Проснулась от того что лошадь резко встала, возница выругался, а кувшины в корзине задрожали, затряслись мелкой дрожью, стукаясь друг о друга.
– Что там? – Змейка вскинулась, сунулась к вознице с любопытством.
– Да вона чёта лежит. Не человек ли? Поди, девка, погляди!
«Чёта» лежало в стороне от дороги под осинкой. Ярко-зеленая, расшитая клеверами ткань виднелась издалека. Моховая горка придала предмету лишнего объема – действительно, спутаешь с человеком! А на самом деле – Змейка осторожно подцепила ткань палочкой – тряпка и есть. Жилетка. Девушка нахмурилась и огляделась по сторонам. Лискина ведь жилетка-то! Ее клеверки Змейка узнала, хоть и видела редко. Этот предмет гардероба она наблюдала на подруге нечасто. Лиска считала зеленую жилетку счастливой, поэтому носила лишь по особенным случаям.
Змейка настороженно подтянула одежку к себе, повертела в руках, облегченно выдохнула, не обнаружив разрывов или крови. Похоже, просто потеряна.
Девушка бережно смотала находку в куль, сунула под мышку и снова вернулась в телегу.
Глава 5. Булли-Кутта
Чем ближе Руди подводил Чета к Травинкам, тем сильнее сомневался.
– А он тебе точно нужен? – интересовался аккуратно, с надеждой.
– Нужен, – жестко отвечал Чет, давая понять, что торги уже не уместны.
– Так его там, может, и нету, в Травинках-то… Может, уже всех волков переловил да ушел.
– Мы проверим. Вдруг не ушел?
– Ла-а-адно, – нехотя тянул Руди и в молчаливой тоске закатывал глаза к небесам.
Травинки оказались крошечной деревушкой в одну улочку, по сравнению с которой Ланья Тишь со своими особнячками выглядела по столичному шикарно. Здесь же стояли совсем хибаристые домишки, бедненькие да черненькие. Частокола не было и в помине, хотя, к чему забор, если и тащить-то нечего?
Посреди улицы собрались, пожалуй, все жители – и большие, и малые. Они с интересом смотрели на сидящего в пыли здоровенного парня, у ног которого лежал еще один, связанный по ногам и рукам.
– Вот он, – непроизвольно вскрикнул Руди и запоздало зажал себе рот.
– Позови его, – предложил Чет.
– Не-е-е, не буду. Не пойдет, думаю.
Рыжий как-то сразу засомневался, растерял пыл и гонор. Чет давно уловил фальшь в его громких заявлениях по поводу «своего парня», и теперь издевался над хвастуном.
– Он же, как ты сказал, из твоих парней? И чего же, даже главаря своего не послушает? Несговорчивый какой!
– Ну, понимаешь, он не совсем из моих… Он скорее свой собственный…
– Какая разница свой или собственный? Зовут, кстати, как его?
– Булли-Кутта.
– Иди, позови его!
– Не пойду, – уперся разбойник, сделав страшные глаза.
– Отчего не пойдешь-то? Так сложно что ли?– Чет прищурился настойчиво, желая вытянуть из рыжего правду. «Ну, давай, Руди, признавайся, что наврал мне и нахвастался, что боишься этого кренделя незнамо как, потому что он – отмороженный головорез, и никакой не твой сподручный» – призывал в мыслях с ехидных злорадством.
– Я его боюсь! – сдался Руди, и с души его будто свалился тяжкий камень. – Хочешь, иди к нему сам, Чет. А я – боюсь.
Булли-Кутту боялись все, потому что Булли-Кутта не боялся волка.
Не на словах. Он мог доказать это на деле, и теперь под многозначительное молчание толпы в пыли у его ног скулил и корежился волкодлак. Не простой волкодлак – вожак стаи. Хотя, вожаком его именовали люди, сам гордый представитель оборотничьего племени торжественно величал себя «альфой», не слишком-то вникая в суть подобного названия…
Сам Булли-Кутта тоже являлся оборотнем, но не волкодлаком – несколько иной породы. Он был псом. Пес с волком вроде и родня, но пропасть между ними огромная. Главным образом, идеологическая.
Народ созерцал в молчании. Это был не первый пойманный волк, и судьба предыдущих не обнадеживала. Но при любом раскладе жители Травинок радовались и волка не жалели – повода не давал. До появления Булли-Кутты волкодлачья стая натворила в окрестностях много бед, а теперь поредела в два раза.
Все ждали расправы.
К разочарованию собравшихся казни свершиться не удалось. Из-за плотно сомкнутых спин к оборотням пробился человек.
– Я забираю волка, – заявил с такой наглостью, что дед Ложкарь, стоящий в первом ряду наблюдателей, громко крякнул от возмущения.
– Вот еще, мой волк, – с грозным спокойствием заявил Булли-Кутта. Голос его звучал тихо и уверенно. Широкая грудь вздымалась от мерного дыхания, колыхалась на ней добрая сотня черных кос, похожих на толстых лоснящихся змей.
– Давай поговорим, – нахал не унимался.
– Чего ты привязался? Чего тебе от меня надо? – пес низко опустил подбородок, взглянул сурово из-под темных разлетистых бровей.
– Мне не от тебя надо, а от этого волчары.
Булли-Кутта осмотрел наглеца, не меняя выражения на лице, сделал для себя неприятный вывод – Орденовская форма и Печать Света в собранном кулаке никаких хороших перспектив не несут. Вроде как Святой Ныряльщик. Ответ пришел в голову сам собой.
– Ты вроде как Ныряльщик? Так иди и нырни, а в мои дела не суйся.
– А ты вроде как пес? – Чет (а настойчивым пришельцем был именно он) еще раз пристально вгляделся в ауру хмурого здоровяка, что сидел перед ним в пыли, по-восточному скрестив ноги. – И вроде как не борзой породы. Это я к тому, чтобы ты вел себя поскромнее с представителем Святой Церкви. А еще, ты вроде как нездешний. Не нелегал ли часом? Давай поговорим нормально, а если не захочешь – мигом поедешь обратно в свой Раджистан.
Чет предположил наугад и попал в точку. Булли-Кутта вправду был из Раджистана – страны, что соседствовала с королевскими землями на юго-востоке.
В воздухе повисло напряжение. В мнимом спокойствии спорящих за добычу крылась беззвучная ярость. Никто не хотел отступать. В какой-то миг пес и Ныряльщик готовы были броситься друг на друга. Чет уже прикинул, как будет бить оборотня коленом в грудь (если тот обернется зверем), чтоб не свалил, как заткнет в зубастую пасть кулак, наполненный сиянием Света. Булли-Кутта подумывал, как быстрее перегрызть наглому приставале глотку.
Слава Пресветлому, оба сдержались. Драться не стали.
Ныряльщик посмотрел на Булли-Кутту. Булли-Кутта посмотрел на Ныряльщика. Каждый поразмыслил об увиденном и сделал выводы.
Чет оценил не только родину, но и внешний вид несговорчивого охотника на волков. Одежда старая, потрепанная, ношенная-переношенная, но очень добротная. Другая бы давно превратилась в лохмотья, а эта лишь перепачкалась да на солнце выгорела. Мужик не из простых. Рожа породистая. Нос, вон, выше неба задирает. Царевич, видать, – и ниже не бери!
Пес-оборотень тоже времени не терял. Ныряльщик перед ним стоял престранный. Святой Ныряльщик… Да уж! В этом товарище святости – ноль. И вообще, парень больше похож на разбойника, снявшего с убитого святоши пресветлые наряды. Морда хитрая: держится так, будто ждет, что в каждый момент ему может кулак в лицо прилететь. Всегда на чеку – полезная уличная привычка. А главное – ничего не боится. Ничего и никого – видно сразу. Вот тебе и Святой! Вот тебе и Ныряльщик. Шпана подзаборная, а не Ныряльщик. В общем, вроде парень неплохой.
Наконец Булли-Кутта мысленно вильнул хвостом и поинтересовался вслух с заметно прибавившимся дружелюбием.
– Зачем тебе волк?
– Он знает кое-что важное, – Чет сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой и прикурил, оберегая раскрытой ладонью неокрепший огонек. Последняя сигарета. Но ничего, в седельной сумке Вафли пачки еще остались.
– Знает – не знает. Мне плевать. Я все равно волка убью, – на всякий случай предупредил Булли-Кутта и стал ждать, что скажет на это Ныряльщик. Интересно, что вообще будет делать? Упрашивать? Запугивать? Торговаться?
– Поговорить-то с ним дашь? – спокойно поинтересовался Чет.
Сам предмет спора – великий волчий вожак с гордым именем Вальд – все это время благоразумно помалкивал. Ясно, что так целее будет шкура, но последняя услышанная фраза возмутила оборотня до глубины души, и он не смог смолчать.
– Не буду я говорить с тобой за «просто так», святоша, – рыкнул, пытаясь в очередной раз отползти от пса.
Булли-Кутта напал на Вальда в лесу и здорово порвал. Волк сбежал. Чтобы быстро «залатать дыры», пришлось перекинуться в человечий облик. Волкодлак даже одежду свою успел отыскать и натянуть, но пес, временно сброшенный с хвоста, вскоре нагнал снова. И вот результат – Вальд валяется посреди главной Травинковский улицы и от бессилия не может перекинуться в звериную ипостась. Стыд и позор. Позор и пакость!
– И чего ты хочешь взамен, волк?
– Жить хочу!
– Логично, – с пониманием качнул головой Чет, глядя на пса. – Что скажешь, любезный. Можем устроить?
– Нет, – короткий четкий ответ, ясный и доходчивый.
– А если подумать?
– Думать нечего. Я не для того волкодлачьего вожака ловил, чтобы первому встречному болтуну отдавать и жизнь его свято оберегать.
– Ты не переживай. Я ж его только на время разговора у тебя заберу. Навсегда он мне не нужен. Вот только жизнь бы ему оставить – не расколется ведь иначе, – заявил Чет. Булли-Кутта нахмурился, взвешивая предложение и ища в нем подвохи.
– Одолжить могу, пощадить – нет, – произнес, добавив сурово. – Убью его все равно.
– Все равно… – эхом повторил за ним Ныряльщик, – если тебе все равно, поменяй его у сородичей на другого волка. Думаю, за вожака они кого-нибудь да отдадут. А может и двоих «кого-нибудь»…
И Булли-Кутта уступил. В своей жизни он делал это не слишком часто, но ситуация сложилась неординарная. Самоуверенный Ныряльщик понравился псу, как обычно нравилось ему все дерзкое, смелое и похожее на него самого.
– Бери, – разрешил, наконец, и волк выдохнул с облегчением…
Чет присел возле пленника, стал расспрашивать, предварительно разогнав по домам любопытную толпу.
– Ну?
– Что «ну»? – волкодлак нервно оскалил зубы. – Хотел спрашивать, спрашивай, а не нукай. Не коня запрягаешь!