Двух оставшихся похитителей Лиска прозвала для удобства просто: «коренастый» и «молчаливый». «Молчаливый» все время молчал, а «коренастый» изредка коротко отвечал Арьяну.
– Вожака-то, похоже, псина схарчила, – без особой печали заявил тот. – Стало быть, я теперь ваш альфа.
– Угу.
– И коня Вальдова возьму себе, – сладко улыбнулся Арьян, в очередной раз радуясь приятному во всех отношениях дню.
– Угу, бери.
– И эту!
Волкодлак горделиво прошелся вокруг связанной Лиски, присел, вынул изо рта девушки кляп.
– Хорошенькая ты, в моем вкусе.
Слащавая улыбка расползлась по волчьей физиономии, но злые искры в хищном взгляде погасить не смогла.
– Плевать мне на твои вкусы, – хмуро проворчала Лиска, попытавшись отвернуться к стене. Волк не дал ей это сделать, настойчиво придержал за плечо и требовательно заглянул в глаза.
– Может, ты моя пара истинная?
– Какая еще пара?
– Такая, что на всю жизнь. Свя-а-азь, – благоговейно прошептал Арьян.
– С чего б ей взяться? – скептически хмыкнула пленница. Она вела себя слишком дерзко в своем незавидном положении, но волкодлаки, оставшись без прежнего вожака, пыл и гонор порастеряли, поэтому восприняли Лискину дерзость спокойно.
– С того, что я гордый сын волчьего племени, – обиделся Арьян и на всякий случай отошел в сторону, сел, добавил, – а ты вообще молчи, баба глупая. Сказали тебе – пара моя. Значит моя, и никуда не денешься!
– Конечно, не денусь, – язвительно согласилась Лиска, – куда ж мне деваться-то связанной?
«Вот дуралей! Глупая волчья башка!» Рыжая пленница безмолвно злилась, глядя на бледные тощие грибы, что лезли в щели из-под пола. От вечерней зари по комнате плыли длинные тени, занавески подсвечивало алым.
Арьян сидел поодаль и плотоядно разглядывал Лискины коленки, выглянувшие из-под подола. Подумав пару минут, он снова подошел к девушке и принялся развязывать ее.
– Что ты делаешь? – поинтересовался у собрата «коренастый», имени которого пока никто так и не назвал.
– Уму-разуму хочу поучить, там, в соседней комнате.
– Сдурел? – «коренастый» сердито фыркнул и зло тряхнул головой. – Ты чего-то распоясался совсем. Альфа придет – разборку устроит.
– Не придет, не устроит! Придавили его, как давеча полстаи: Арса, Гринда и Гурта. Я теперь тут главный! – самоуверенно приосанился Арьян. – Моя девка.
– Вожаком называешься – ладно. А девка-то с чего это твоя? Девку всем надо, – раздалось новое возмущение, и Лиске стало ясно, что «коренастый» вовсе не заступается за нее, как наивно показалось ей сначала, а банально не хочет делить добычу по-Арьяновски.
– А с того. Я ее первый своей истинной парой назвал. Вот и все!
– Ничего не все! – не унимался «коренастый». Глаза его зло сверкали, на покрытых черными кудрями висках проступил от волнения пот. – Не честно ты рассудил. Не по-братски.
– Вот я тебе сейчас дам по-братски, Мартен! Прямо по башке твоей бараньей, чтоб не умничал, не спорил с новым вожаком!
Мартен не стал больше препираться. Теперь он хмуро буравил глазами Алрьянову глотку.
– Заткнитесь!
Призыв донесся от окна, что вело на крохотную, чистую от растений полянку перед крыльцом. Третий молчаливый волкодлак пялился наружу с видом тревожным и испуганным. За мутным, усиженным мухами стеклом мелькнула чья-то объемная фигура, что-то с глухим грохотом сбросили на землю, а потом снаружи донесся голос. Чего хотел, понять пока не вышло. Голос прозвучал глухо и неразборчиво.
– Третишка, чего там? – спросил «коренастый».
– Третишка? – присоединился к вопросу Арьян.
– Да заткнитесь вы! Там пес приперся, – нервно отозвался тот.
– Какой пес, пес его задери? – Арьян отскочил от добычи и недовольно вцепился взглядом в напряженный затылок Третишки.
– Булли-Кутта! Какой еще? Много что ли псов этих?
– Булли-Кутта…
Волки затихли вмиг. Песье имя остудило их пыл, мгновенно породило тишину, двинуться среди которой осмелились лишь пылинки в закатных лучах. Вскоре немую сцену разрушило отчетливое:
– Эй вы, придурки! Я вам этого… как его там… вашего букву… альфу принес!
– А зачем принес? – Арьян, как главный, приоткрыл форточку и опасливо высунул наружу нос. Принюхался, убеждаясь, что по ту сторону дома находится именно то, чего видеть там ему совсем бы не хотелось. Да и слышать, конечно, тоже.
– Менять хочу.
– На что?
– На башку твою пустую. На все ваши бошки. Так что давайте, выбирайтесь из дома всем алфавитом, я вашего этого… как его там… заглавного… букву отпущу.
– Так ты хочешь Вальда на нас всех чтоль поменять? – возмущенный наглостью гостя сморщился Арьян, сильнее протиснувшись в форточку. – Нас же трое, а он один? Ты что, Булли-Кутта, думаешь, я считать не умею? Я волк образованный – все науки разумею.
– Так он ведь ваш альфа. Это ж типа вожака? Значит, дороже остальных стоить должен. Ты ведь альфа? Я верно понял?
Тяжеленный, расшитый восточной вязью сапог толкнул лежащего на земле пленника в бок. Вожак стаи досадливо заскулил, кивнул.
– Ты чего там разбазарился, Арьян? – ослабевшим голосом сипнул на подчиненного. – Сказано – меняйся!
– Зачем всем-то меняться? Объясни толком?
– Затем, что у вас в алфавите своя иерархия – кто главный, кто нет. А по мне все вы одношкурственные, – ответил за волкодлака пес. – Вы там промеж себя по должности судитесь, а мне все равно. Я чем больше вас, шавок, на этого прынца выменяю, тем больше передавлю.
От убийственной логики Булли-Кутты волки ошалели. Арьян быстро убрался из форточки, захлопнул ее и закрыл на крючок. Будто крючок этот, размером с гнутую булавку, мог служить серьезной защитой от Булли-Куттиного возможного вторжения.
Пес не нападал. Он ждал.
Волки в доме притаились и затихли. Потом под дверью заскреблось -это Арьян лег на брюхо, чтобы говорить в щель у пола.
– Забирай Вальда и уматывай. Мы к тебе не пойдем! – сообщил радостную для всех, кроме альфа-волка, новость.
Само собой, Вальд не выдержал и возмутился, насколько позволяло положение.
– Ты сдурел, Арьян? Совсем спятил? Я ж твой вожак! Твой альфа! Ты за меня в огонь и в воду должен.
– Ничего я не должен.
– Вот ты лицемер! Чуть что – хвост поджал и в кусты? Тоже мне волк! А я еще тебя своим бетой называл!
– Какой такой бетой? – моментально прикинулся валенком Арьян. – Никаких бет не знаю. Я букв не читаю, грамоте не обучен. Безграмотный я, а с такого и взятки гладки.
– Ну, тварина! – процедил сквозь зубы волчий вожак и умолк, получив от пса новый пинок.
– Эй, пес! – пропустив мимо ушей ругань Вальда, додумался Арьян. – А ты бабу в обмен на него взять не хочешь?
– Какую, к демонам, бабу?
– Хорошую.
– На что мне баба?
– Так на то же, на что и всем. Баба – она ж вещь универсальная. Хошь – постель погреет, хошь – жрачку сварит. В хозяйстве – во! Лучше коня или свиньи, бывает, пригождается.
– Возьмите меня! Прошу! – почуяв иллюзорный и заманчивый запах воли, пронзительно пискнула Лиска. – Сам ты – хозяйство, – свирепо бросила уже волку, а не псу.
Булли-Кутта нахмурился, так и сяк взвесил предложенное. Как ни крути, менять альфу на бабу было жалко. Все-таки альфа – суть и смысл его антиволчьей борьбы, а баба… Просто баба.
Лиска кожей почувствовала этот холод. Призрачная надежда таяла на глазах. Ее не спасут, не выменяют. Конечно, кто она такая, супротив альфы? Баба и есть. Бесполезная, глупая баба, что так неосторожно попалась волкам. А еще жадная! И надо было ей потащиться за этой чертовой жилеткой? Ну, потеряла, и бог с ней! Не-е-ет, потащилась! Поперлась обратно в ночи, а там из кустов: «Де-е-ева, дорогу не пока-а-ажешь?» Будто сказок в детстве не слушала, ей богу… Ей бы бежать, а она застыла тупнем, забоялась. Не сколько за себя, сколько за покупки забоялась – вдруг отнимут, или при беге еще что посеется? Вот ведь дура-дурища! Теперь все ее покупки – вон! – в папоротниках брошенные валяются. А еще руки-ноги связаны, и кляп во рту… был… И что теперь? Что дальше? Только не говорите, что становиться «истинной парой» Арьяна. Ага, да сейчас прямо – разбежалась об забор! Тем более Арьян очень четко сформулировал свое отношение к ее богатому внутреннему миру.
Лиска сдаваться не собиралась, завопила во все горло.
– Возьмите меня! Не пожалеете! Я удачу приношу! Чес-слово!
Булли-Кутта снаружи помолчал с полминуты, и вдруг согласился.
– Ладно, забирайте вожака. Беру эту вашу…
Арьян с дружками не дослушали. Стремительно приоткрыв дверь, вышвырнули с крыльца обалдевшую от неожиданности Лиску и снова надежно заперлись корявым ржавым засовом.
– Разве это баба? Это мелюзга какая-то, – голос громыхнул с высоты, перепугав Лиску до одури. Она решила, что сейчас, вот в эту самую минуту Булли-Кутта передумает и вернет ее обратно Арьяну с сотоварищами.
– Заберите меня! Я не все могу из обещанного, но я однозначно гораздо… гораздо лучше свиньи! И, вероятно, коня тоже…
Она задергалась, как гусеница на паутинке, беспомощная и жалкая, подползла к ногам спасителя, посмотрела на него снизу вверх.
Незнакомец, которого волки величали Булли-Куттой, был не из местных. Чужак со смуглой кожей и каскадом смоляных кос наводил на мысли о юге, о соседнем Раджистане, откуда часто приезжали наемные работники. Но этот – пес – не походил на дешевого наемника, скорее на дворянина: уж слишком точны были черты его лица и благородна осанка.
– Возьму, пожалуй, раз удачу приносишь.
Альфа, ободренный очередным пинком, полетел к крыльцу. Матеря собратьев, стал колотиться лбом о дверь – связанные руки и ноги не позволяли постучаться иначе.
Лиску подняли с земли, встряхнули за шиворот, как нашкодившего котенка, бросили животом на плечо и понесли.
Булли-Кутта шел быстро. Заброшенный лесной домик мгновенно скрылся за его спиной. Лиску потряхивало в такт шагам, и она потихоньку начинала бояться. Волкодлаки – это конечно страшно. Здоровый молчаливый незнакомец, как выяснилось, страшно ничуть не меньше.