– Хм, – задумался дракон и выпустил из ноздрей струйку сизого дыма. – Это ты верно сказал, – он принюхался. – Ты кто такой? Вампир? Оборотень? Мертвяк?
– Пока что, вроде, не мертвяк, – не понял сути вопроса Ныряльщик. – А что?
– Ничего, – недоверчиво покосился на него дракон. – Странно от тебя пахнет. Человеком. Ты людей сегодня, случаем, не ел?
– Не ел. Я сам человек.
– Человек? – дракон сердито фыркнул и плюнул в траву кучкой тлеющих углей. – Тьфу-тьфу на тебя! Еще небось и в Пресветлую церковь по воскресеньям ходишь?
– По воскресеньям не хожу, – честно признался Чет, – по воскресеньям у меня выходной.
– В смысле?
– Работаю я там. В Святом Ордене.
– Тьфу! И еще раз тьфу! – брезгливо поморщился дракон. – Не дело это.
– Почему же?
– Не люблю церковников, жадные они. В прошлом столетии они меня поймали, когда я баранов из королевской овчарни таскал.
– И что потом?
– Прутами железными поколотили и заставили налоги в Гвинетскую казну платить. Знали, подлые, что при каждом драконе сокровища есть.
– Так заплатил бы, а не жаловался?
– Я заплатил. И через год заплатил, и еще… На тысячу лет они меня поборами обязали, – пожаловался монстр, но Чет не разделил его обиды.
– И поделом. Нечего было баранов воровать.
– Так кто ж знал, что все так обернется? Я же раскаялся, а они, изверги, мне клеймо должника на лбу своим светом выжгли. Вот, смотри.
Дракон зажмурился, скривил от натуги морду, и вскоре между глаз у него действительно зажегся круглый штампик с символикой городской стражи Уноса.
Чета даже передернуло от увиденного. Вспомнилась бурная молодость, когда он и сам ни раз получал на лоб такие же штампики за нарушение общественного порядка. Чет мстительно ухмыльнулся – помнится, подобные позорные клейма он неплохо убирал с помощью одного простого трюка. Применял необузданную и почти неосвоенную светлую силу, что уже начинала просыпаться в юношеском теле…
– Иди-ка сюда, – позвал должника Ныряльщик.
Тот нехотя вытянулся из укрытия, явив взгляду могучие плечи и сгибы сложенных перепончатых крыльев.
В лесном сумраке зажглась печать.
– Что ты собрался делать? – зверь недоверчиво покосился на яркий свет, лучащийся из центра Четовой ладони.
– Немного света, и ты ничего никому не должен…
– Ой! Больно! – раздался капризный рык.
Вспышка озарила дубраву, отразилась в каплях росы на траве. Дракон вытянул из-под брюха лапу и закрыл ей лоб.
– Ничего, потерпишь, – урезонил его Чет и потряс рукой. Световая вспышка вышла слишком мощной. Гигантский зверь требовал внушительных силовых затрат. – Зато теперь ты абсолютно свободен.
– Спасибо тебе, человек. Жаль, мне нечем отблагодарить тебя. Я слишком жаден, чтобы одаривать тебя своим золотом. Пойми меня верно, ведь я дракон.
– Обойдусь без твоего золота, – усмехнулся Чет. – Мне оно сейчас было бы только в тягость. Я тороплюсь, и лишний груз мне ни к чему. Ну, бывай, жадина! Больше не воруй с королевского двора и не связывайся с церковниками. Опасное это дело.
Дракон не дослушал, спрятался в свою нору, а потом вновь показал нос наружу.
– Погоди, человек, – произнес тихо, с сомнением. – Есть у меня одна вещь, не слишком дорогая, поэтому я, возможно, сумею с ней расстаться.
– Может, не стоит так жертвовать? – шутливо поинтересовался Чет.
– Стоит, – мотнул головой дракон. – Не люблю чувствовать себя обязанным или неблагодарным.
– Понимаю. И что же ты хотел мне предложить?
– Вещица-то по сути бесполезная, – виновато замялся монстр, – это амулет, заживляющий раны, нанесенные оружием, зачарованным светлой магией.
– Да уж, защиту от тьмы я бы взял с большим удовольствием, но раз выбирать не приходится, давай, что есть.
Ныряльщик приблизился к жадному чудищу, протянул руку и получил заслуженную награду – невзрачный кулончик на рваной цепочке, который тут же убрал во внутренний карман.
– Прощай, дракон, – крикнул напоследок Чет, уже из седла.
– Будь здоров, человек, – прогудел в ответ монстр и исчез во тьме под дубовыми корнями.
Он почти достиг границ легендарной земли, когда ему повстречался последний и самый опасный житель волшебного леса. Вернее, жительница.
Сперва она показалась Чету обычной рыжей лисой, что на свой страх и риск вздумала перебежать дорогу, но первый взгляд часто бывает обманчивым…
– П-р-р, Лучик! Стой!
Ныряльщик натянул поводья, сдерживая разгоряченного бегом коня. Жеребец сердито заржал, вскинулся на дыбы, замолотил копытами воздух.
Чет кое-как с ним справился и недовольно замахал на лесную гостью:
– Брысь, пошла с пути!
Как ни странно, лисица даже не подумала уходить. Она нервно взмахнула хвостом, в белой кисточке которого мелькнуло нечто роговое, острое, похожее на кончик скорпионьего жала, и нагло вытаращилась на Ныряльщика. Глаза у нее оказались разные: один – бледно-голубой, другой – темно-карий, почти черный.
Лисица медленно поднялась на задние лапы, передние уперла в бока и поинтересовалась:
– Фыр-фыр, чуфыр-чуфыр! Людским духом пахнет. Что ты забыл, человек, на благословенных землях великого Легендаленда?
– Что забыл – все мое, – строго ответил ей Чет. – Уходи с дороги, я тороплюсь.
– Торопишься, значит? – сладким голоском протянула лисица, – А судьбу свою узнать не хочешь?
– Нет.
– Да ладно тебе, фыр-фыр, чуфыр-чуфыр! Позолоти лапку, много интересного расскажу и про прошлое твое и про будущее. Глаза мои видишь? – она указала сперва на бледный глаз, потом на темный. – Они не простые! Левый в прошлое смотрит, правый в будущее заглядывает.
– Мне этого не нужно, – отказался Чет. – Свое прошлое я сам знаю, а будущее сам создаю. Уходи с дороги, лиса, мне с тобой лясы точить некогда.
– Лиса? – у незнакомки даже шерсть на загривке дыбом поднялась от возмущения. – Фыр-фыр, чуфыр-чуфыр! Какая я тебе лиса? Я лесная повелительница, любимая наложница дролльего короля, великая прорицательница, ясновидица и колдунья. Как смеешь ты, человек, от моего предложения отказываться?
– Не нужно мне твоих гаданий, не до них сейчас, – в очередной раз отказался Чет. – Да и лапы золотить мне твои нечем. Нет у меня золота. Так что лучше пропусти.
– Куда же ты так спешишь, человек?
– Мое дело.
Лиса-колдунья сердито обмахнулась хвостом и медленно обошла вокруг растревоженного Лучика. Глаза ее на время стали мутные, отрешенные, но вскоре к ним вернулся пытливый блеск.
– Вижу-вижу, фыр-фыр, чуфыр-чуфыр! Деву-красавицу, на помощь к которой ты спешишь со всех ног, да только не успеешь!
– Успею. Спасу, – нахмурившись, оспорил услышанное Чет.
– Нет, не успеешь, – протянула лисица с ядовитой сладостью в голосе. – Все уже решено наперед и записано в великую книгу мироздания. Деву бросят в колодец, и миры разомкнутся. Этого не изменить.
– А я изменю. По-моему будет, вот увидишь! – уверенно парировал Ныряльщик, но прорицательница лишь усмехнулась в ответ…
Он покинул Легендаленд с тяжелым сердцем. Насмешливый лисий голосок так и звенел в ушах: «Не изменить… фыр-фыр, чуфыр-чуфыр».
«Нет уж, дудки! – раздумывал про себя Чет, – что бы там ты мне не пророчила, но Змейку я спасу, а все остальное не имеет значения!»
Глава 11. Невеста упыря
Люк, я твой отец!
(С) «Звездные войны»
Он сидел один в полной темноте и терпеливо ждал.
Он делал так каждый день.
Он уже привык к ожиданию и научился безошибочно ориентироваться во времени без часов, без наблюдений за сменой дня и ночи, без каких-либо других намеков и подсказок.
Каждые сутки он ждал того благословенного момента, когда его навестит она – хозяйка заброшенного погреба и его сердца. Белка!
Вчера вечером она приходила к нему, как обычно, и была какой-то подавленной, печальной. Будто хотела сказать что-то плохое, но боялась. Так и не решилась. Так и ушла прочь.
Он тоже не осмелился расспросить, настоять, чтобы все рассказала – побоялся снова разбередить упыря, которого последнее время получилось в себе утихомирить. Теперь жалел…
Время ежедневной встречи прошло, а Белка все не появлялась. Либерти Эй преданно ожидал ее во мраке, ходил от стены к стене, спотыкаясь об обломки упавших со стены полок, закидывал голову, чтобы прислушаться к происходящему наверху. Там было шумно, звучало много голосов – незнакомых и тревожащих.
– Где же ты, любимая? Почему ты никак не приходишь ко мне? – Ныряльщик позвал пустоту, уже без особой надежды, что ему ответят. Он понял, сегодня любимая не придет – в потолке не прорежется полумесяц света и не появится на его фоне волнующий Белкин силуэт.
Время шло, а Либерти Эй все сверлил взглядом незримую крышку люка над головой.
– Где же ты, милая? Я так тебя жду…
– А ну, не ныть! – грянула в ответ темнота за спиной.
Ныряльщик-упырь резко развернулся, врезался взглядом в плотную подземную черноту.
– Не ной, говорю! И не тупи! Время не теряй! – повторил оттуда кто-то.
– Простите, но я вас не вижу, – спокойно произнес Либерти Эй, скрестил руки на груди и выпрямился во весь свой внушительный рост, так, на всякий случай.
Тьма колыхнулась, вспыхнула парой красных глаз, заискрилась, посеченная кистью мельтешащего хвоста. Потом из черного материализовалось красное, будто подсвеченное огнем, лицо: красивое, но нечеловеческое, с какими-то чужими, искаженными пропорциями; с глубокими мутными глазами, переполненными яростью.
– Теперь видишь?
– Вижу. Кто вы?
– Не имеет значения, – отозвался демонический незнакомец.
– Призрак! Вы призрак, – додумался Либерти Эй и протянул к странному созданию руку. На ладони сама собой вспыхнула печать. – Надо же, работает!
– Убери! В нос мне светом своим поганым не тыкай!
– Извините. – Печать погасла. Погреб снова окрасился в алые оттенки.