», чтобы в нем можно было расположить местных женщин, ожидавших детей от солдат вермахта и служащих Ваффен-СС. Дабы снять часть проблем, руководство дома «Арденны» ходатайствовало о создании при нем собственного ЗАГСа, что могло позволить сохранить в тайне факт рождения некоторых детей. Если речь шла о немецких женщинах, то никаких сложностей с этим не было. Однако если в «Лебенсборн» попадали бельгийки из числа фольксдойче, то они формально должны были регистрироваться бельгийскими органами власти. Как результат, дети, факт появления на свет которых должен был быть сохранен в тайне, согласно действующему законодательству в любом случае должны были получать бельгийское гражданство. Впрочем, была найдена лазейка. Ребенок мог приобрести гражданство отца, если тот признавал свое отцовство. В некоторых случаях это были немцы, а стало быть, дети, появившиеся на свет в доме «Арденны», считались гражданами рейха. Поскольку главной задачей «Лебенсборна» в те дни являлось «расовое обогащение рейха наследственно здоровыми детьми», то его руководство старалось, чтобы большинство детей могли считаться немцами. Именно для этого в «Арденнах» и был создан свой собственный ЗАГС.
Имперское министерство внутренних дел не возражало против данной инициативы. Однако при установлении германского гражданства для бельгийских детей, рожденных в «Лебенсборне», все-таки имелось несколько преград. Дело в том, что Имперское министерство внутренних дел настаивало на том, чтобы сотрудники ЗАГСа регистрировали рождение исключительно немецких детей. При этом в Имперском министерстве внутренних дел ссылались на указ Гитлера от 13 мая 1943 года. После этого руководство «Лебенсборна» обратилось напрямую к Мартину Борману как руководителю партийной канцелярии. Тот в своем ответе, данном 25 июня 1943 года, сообщал, что Гитлер подразумевал только внебрачных детей, которые рождались в массовом порядке на оккупированных территориях. «Иностранные девушки, с которыми нередко вступают в связь немецкие солдаты, не всегда безупречны с расовой точки зрения, а потому рожденные от них детей едва ли могут рассматриваться как желаемое приумножение немецкого народа». Но при этом подчеркивалось, что нельзя было возражать против предоставления немецкого гражданства в качестве исключения, когда будущие матери проходили детальное «расовое освидетельствование», как это делалось перед приемом в «Лебенсборн».
В сообщениях руководства дома «Арденны» не раз подчеркивалось, что, несмотря на большой приток будущих матерей, местное население относилось к «Лебенсборну» настороженно и даже враждебно. Сам дом усиленно охранялся служащими Ваффен-СС, что позволило в итоге отразить несколько вылазок бельгийских партизан. Доктор Роберт Дюкер в 1948 году на допросе показал, что дом «Арденны» прекратил свою деятельность буквально накануне того, как в Льеж прибыли наступавшие с юго-запада части союзников. Он также подтвердил сведения о том, что в доме в основном пребывали женщины и девушки, ожидавшие детей от валлонских и фран