Армия Мертвого материка волной катилась с севера. Та скорость, с которой ведомая шаманами нежить захватила практически половину страны, пугала и заставляла искать варианты противодействия. Искать отчаянно, в спешке, ибо время играло против живых.
Скауты принесли в штаб известие, что передовые отряды врага появились в дальних провинциях столичного феода. Что означало появление основных сил нечисти под стенами Аргата через седмицу-другую.
Тритур II, будучи правителем жесткой руки, объявил, что ради спасения остатков Империи готов пойти на любые жертвы, невзирая на методы и расходный материал. Клич "Империя превыше всего!" стал новым воззванием к военной знати, которая со своими отрядами начала стекаеться под стены столицы. Имперские легионы, вставшие многотысячным палаточным городком в провинции Гранфилд, готовы к действию. Клирики Единого докладывают о сборе сильнейших магов материка. Все ждут решения военного совета.
А Золотой Шатер ставки Тритура II никак не может придти к единому мнению. Лидирующих вариантов предстоящей операции оказалось две, но спор возник из-за нюансов.
Спустя сутки, проведенных в мучительном взвешивании всех за и против, Император наконец поставил печать на вердикте, устанавливающем ход дальнейшей военной компании. Зачитанное на главных площадях столицы повеление правителя повергло в шок жителей не только Аргата, но и всех прилегающих поселений. Многие восприняли услышанное как приговор.
«…Сим указанием и волею Света Единого армия Империи покидает пределы города Аргат. Решение данное признано истинно верным Тритуром II, Императором государства Виктум. Временно порядок держащим и имеющим слово власти назначается милсдарь второй советник и распорядитель Дикрис. Жителям столицы вольное решение на усмотрение их оставлено».
Именно такие слова вылетели из уст посыльных дождливым днем около полудня. Да, происходящее было похоже на бегство. На предательство и капитуляцию. Многие впервые почувствовали на своей шкуре дыхание надвигающейся смерти.
Назревала паника. Горожане, оставленные «на собственное усмотрение» кидались из крайности в крайность. Одни вооружались в открытых оружейных комнатах Легиона и готовились защищать свои дома до конца. Другие спешили покинуть превращающийся в ловушку город с семьями и нехитрым скарбом. Третьи ударились в мародерство, словно награбленное могло пригодиться им больше, чем жизнь. И все вместе с отчаянием и проклятием смотрели вслед уходящим на запад воинам Империи.
Мало кто знал истинные причины данного жесткого решения. Тем не менее, по поводу него в Золотом Шатре вспыхнули нешуточные споры.
Император знал, что армию мертвых одной силой не остановить. Знал это и его военный совет, состоящий из верных полководцев и мудрых клириков, прошедших паутины дворцовых интриг и поля сражений. Свеж еще был отчаянный и безрассудный поступок капитана вольной роты Степных Клинков, который горсткой пусть смелых, но все же малочисленных легких кавалеристов внезапным прорывом попытался достать ведущих нежить шаманов. Серебристый клин врезался в море нечисти, заскользил вперед, к большому шатру в глубине вражеских позиций. Стремительные и смертоносные сабли степняков запели свою последнюю песню, собирая кровавый урожай. Но вскоре движение легконогих коней замедлилось, а потом и вовсе остановилось, натолкнувшись на смердящую стену мертвой плоти. Спешившиеся всадники еще пытались пробить себе дорогу к сердцу черного войска, но вскоре и для них все было кончено. Последнего вольного попросту разорвали на куски.
И этот поступок мог бы стать эпосом, если бы не то, что он был изначально неосуществимым. И лишил армию Императора полусотни добрых клинков.
Теперь же Тритур II не мог себе позволить необдуманных действий. Слишком многое стояло на кону, чтобы потакать своим амбициям вместо здравого расчета.
По сообщениям инквизиторов в столице находились лазутчики темных, люди, предавшие свой род. И о каждом изменении в военном плане тут же узнавали шаманы Мертвого материка. Это нужно было использовать.
Единственным способом разбить армию нечисти Император видел в разделение единого фронта захватчиков на разные направления. Зная, что поля Гранфилда и Аргата находятся на одинаковом удалении от передовой волны противника, военный совет сделал предположение, что, дабы избежать военной силы в тылу, враг вынужден будет атаковать одновременно и столицу и корпус имперского легиона в провинции. Зная через лазутчиков о том, что из Аргата ушли войска, шаманы естественно попытаются захватить столицу все же в первую очередь и малой кровью. И вот тут-то вступить в дело один из лучших полков Императора — преторианские Драконьи Когорты, остающиеся в стенах города. Их задачей будет связать врага продолжительной осадой, оттягивая на себя все больше и больше сил мертвой армии. Тем самым, ослабляя силы захватчиков на другом фланге — на полях Гранфилда. И именно там человеческие легионы опрокинут растерявшегося врага, ударят осаждающим в тыл и покончат с шаманской угрозой раз и навсегда.
А в том, что столица выстоит все эти дни, Император не сомневался.
Дальнейшие события истории хорошо известны. Мертвая армия действительно разделилась на два ударных рукава, протянувшихся к Аргате и к полям Гранфилда. Говорят, что воины одного лагеря могли слышать звуки битвы из другого лагеря, такими кровавыми были схватки. Ночью горизонт озаряли магические зарницы, днем клубы дыма и пыли заслоняли небо.
Драконьи Когорты до конца выполнили свой долг. В определенный день и час серые фигурки в грязных плащах городской нищеты поднялись на стены. И полетело вниз рваное тряпье, обнажая чешуйчатые доспехи преторианцев, приготовившихся к долгой осаде. Лазутчики шаманов не смогли предупредить своих хозяев, тонкие инквизиторские клинки заставили их замолчать практически одновременно. И было неприятным сюрпризом для нежити, сгрудившейся перед вот-вот открывшимися воротами, когда на них хлынула кипящая смола.
И Столица держалась. Магия плавила камень стен, зловонный смрад от гниющих тел растекался по улицам. Высокие шпили императорского дворца, словно белые иглы, пронзали повисший над городом смог. И повсюду кровь, кровь, кровь.
Седмица прошла с тех пор, как преторианцы впервые приняли бой на стенах. Воинство Мертвого материка несколько раз прорывалось на разных участках широкой, словно мостовая, поверхности каменной преграды, осадные башни снесли несколько зубцов у башни лучников над воротами. Но прямые, как солнечные лучи, мечи преторианцев не давали врагу прорваться внутрь Столицы, длинные багры скидывали павших на головы осаждающих.
И лишь сжали зубы бойцы, когда увидели над рядами нежити императорский штандарт. Доказательство того, что бой при Гранфилде человечество проиграло.
Император Тритур II все рассчитал верно. Внезапно ощетинившийся Аргат действительно оттянул на себя большие силы завоевателей, связав их затяжной осадой. Но вот только врагов, пришедших на поля Гранфилда, было так много, что их хватило с лихвой. Яростное и бескомпромиссное сражение превратилось в резню. Не знавшая усталости нежить сметала редут за редутом, когорту за когортой. А потом пал и сам Император, не пожелав покинуть поле боя.
Столица держалась в окружении еще месяц. Преторианцы и взявшие в руки оружие жители Аргата совершили невероятное — впервые остановили армию нежити, дав время выжившим сплотиться вокруг последнего приморского бастиона — Стоунгарда.
Третьего дня месяца теплой росы пал последний защитник Аргаты, пролив кровь врагов в тронном зале погибшего Императора. Нежить завладела сердцем материка Атиль».
Таронский. Глава 8
Первым, словно рыба, поднимающаяся с глубины, вернулся слух. Сначала неразличимые, потом более четкие, пришли голоса. Вопрошающий и отвечающий. Спустя некоторое время нашлись силы и на то, чтобы открыть глаза.
Высокий потолок цвета поля спелой пшеницы. Запах каких-то лекарств мешался с запахом гари. Таронский поднял голову, борясь с тошнотой.
Он лежал на низкой кровати в небольшой комнате с одним стрельчатым окошком, сквозь которое было видно синее, в перистых облаках небо.
Возле постели, на табурете с толстыми ножками, сидел Скитор, положив свою широкополую шляпу на колени. Напротив него, у круглого стола, укладывал лечебные амулеты в саквояж полнотелый лекарь в клерикальном одеянии. А у дальней стенки, возле потухшего камина, в большом кресле сидел… Глава Стражи Андреас Исидор.
— Очнулись, милсдарь инквизитор? — заметил поднявшего голову Максимилиана лекарь. — Я думал, что позже в себя придете, вам крепко досталось.
— Кто на меня напал? — прохрипел Таронский.
Скитор заботливо протянул ему стакан какого-то терпкого сока, открыл рот, чтобы ответить, но его опередил Страж:
— Наемники. Профессиональные убийцы. Вы легко отделались, Рэкис.
— Наемники? — с легким удивлением переспросил Таронский. — Возможно. Но с ними был еще один, владеющей шаманской магией. Человек в сером. Он один остался жив и, по-моему, руководил атакой.
— Нам знаком этот человек, — невесело усмехнулся Андреас. — Увы, все идет к тому, что он скоро станет известен и многим другим. К сожалению.
Максимилиан попробовал сесть, удивленный тем, что ему это удалось. Его взгляд упал на чистую повязку на руке, он спросил у клирика:
— В меня стреляли магическими болтами?
— Да. Наконечники были покрыты тонким налетом Морозной Искры. Вам повезло, что мы успели вовремя.
— Ясно, — Таронский хмуро кивнул. — Руку отрезать придется? Я не чувствую пальцев.
— Нет, что вы! — улыбаясь, замахал на него лекарь. — Я выжег заразу почти полностью. Попьете травы дня два и все. А чувствительность вернется, потерпите.
— То есть, в лечении я больше не нуждаюсь?
— Ну да, — растерянно произнес лекарь, не понимая к чему клонит инквизитор.
Максимилиан откинул простынь, не взирая на возгласы лекаря, поднялся. Его качнуло от слабости, он оперся на верного Скитора. За всем этим молча и спокойно наблюдал Исидор.