Окончание фразы насторожило Андрея. Похоже, Грифона обучали не в сержантской школе, там таких слов не произносят. Это не бандит. А если все же бандит, то непростой.
– Вот смотрите, Андрей. Как говорится, «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались»…[65]
– Да уж, блядь, – перебил Андрей, – такие кругом солнышки лесные[66], что упасть и не встать.
– Хорошо, что чувство юмора вам не изменяет. Так вот. Из этих каменных полуразвалин для вас, Андрей, есть только два выхода. Хороший и плохой. С какого начнем?
– Пошел на хуй, ублюдок, – спокойно сказал Андрей, глядя Грифону прямо в глаза.
– Фи, па-па́… – недовольно протянул Грифон, – ну, зачем же так грубо!
– Как получается. Сердцу не прикажешь.
– Мы никак не перейдем к информативной части беседы, – медленно сказал Грифон. – Выходов для вас, Андрей, всего два. Первый – вы покидаете этот дом и этот остров с нами. Естественно, прихватив с собой установку. После живете долго, счастливо, богато, ни в чем и никогда не зная даже малейшей, даже самой незначительной нужды. И второй – вас вынесут отсюда вперед ногами. Выбирайте.
Андрей спокойно смотрел перед собой. Грифон молчал. «Большой актер – большая пауза», вспомнилась Андрею фраза из какого-то старого советского фильма. Из открытого окна откуда-то издалека послышался тихий звон церковного колокола. Рано по мне служить, усмехнулся Андрей.
– Я хочу видеть старика, – нарушил молчание Андрей.
– Увидите, но не сейчас.
– Пока не увижу, дальнейшие обсуждения бессмысленны. – Андрей лег на кровать и повернулся к стене. Грифон безмолвно вышел из комнаты. Несколькими минутами спустя дверь отворилась: вошел охранник с едой на подносе.
– Коньяка принеси, – коротко приказал Андрей. Охранник скрылся за дверью, вскоре вернулся с открытой бутылкой.
– Налей.
Охранник плеснул полстакана.
– Не жадничай.
Долил до краев, «с горкой», ушел, забрав бутылку с собой. Андрей сделал несколько глотков, машинально съел содержимое тарелки – даже не обратив внимания, что там было, лег на кровать и моментально уснул.
На берегу усадебного пруда спинками вперед стояли два белых глубоких кресла, накрытых объемными тюлевыми противомоскитными накидками. Андрей удивился – в усадьбе никогда не было таких кресел и уж тем более накидок. На веранде дома неподвижно, вполоборота, лицом друг к другу замерли Юкки и Кадри. Солнце уходило. Воздух вибрировал каким-то непонятным свистом. Андрей висел в воздухе, но одновременно видел себя со стороны – на траве, на лужайке возле бассейна. Тот Андрей, который на лужайке, поднялся, помахал женщинам – они не пошелохнулись. Свист усилился. Андрей сделал несколько шагов в направлении кресел. Ноги почему-то были чужие, отказывающиеся слушаться. Тогда понял, что не дойдет – надо ползти. Полз целую вечность. Солнце уходило. Тот Андрей, что был в воздухе, знал: он обязан доползти раньше, чем солнце скроется за горизонтом. «Каа, помоги!» – крикнул – вместо звука голоса из горла вылетело слабое шипение. Женщины на веранде даже не обернулись, они не замечали его. С последними лучами солнца Андрей дополз до кресел, невероятным усилием воли заставил себя подняться на ноги и заглянул под занавески. Правое кресло пустовало. В левом, уронив голову на грудь, сидел Док. Глаза прикрыты. Из двух отверстий на груди медленно, капля за каплей, вытекала черная кровь. Не открывая глаз, он чужим голосом, медленно, с усилием вымолвил: «Не садись. Нельзя, беги…» Свист внезапно смолк, будто выключили. Последний солнечный луч скрылся за горизонтом. Началось землетрясение. Андрея стало мотать из стороны в сторону. Он закричал: «Кадри, беги!»
– Проснитесь! – Грифон склонился над спящим, тряся его за плечо. Андрей открыл глаза. – Вы хотели видеть старика.
Дверь открылась, в комнату втолкнули Славу. Андрей вскочил с кровати.
Волосы старика были всклокочены больше обычного. На подбородке справа синел кровоподтек, из левой ноздри на губу спускалась засохшая черная грязная дорожка – как будто недавно шла кровь.
– Тебя били?! – закричал Андрей.
Слава лишь отрицательно помотал головой – нет.
– Ты голоден?
Слава молчал. Вдруг из его глаз покатились крупные слезы.
– Андрюша… – рыдания душили старика, – Андрюша, я… я не хотел! Я… не убивал я… Андрюша…
Грифон коротким жестом показал охраннику: увести. Дверь за Славой закрылась.
– О чем он? – спросил Андрей. – О чем? Я не понял!
На лице Грифона изобразилась отвратительная улыбка:
– Муки совести, не иначе. Хотя, что это я. Давайте будем проще.
Андрей поразмыслил несколько секунд и уверенно сказал:
– Согласен. Будем проще.
– Благодарю, – Грифон сел на стул, – присаживайтесь.
Андрей сел следом.
– Буду с вами откровенен, – сказал Грифон, – мы давно знакомы со стариком. Нам нужна установка, и не только эта, как вы понимаете. Ирония ситуации в том, что старик готов собрать их нам сколько угодно, но они не будут работать – вы знаете это лучше меня. Они не будут работать без вас. Поэтому старик без вас для нас не имеет никакого смысла. Ну и наоборот – вы без старика также не представляете интереса. Если вы в паре, мы сделаем всё, чтобы вы жили как можно дольше. Каждый из вас по отдельности заслуживает только того, чтобы умереть.
Грифон замолчал.
– Ты хочешь сказать, Слава с вами заодно? – с металлом в голосе спросил Андрей.
– Я не хочу сказать ничего, кроме того, что уже сказал. Вам должно быть достаточно. Андрей, вы мне все же, несмотря на не самые приятные обстоятельства, симпатичны…
– А уж как ты мне симпатичен… – бесстрастно сказал Андрей.
– Понимаю. Принимаю. Ни на что другое не надеюсь. Андрей, вы порядочный человек. Просто вы попали в такие обстоятельства. Особые, я бы сказал. Вы умны, но не понимаете одной вещи. Вы и ваш покойный коллега влезли туда, куда влезать не следует, даже по глупости. Вы отчего-то решили, что можете и будете влиять на судьбы мира. Откуда у вас такая уверенность? Опять же, вы почему-то решили, что, имея достаточно денег, вы можете изменить мир. Это ошибка, мой дорогой, – в словах Грифона не было ни рисовки, ни фальши. – Ошибка, поймите это. Что есть деньги? Деньги есть всего лишь некие привходящие условия игры. Ваш приятель, фигурально выражаясь, набрел на мешок с ассигнациями и ни с того ни с сего вбил себе в голову, что будет управлять миром! Нет чтоб вести жизнь, достойную состоятельного человека. Еще и вас с толку сбил. Только он ошибся и уже заплатил за ошибку. А вы пока – нет. И только от вашего поведения зависит, какова будет плата. Окажется ли она в пределах вашей кредитоспособности, или же превзойдет, став неподъемной ношей. Правда заключается в том, что вы вдруг решили стать хозяевами игры. Что ж, достойная попытка. Мы уважаем дерзких. Как минимум, такие, как вы, нам интересны. Но игра принадлежит нам, а не вам. И все ваши деньги будут всего лишь фантиками, если мы так захотим. – Грифон закончил говорить.
– Чего вы конкретно хотите? – Андрей взял с тумбочки наполовину полный коньячный стакан, осушил до дна.
– Сотрудничества. Мне не доставит удовольствия приказать убить старика, тем более – вас.
– Что я должен сделать?
– Остановить установку, перевести в безопасный режим и подготовить к транспортировке. Мы перевезем ее, вас и старика в другое место. Вы поможете нам наладить серийное производство и управление «центрифугами».
– Что взамен?
– Жизнь. Свобода. Непробиваемая охрана для вас и членов вашей семьи. Сегодня и дальше, из поколения в поколение. Положение в обществе. Деньги в любых количествах, на тех же условиях. Вам, конечно, придется отказаться от ваших неразумных замыслов. У вас отлично получается исследовать и творить. Но, все же, признайте – думать у нас получается лучше. Оставьте ваши коммунистические бредни про свободную энергию для всех. «Цивилизация» означает «иерархия». Когда было иначе? Ваше место в иерархии готово. Приглашаю вас занять его. Оно ваше и только ваше – достаточно сделать шаг.
Поклонившись, Грифон вышел и закрыл за собой дверь.
Глава 27
Спал Андрей хорошо. Проснулся наутро около половины восьмого, стукнул в дверь, сказал позвать Грифона. Тот нарисовался немедленно. Андрей объявил: согласен. На вопрос «что нужно» перечислил: дверь больше не запирать, сначала душ, потом завтрак, после доступ к установке, контакты со Славой не ограничивать, ну а все остальное – как заблагорассудится. И еще, если у тебя остался «житан», поделись. Грифон утвердительно кивнул и исчез. Дверь немедленно открыли, пост возле сняли, средства связи, понятное дело, не вернули.
Впервые за несколько суток Андрей вышел во двор. Во дворе было тесно. Росинант стоял в дальнем углу двора, загнанный в слепой угол, как в ловушку, тяжелой мордой упершись в стену дома. Еще двор загромождали два вэна; один старый, грузовой, без окон, с двумя дверями; второй – пассажирский, повышенной комфортности. Номера местные, красные, прокатные. Тем временем безмолвный охранник подал завтрак в гостиной: яичницу, бекон с тостами и фасолью – приготовлено и сервировано было мастерски, Андрей это отметил. Вскоре тот же болван принес горячий кофе, джем и печенье. Андрей встал из-за стола, пересел в глубокое кресло, принялся за кофе. Грифон вошел в гостиную, сел в соседнее с Андреем кресло, молча положил на журнальный столик управляющий модуль.
– Ты хочешь знать, как это работает? – повернулся к нему Андрей. Грифон кивнул в ответ.
– Работает весьма любопытно. Чтобы запустить новую, никогда не бывшую в работе установку, нужны двое – я и эта коробочка. Нет коробочки – ничего не случится. Нет меня – ничего не случится.
– Это мне понятно, – сказал Грифон, снова беря управляющий модуль в руку и словно взвешивая его на ладони. – А если установка уже работает и нужно изменить настройки?