Джон кивнул.
– Если ты не хотел его убивать, но тем не менее почти убил, это означает только одно. Что?
– Что… я неправильно себя повел… сэр.
– Нет. Вторая попытка.
– Что я… что я не умею…
– Теплее. Заканчивай фразу, Джон.
– Что я не умею… не умею… дозировать воздействие.
Алеко остановился как вкопанный и повернулся к Джону.
– Ответ правильный. А почему ты не умеешь дозировать воздействие?
– Потому что я… потому что я недостаточно работаю… сэр.
– Снова ответ правильный. Хороший мальчик.
Алеко возобновил шаг, но пошел быстрее. Джон чуть ли не бегом следовал за ним.
– Итак, Джон. Что будет через полгода?
– Через полгода будет Посвящение, сэр.
– Кто будет проходить Посвящение?
– Я и Йоко, сэр.
– Что нужно, чтобы попасть на Посвящение?
– Разрешение наставника, сэр.
– Что говорится в Уложении о разрешении наставника?
Джон засопел.
– Мне повторить вопрос?
– В Уложении говорится: для участия в Посвящении посвящаемому требуется разрешение наставника… сэр.
– Ответ правильный, но неполный.
– Для участия в Посвящении посвящаемому требуется разрешение наставника… Если посвящаемый не получает разрешения наставника, он не получает допуск на Посвящение… – Джон запнулся.
– Дальше!
– Он не получает допуск на Посвящение, равно как и другие посвящаемые из этой Ячейки…
– Что замер?! Дальше!
– При этом Ячейка не получает доступа в Конференцию и…
– И?!
– И… Ячейка подлежит… подлежит… расформированию…
– Дальше!
– А все… все полученные знания, умения и навыки… подлежат… подлежат стиранию.
Джон зарыдал.
Алеко подождал, пока Джон перестанет плакать.
– Джон!
Мальчишка поднял полные слез глаза.
– Для чего ты здесь, Джон?
– Для того, чтобы создать, поддерживать и защищать Кольцо, любой ценой, даже ценой своей жизни.
– Что ты должен сделать, чтобы получить право доступа к Кольцу?
– Пройти Посвящение и попасть в Конференцию.
– Чтобы пройти Посвящение, Джон, нужно работать и исправлять ошибки. В Конференции не было, нет и никогда не будет неучей, тем более таких, кто готов обагрить свои руки кровью из-за того, что не владеет элементарными приемами.
– Да, сэр.
– У тебя есть еще время.
– Да, сэр.
– И подумай о Йоко. Она уже получила мое разрешение.
– Она говорила, сэр.
– Подумай о родителях, своих и Йоко. Ты понимаешь, что будет с ними при расформировании Ячейки?
– Да, сэр.
– Мы поняли друг друга?
– Так точно, сэр!
Джон, сопя, сидел на берегу пруда. Йоко подошла, тихо опустилась рядом.
– Ну чего, Джонни?
– Все нормально.
– То-то я вижу, что нормально. Сейчас из пруда пар пойдет. Ты из них уху сварить хочешь?
– Не издевайся, Йо-Йо!
– Да не издеваюсь я. Ты и так налетел сегодня. Кстати, знаешь, кто Палмера привел?
– Кто?
– Тхиросак. Он со страху обоссался, а потом бежал в мокрых штанах. Полшколы ржало!
– Йо-Йо, я идиот?
– Почему?
– Я вообще никакой драки не хотел.
– А что, можно было без драки?
Джон вздохнул.
– Да нет, нельзя. Они бы меня вдвоем забили там.
– Ну вот. Сам видишь. Но с рыжим ты перестарался. Его на скорой увезли.
– Я нечаянно!
– Ладно, бывает. Что Алеко сказал?
– Сказал, если не исправлю, не даст разрешение наставника.
– Да ладно!
– Так и сказал.
– Тогда, Джонни, не будет нашей Ячейки. И мы с тобой друг мимо друга ходить будем – и не узнаем, и не вспомним. Да и вряд ли ходить будем. Отправят вот за полземли друг от друга…
– Я не позволю, Йо-Йо! Я работать буду!
– Говорю же, рыб не свари, глупый!
Джон пожелал родителям спокойной ночи, поднялся в свою комнату, лег на кровать и закрыл глаза.
[– Эй-эй-эй, не спать!]
[– Чего, Йо-Йо?]
[– Я разговаривала!]
[– Опять? Так ведь нам нельзя!]
[– Да брось ты. Они же сами сказали, если они выходят – то можно, без порицаний.]
[– И что?]
[– Его зовут Лембит. Они посмотрели твое выступление в туалете.]
[– И как?]
[– Сказал, смеялись. И еще сказал – ты все правильно сделал.]
[– А как же Алеко?]
[– Сказал, Алеко же наставник. Он должен с нами построже. И еще.]
[– Что?]
[– Передал тебе: если бы я был на месте Джона, я бы посильнее вломил! Пожестче!]
[– Шутишь, Йо-Йо!]
[– Не шучу! Он еще – твой Джон железный парень. Подружимся.]
[– Вот хотелось бы…]
[– Скоро Посвящение.]
[– Скорей бы!]
[– Синяки болят?]
[– Уже нет. Спи, Йо-Йо. Спасибо тебе.]
[– Давай, дрыхни, Конан-Варвар!]
[– Йо-Йо.]
[– Что?]
[– А они тебе про Кольцо рассказывали?]
[– Нет.]
[– А почему? Ты не спрашивала?]
[– Спрашивала.]
[– И что?]
[– Говорят, нельзя. Только после Посвящения.]
[– Йо-Йо…]
[– Чего еще?]
[– Ты на меня не злишься?]
[– Нет. Всё, конец связи.]
– Как можно злиться на такого Мужчину?! – твердо сказала Женщина внутри Йоко.
Глава 13
– Который час?..
– Я тебя разбудил?
– Нет, я сама. Который час?
– Половина третьего.
– Ты где был?
– В кабинете.
– Что ты все бродишь? Иди спать.
– Сейчас. Только молока выпью.
– Принеси мне. Я тоже хочу.
– Тебе холодного или нагреть?
– Холодного.
– Ты что там разбил?
– Кружка с полки соскользнула. Я собрал осколки.
– Какая кружка?
– Моя старая.
– Это какая – старая?
– Ну, где «Таллин» написано. Я ее у тебя тогда увел.
– Не увел. Я тебе сама подарила.
– Жалко ее. Столько лет жила.
– Да ладно тебе. Посуда бьется к счастью.
– Все равно жалко.
– Иди ко мне. Я уже забыла, когда мы вместе засыпали.
– Иду.
– Обними. Не так. Крепче.
– Обнял.
– Ты как вареный сегодня. Ты вроде здесь, а вроде и не здесь. Что с тобой?
– Ничего. Нормально всё.
– Я вижу, как нормально. Что опять такое?
– Ничего. Просто думаю.
– О чем?
– Обо всем.
– Мне из тебя ответы клещами вытягивать? Андрюша, что с тобой?
– Ничего. Пойду, сигарету возьму. Тебе принести?
– Не принести. Я в постели не курю. Давай, возвращайся быстрее.
– Успокоился?
– Немного.
– Так что случилось?
– Джон сегодня в школе подрался.
– Я знаю. И что? Ты, что ли, не дрался?
– Дрался. Но я не о том.
– А о чем?
– Я боюсь, Каа.
– Чего ты боишься?
– Силы. Той силы, что в них.
– Андрюша… Не силы бояться нужно.
– А чего, по-твоему?
– Бессилия.
– Я неправильно сказал.
– Скажи правильно.
– Я не силы их боюсь. И даже не боюсь. Просто – то ли понять, то ли принять – не могу.
– Чего?
– Того, что они другие. Джон такой ласковый. Все время – «папа», «мама»… И ведь видно, что не наигранное, что не притворяется.
– Это плохо?
– Нет. Но это… это… не знаю, как сказать.
– Скажи как есть.
– Это неправильно, Каа.
– Не поняла!..
– Я себя вспоминаю. Чем старше, тем от родителей дальше. А тут получается всё наоборот. У меня такое чувство, что не он мой сын, а я его. Ведь я должен его оберегать, охранять – а мне кажется, что это он нас с тобой охраняет. И Йоко такая же. Они вроде обычные дети, если на улице встретить. А я вижу, что всё совсем не так. Я уже сколько лет с ними занимаюсь! Сколько книг, сколько мультиков, сколько фильмов, сколько пьес – перелопатил, подобрал, вместе с ними прочитал, посмотрел, обсудил…
– Андрюша, такая твоя работа.
– Я знаю, Каа. Я знаю, что никто, кроме нас, кроме меня, не расскажет им об этом мире так, как расскажу я. О нашем мире. О мире, которого, может, завтра уже не будет. Если не я, то кто? Телевизор?
– Милый, ты знаешь. Они не станут смотреть телевизор.
– А я боюсь, что станут.
– Не станут. Они другие.
– Но ведь меня же – они слушают! Часами! И все книги, что я даю, – от корки до корки!..
– Потому что они тебе доверяют.
– А мне страшно, что я дам им что-то не то. Научу их чему-то не тому, чему-то неправильному…
– Андрей!
– Что?!
– Что ты предлагаешь?! Вообще их ничему не учить? Гимназию с гувернантками? Закрытую частную школу? Какой-нибудь Челси Индепендент Колледж? Тебе что, здешнего зоопарка, куда они каждый день вынуждены таскаться, чтобы выглядеть неотличимыми от массы, тебе этого мало?!
– Я не о том.
– А о чем?
– О том, Каа, что я боюсь научить их неправильному.
– Андрюша, у них иммунитет.
– Какой?
– Иммунитет к мерзости. Разве ты не видишь?
– Не вижу.
– Ну, прости. Я забыла. Ты же не мать. Такое может видеть только женщина. К ним не пристает.
– Что не пристает?
– Дерьмо не пристает. Поэтому они так относятся к нам. Поэтому они нас так берегут. Поэтому тебе и кажется, что мы их дети, а не наоборот. Вот Джон сегодня подрался. А ты знаешь, почему он подрался?
– Нет.
– А я знаю. Он мне рассказал.
– Почему?
– Потому что избежать драки возможности не было. Потому что не было другой возможности отогнать этих песьеголовых выблядков. Остановить их. Поставить на место мразь, какой мир наполнен до краев, да что там до краев – перехлестывает уже! Мутная волна мерзости и тлена, она везде, ее могильная вонь – она всюду. Посмотришь – вроде снаружи дети как дети, чудесные такие, ангелочки, да?! А внутрь загляни – мерзость! Потому что яблочко от яблони…
– Каа, как ты можешь? Это дети! А как же педагогика? Как же воспитание новых людей?
– Никак. Я не верю.
– Почему?