А вскоре пала и обреченная столица Империи».
Таронский. Глава 10
— Еще один квартал, милсдарь Таронский. Мои люди нашли нужный дом, — неприметная фигура Скитора вновь скрылась в темноте, где-то дальше по узкой улочке.
Таронский размеренно шагал рядом с Главой Стражи, сжимая в кулаке простой ключ-загогулину из сырого железа, с колечком на одном конце. Бесстрастное лицо, устремленный вперед острый взгляд спокойных глаз. Рэкис вышел на охоту.
Любой прохожий или невольный полуночник, выглянувший в окно, сразу почувствовал бы исходящую от шагающих людей волну хищной силы, разливающуюся вокруг. И если инквизитор в тускло поблескивающем кожаном плаще, будучи на голову ниже своего спутника, виделся неким безжалостным стервятником, то грозный Страж, громыхающий боевой сталью при каждом тяжелом шаге, олицетворял собой несокрушимость и мощь грозовых фронтов, приносящих бури с океана.
Свернули за угол дома, пошли по узкому проулку, мимо покосившимися, нависших над дорогой, словно усталые пьянчуги, домиками. Остро пахло испражнениями из водостоков, ноги скользили по выброшенному из окон мусору.
— Ты уверен, что твой Смотрящий прав? — спросил Андреас, подозрительно вглядываясь в темноту, подсвеченную лишь тусклыми настенными фонарями-гнилушками.
— Я не отрицаю возможности его правоты, — уклончиво ответил инквизитор. — С учетом того, что у мертвеца, покончившего с собой в тюрьме Городской Стражи…
Инквизитор не таясь выделил интонацией окончание своего предложения.
— …Найдены лишь горсть монет и этот ключ-отмычка, пользующийся популярностью у бедняков восточных трущоб.
— Милсдарь Таронский, — обратился к инквизитору Глава Стражи, тяжело и демонстративно вздохнув. — Вы опять за свое? Все еще не верите мне?
— Нет, — отрезал Максимилиан, открыто встретившись взглядом с Исидором. — До конца своего расследования я не имею права верить кому бы то ни было.
— По крайней мере, честно, — Страж кивнул, усмехнувшись краем рта. — Но вот что вы тогда скажете по поводу вашего достопочтимого Смотрящего? Мне кажется, что этот ваш сыскарь как-то уж больно осведомлен обо всем. Не поймите меня превратно, я привык ходить в бой с открытым забралом, а потому скрывать не буду. Но уж как-то все для этого Скитора ладно складывается, если исходить из вашего рассказа. И при нападении ведьмы он опасности не подвергался, убежав за стражниками. И обо всех ваших ходах знал и мог информировать своих сообщников. И нашим агентам очень уж удачно попался в момент нападения на вас на рынке. Да много совпадений, Рэкис, сами же видите!
Максимилиан шел погруженный в свои мысли, бесшумно опуская ноги на брусчатку. По его лицу невозможно было понять принял ли он слова Стража к сведению или нет.
— Рэкис! — Страж зашел вперед и преградил инквизитору дорогу, громогласно вопрошая. — Почему вы молчите? Вам мысль предательства не приходила в голову? Или может…
Максимилиан остановился, поднял взгляд на Стража. Закованный в броню воин угрюмо застыл перед Таронским, ожидая ответа. Буквально на грани слуха можно было различить еле заметный шорох по подворотням, где замерли в ожидании приказа бойцы Стражи, идущие параллельно своему командиру. Где-то захлопнулась ставни.
— Вы сейчас близки к той черте, — голос инквизитора был холоден и нечеловечески спокоен. — Когда назад дороги уже не будет. Если вы хотите обвинить меня в предательстве, милсдарь Страж, то я буду вынужден, дабы не затягивать мое нынешнее расследование долгими разбирательствами и пустыми подозрениями, покинуть вас и ваших людей, а после подать петицию в Тригмагистрат. До сей поры, я был с вами максимально, насколько это предполагает ситуация, откровенен, чего и далее желаю. Но прошу вас придержать ваше необоснованное мнение при себе и не высказывать его вслух.
Огромный воин молчал, с интересом разглядывая инквизитора, словно видел того впервые. Таронский же перевел взгляд поверх плеча Стража, туда, где в темноте возник бесформенный силуэт в длиннополой шляпе и со взведенным арбалетом, направленным в спину Стража. Максимилиан еле заметно покачал головой, самую малость, но Скитор понял знак — опустил оружие и вновь растворился в темноте.
— Ваша версия с участием Смотрящего Скитора во всей этой истории, бесспорно, заслуживает внимания, — продолжил Рэкис, переведя взгляд на Исидора. — Но я надеялся, что вы обо мне лучшего мнения, милсдарь, коль посчитали, что я бы не проверил эту версию. Запомните, своих я всегда проверяю первыми. К тому же, причастность Скитора невозможна по причине, которую я не хотел бы озвучивать. Поверьте, эта причина очень, очень весомая. Надеюсь, вам хватит моих слов?
— Нет, не хватит, — Страж хмыкнул. — Говоря вашим языком, милсдарь Рэкис, слова лишь пустой звук, а потому верить никому нельзя.
Максимилиан, не отрывая немигающего взгляда от лица Стража, запустил руку под полу своего плаща. Отметил, как напрягся Страж, как его ладонь неосознанно легла на рукоять кинжала. Очень медленно Таронский вытащил что-то из внутреннего кармана и протянул на открытой ладони Исидору. Когда воин увидел лежащее в ней, то брови его сами собой поползли вверх.
В центре перчатки, в окружении закованных в броню пальцев, лежал хрупкий серебряный амулет в виде маленькой клетки, сотканной из тончайших хрустальных нитей. Внутри этой клети парило нечто, похожее на лохматую пушинку алого цвета.
— Пастух Помыслов, — тихо произнес инквизитор. — Такой же вокруг сердца Смотрящего Скитора. Стоит ему замыслить или хотя бы подумать что-то против меня или Ордена, как он моментально умрет.
— Но это же шаманская магия! — громким шепотом произнес Страж. — Она же медленно убивает его!
Таронский молчал, не поднимая взгляда от собственной ладони.
— Благой Свет, как вы можете, — покачал головой потрясенный Андреас. — Он знает?
— Нет, — Максимилиан убрал амулет обратно в карман. — Ему это знать незачем.
Он вздохнул, без лишней на то необходимости одернул плащ на плече, поднял голову и пошагал вперед, рассекая холодный ночной воздух грудью в черном панцире.
В несколько шагов его догнал Глава Стражи, пошел рядом. Он то и дело качал головой в ответ на свои мысли, бросая взгляды на инквизитора.
— Но зачем? — наконец спросил Андреас. — По-моему, он достаточно предан и без этой бесовщины.
— Вы не ведаете, кем он был раньше, — ответил Рэкис, не поворачивая головы. — Убийца и вор, похититель и пират. В Смотрящих не служат иные, вам ли не знать. Орден смилостивился, подарив ему второй шанс. И, видит Свет, Скитор полностью отрабатывает свои долги.
— Но? — продолжил за него Страж.
— Но я не имею права рисковать делом, милсдарь Страж. Я не имею права полагаться лишь на свое мнение, не могу себе позволить верить, — Таронский остановился. — Как бы этого и не хотел.
Он замолчал, кивая в сторону утлой лачуги, привалившейся к каменному забору кладбища. Покосившаяся крыша залихватски осела на одну сторону, дверь не совпадала с проемом, очерчивая контуры черными линиями щелей.
Рядом с домом стоял Скитор и кто-то из подручных Стража.
— Пришли, — Максимилиан вытащил из-за пояса крюк-ключ. — Надеюсь, это откроет нам путь дальше.
Арденские письмена
Отрывок отчета Тригмагистрата «Об одержимых и еретиках»
«Клириками Ордена Тригмагистров была проведена большая работа по выявлению и определению шаманской магии Мертвой земли.
Известен случай, когда лесоруб Хис, пропавший на засеке, вернулся домой две недели спустя. На вопрос домочадцев о том, как он выжил в лесу на протяжении такого долгого времени, Хис отвечал, что ему помогла некая сила, которую он почувствовал в себе после очередного пробуждения в чаще.
Спустя два дня жена лесоруба стала замечать некую странность в поведении мужа. Он все чаще называл себя именем Лэихда, уходил в лес на два-три дня, практически не работая, зачастил без явной необходимости в Стоунгард.
Через пять дней после возвращения лесоруба, стражники города были привлечены громкими криками в один из складов холщевщика. Ворвавшись внутрь, они увидели следующее: Хис, именующий себя Лэихда, вспорол ножом кожу на плече похищенной дочки кожевника и засовывал в рану маленький камушек сиреневого цвета. Точно такие камни находят на трупах убитых ведьм.
Клирик Габиус поясняет, что такое деяние вполне объяснимо для человека, одержимого призраком-паразитом, который слился с телом лесоруба во время ночевки в Мертвом лесу. Подгоняемый злой волей отродья Тьмы, Хис пытался инициировать ведьму, которая подрывала бы основы жизни Стоунгарда. Также многие убийства на улицах города, ритуальные жертвоприношения, создание сети пособников Тьмы среди бойцов — все это результаты деятельности новоявленных еретиков».
Таронский. Глава 11
Кривая дверь из шершавых заборных досок, сбитых между собой поперечиной, представлялась ветхой и ненадежной. Держалась она на двух кованых петлях, прибитых ржавыми гвоздями к обветренной брусчатой стене. От дома пахло сыростью и затхлостью, где-то на чердаке шелестела оторванная ветром дранка.
Таронский отошел от плотно закрытого ставнями окна, бросил взгляд на Скитора. Смотрящий, нахмурившись, внимательно разглядывал личину, стараясь заглянуть внутрь.
Рядом с инквизитором стоял Глава Стражи, угрюмо рассматривающий улицу. По роду службы ему приходилось бывать в этом бедном квартале города, осклизлость и протухлость окружающих домов и переулков не вызывала праздных восторгов. Вечерняя полумгла лишь прибавляла к ощущениям зыбкость болотной трясины, проваливаясь в проулки и закутки черной смолой темноты. И лишь одному Свету известно, какие дела проворачивают под этим непроницаемым для сторонних глаз покровом.
Скитор довольно крякнул, протянул в сторону Таронского раскрытую ладонь:
— Ключ пожалуйста, милсдарь.
— Ловушки есть? — Мамксимилиан отдал подчиненному кривую загогулину.