…и тут позади меня взорвался весь мир.
В себя я пришел, лежа на руках баюкающей меня Биквин.
— Не шевелись, Эйзенхорн. Медики скоро прибудут.
— Что случилось? — спросил я.
— Мина-ловушка. Помнишь лазган, который бросил тот парень? Он взорвался у тебя за спиной. Перегрузка энергетической ячейки.
— Фишиг достал своего?
— Конечно.
На самом деле нет. Ему это не удалось. Он упорно гнался за своим противником по лестнице через два этажа, а затем через нижние помещения склада. У выхода убийца неожиданно развернулся и опустошил обойму своего автоматического пистолета в Годвина, вынуждая того броситься в укрытие.
В этот момент подоспела капитан Уорекс и пристрелила человека, стоявшего в дверях.
Мы собрались в тесном офисе Уорекс. Отделение арбитров средневысотного сектора гудело, как потревоженный улей. К нам присоединился Эмос, нагруженный бумагами и информационными планшетами и притащивший с собой Мидаса Бетанкора.
— Ты в порядке? — спросил Мидас.
В своей вышитой вишневой безрукавке он казался ярким цветным пятном на фоне строгого сумрака средневозвышенного округа.
— Мелкие ссадины. Со мной все хорошо.
— Я-то думал, что мы собираемся улетать, а ты тут, оказывается, просто решил повеселиться без меня.
— Я тоже думал, что мы собираемся улетать, пока не увидел это дело. Посмотри записи Биквин. Мне нужно, чтобы ты как можно быстрее вошел в курс дела.
Древнее, напичканное аугметикой тело Эмоса дошаркало до стола Уорекс и бесцеремонно свалило в кучу свои книги и планшеты.
— Я работал, — сказал Убер.
— И наработал какие-нибудь результаты? — спросила Биквин. Он одарил ее кислым взглядом.
— Нет, если честно. Но мне удалось собрать достойный похвалы объем информации. Когда начнется обсуждение, я, возможно, смогу заполнить некоторые пустые места.
— Нет результатов, Эмос? Это очень странно, — усмехнулся Мидас, и его белые зубы сверкнули на темном лице.
Он передразнивал престарелого ученого, используя излюбленную фразу Эмоса.
Передо мной лежал список рабочих склада, где нашли три тела, и еще один такой же список для сельскохозяйственного хранилища, где мы вступили в перестрелку. Быстрая сверка дала два совпадающих имени.
— Брел Содакис. Вим Веник. Оба работали на складе, пока тот не закрылся. На данный момент оба наняты «Агрикультурными хранилищами Гандлмаса».
— Прошлое? Адреса? — спросил я у Уорекс.
— Я проверю, — сказала она.
— Итак… значит, у нас здесь культ, да? — спросил Мидас. — У вас есть серия ритуальных убийств, как минимум одно место преступления, а теперь еще и имена двух возможных культистов.
— Возможно.
Я не был уверен. Все казалось одновременно и большим, и меньшим, чем представлялось вначале. Чутье инквизитора.
Остатки лазерной винтовки, брошенной моим соперником, лежали на столе для улик. Несмотря на повреждения, причиненные взорвавшейся от перегрузки энергетической ячейкой, не составило труда определить модель.
— Энергетическая ячейка могла взорваться из-за того, что оружие упало? Он ведь провалился сквозь крышу, верно? — спросила Биквин.
— Эти штуки очень прочные, — ответил Годвин.
— Принудительная перегрузка, — сказал я. — Старый трюк Имперской Гвардии. Солдаты знают, как это сделать. Применяется в качестве последнего слова в критической ситуации. Когда их зажимают в угол. Когда им все равно остается только умереть.
— Нестандартное изменение, — произнес Фишиг, тыча в дужку курка искалеченного лазгана. Знания Годвина об оружии казались порой обширными до неприличия. — Видите эту модификацию? Дужку расточили, чтобы сделать расстояние до курка больше.
— Зачем? — спросил я.
— Чтобы удобнее было держать, — пожал плечами Фишиг. — Например, аугметической рукой с увеличенными пальцами.
Мы прошли по коридору к помещению морга, где на столе лежал человек, застреленный Уорекс. Это был средних лет мужчина мощного телосложения, но выглядевший явно старше своих лет. Его кожа была обветренной и морщинистой.
— Личность установили?
— Мы работаем над этим.
Сотрудники морга раздели покойника донага. Фишиг старательно изучил его, перевернув труп с помощью Уорекс, чтобы осмотреть спину. Одежда и личные вещи мужчины лежали в пластиковых пакетах на подносе в ногах покойного. Я взял один пакет и поднес его к свету.
— Татуировка, — отрапортовал Фишиг. — Имперский орел на левом плече. Грубая, старая. Под ней буквы… заглавная С, точка, заглавная П, точка, заглавная I, заглавная X.
Я как раз нашел в пакете перстень с печаткой. Золотой, с изображением каменки.
— С. П. IX, — произнес Эмос, — Саметерский полк номер девять.
Девятый Саметерский полк был основан в Урбитане двадцать три года назад и нес службу, как уже сообщил Эмос, во время жестокой освободительной войны на Сюреалисе Шесть. Согласно городским архивам, пятьсот тринадцать ветеранов той войны и того полка вернулись на родину после службы тринадцать лет тому назад, попав из мира воюющего в мир увядающий, полный болезненной нищеты и лишенный будущего. Их полковой эмблемой, что нормально для некогда агрикультурного мира, была птичка каменка.
— Они вернулись тринадцать лет назад. И самая давняя жертва также относится к этому времени, — произнес Фишиг.
— Кампания на Сюреалисе Шесть была тяжелой, верно? — спросил я.
Эмос кивнул:
— Враг хорошо окопался. Сражение было яростным, ожесточенным. Ожесточающим. Да к тому же еще и климат. В небе два солнца, белые карлики, нет никакого облачного покрова. Одуряющие жара и свет, не говоря уже о потоках ультрафиолета.
— Травмирует кожу, — пробормотал я. — Она становится обветренной и преждевременно старится.
Все посмотрели на морщинистое лицо покойного, лежащего на столе.
— Я запрошу список ветеранов, — вызвалась Уорекс.
— Он у меня уже есть, — произнес Эмос.
— Готов биться об заклад, что ты найдешь в нем имена Брела Содакиса и Вима Веника, — сказал я.
Эмос помолчал, просматривая перечень.
— Так и есть, — наконец согласился он.
— А что насчет Кватера Трэвеса?
— Да, он тоже здесь. Мастер-комендор-сержант Кватер Трэвес.
— А Омин Люнд?
— Кххм… да. Снайпер первого класса. Оставила службу по инвалидности.
— Значит, Девятый Саметерский был смешанным полком? — спросила Биквин.
— Как и все наши войска Гвардии, — с гордостью произнесла Уорекс.
— Итак, все эти мужчины… и женщины… — задумчиво заговорил Мидас. — Эти солдаты прошли через ад. Они сражались с порчей, занесенной Хаосом… Ты думаешь, они привезли ее с собой? Оказались затронуты сами? Ты думаешь, что на Сюреалисе они были инфицированы прикосновением варпа и с тех пор совершают ритуальные убийства, поклоняясь ему?
— Нет, — сказал я. — Мне кажется, что они все еще продолжают сражаться.
Печальной реальностью Империума до сих пор остается то, что еще ни один ветеран не смог вернуться с войны невредимым. Одни только сражения уже рвут нервы и калечат тела. Но ужасы варпа и отвратительные расы ксеносов вроде тиранидов навсегда травмируют рассудок, заставляя ветеранов бояться теней и ночи, а иногда и собственных друзей и соседей до конца жизни.
Гвардейцы Девятого Саметерского пехотного полка возвратились тринадцать лет назад, поломанные свирепой войной против извечного врага человечества, и вместе со своими шрамами и страхами привезли с собой эту войну.
Арбитры немедленно устроили рейды по адресам всех тех ветеранов из списка, чье местожительство удавалось проследить, и тех, которые еще были живы. Выяснилось, что со времени их возвращения на родину рак кожи унес две сотни ветеранов. Они присоединились к боевым потерям на Сюреалисе.
Многих оставшихся удалось захватить. Сбившиеся с пути праведного пьяницы, опустившиеся наркоманы и несколько почтенных граждан, старающихся вести честную жизнь. Перед этими последними мне в особенности хотелось извиниться.
Но около семидесяти человек выследить не удалось. Многие из них могли пропасть без вести, переехать или умереть без того, чтобы информация об этом дошла до властей. Но некоторые, совершенно очевидно, сбежали. Для начала хотя бы Люнд, Трэвес, Содакис, Веник. Их квартиры были обнаружены пустыми, с разбросанными вещами, как если бы обитатели покидали свое жилье в спешке. То же самое было найдено еще по двадцати адресам, соответствующим именам из списка.
В дом одного из ветеранов, бывшего капрала Жеффина Санкто, арбитры прибыли как раз вовремя, чтобы предотвратить побег. В Гвардии Санкто был огнеметчиком и, как многие его коллеги, ухитрился оставить свое оружие на память. Проревев боевой клич Девятого Саметерского полка, он спалил четырех арбитров на лестничной клетке, прежде чем тактические группы органов правосудия изрешетили его тело градом ружейных выстрелов.
— Почему они убивают? — спросила Биквин. — Все эти годы, проводя тайный ритуал?
— Не знаю.
— Знаешь, Эйзенхорн. Прекрасно знаешь!
— Ладно. Я догадываюсь. Представь… анекдот про состояние Императора, рассказанный парнем с соседнего кузнечного пресса, заставляет твой хрупкий рассудок поверить, что этот человек затронут варпом. Кто-то изготавливает парики, чьи завитки напоминают тебе тайные знаки Хаоса. Акушерка, как тебе кажется, подсовывает отпрысков вечного врага в дома матерей средневысотного округа. Бродячий проповедник кажется слишком пылким, чтобы быть чистым.
Она уставилась в пол лэндспидера.
— Они видят демонов повсюду.
— И во всем. Во всех. И, так уж выходит, они верят, что, убивая, служат Императору. Они не доверяют никому, поэтому не информируют власти. Они забирают глаза, руки и языки… все органы коммуникации, все, при помощи чего извечный враг мог передавать свою гнусную ложь. Затем они уничтожают сердце и мозг — органы, которые, согласно типичному солдатскому мифу, вмещают демонов.
— Так что мы будем делать теперь?
— Снова доверимся интуиции.
Ратуша Аграрного Братства Саметера представляла собой массивное здание, возведенное из бутового камня на Печной улице. Ее фасад разрушался под воздействием смога и кислотных дождей. Строение стояло заброшенным уже два десятилетия.