Впрочем, именно, что «почти». Октавиан, сорвавшийся в аватаре вампира, не испытывал никакой брезгливости, глядя на подчиненных. Он спокойно наблюдал, как птенцы вспарывали глотки мертвым людям и гремлинам. Как ноги «детей ночи» топчут кишки, выпавшие из разорванных животов. Не тому, кто руководит упырями, быть брезгливым, да и Октавиан сам успел подкрепиться похожим образом, разве что много лучше держа себя в руках. Жажда крови действовала и на него, но все же слабее. В результате вампира совершенно не трогал неподобающий вид его подчиненных, куда больше вызывало опасение их будущая судьба.
Октавиан никогда бы не произнес это в слух, но сегодняшняя битва стала для него настоящим спасением. А все потому, что плененный паладин уже давно был выпит, кровь с трупов закончилась еще раньше, а добыча в горах совершенно не шла. Вскоре должны были истечь сутки с момента последней кормежки подчиненных, а с ними пришло бы и окончательное безумие. Когда никакие приказы уже не дошли бы до разумов птенцов и духов крови, а единственной их задачей, приоритетом, стала добыча еды и не важно, кому бы та служила. Худшего исхода удалось избежать, но надолго ли?
Внимательное наблюдение позволило заметить, как питание подчиненных постепенно приходит в приемлемые рамки, а из их глаз уходит безумие. Однако Октавиан знал, что оно покинет их не до конца. Пленные отсутствовали, вампирам приходилось довольствоваться покойниками второй свежести. А крови от них надолго не хватит.
Октавиан шагнул ближе к оторвавшейся от трапезы вампирше. Роксолана. Настоящий монстр в девичьем обличии. И все же она была дорога игроку. Октавиан провел рукой по прекрасному лицу девушки, сейчас перемазанному красным. Слизнул кровь с пальцев. В глазах Роксоланы разгорелось возбуждение, откликнувшееся в самом вампире. Он любил эту чертовку, ее божественные формы, животную суть и страсть в каждом поступке. Любил и не хотел терять.
— Кхм… Я тебя отвлеку? — разбил «единение душ» хорошо знакомый голос.
Октавиан повернулся на звук, обнаружив совсем рядом Грилона. Маг явно пребывал в раздражении, но успешно держал себя в руках. Впрочем, доводить его до края все еще не стоило. По крайней мере Октавиан пообещал себе этого не делать.
— Итак, что с твоими питомцами. Их можно использовать?
На слове «питомцы» вампир поморщился, но все же ответил:
— Как и прежде, в ночное время суток — сколько угодно. Но не днем.
— Они ведь уже пожрали. Разве этого не достаточно, чтобы начать приносить пользу?
— Грилон, я ведь тебе уже говорил, для действий в дневное время суток нужна кровь, свежая кровь, — устало, но терпеливо ответил Октавиан. — Ты можешь мне ее предложить? Нет? Тогда подходи, когда она у тебя появится.
— Ну хорошо, черт с тобой. Но пусть твой зверинец двигается в составе армии, в повозках. Хватит с них ночных прогулок и ночевки неизвестно где.
— Хорошо, но тогда я просто обязан спросить. Ты нашел, где раздобыть пленных? Что с рабами крови? Когда их наконец доставят?
— Отвечая на первый вопрос — я послал разведчиков дальше на восток. Они уже достигли выхода из ущелья и скоро начнут исследование территории. Учитывая, что наш противник играет за рыцаря, деревень под его контролем должно быть много. Пищу твои кровососы найдут. Что же касается второго вопроса, — маг устало потер лоб. — Дирижабль с рабами крови уже скоро прибудет. Завтра, ближе к вечеру, ты получишь посылку. Еще вопросы есть?
— Один. Мы все еще продолжаем войну?
— Да! Сколько раз уже повторять⁈ Сначала Крис, теперь ты…
— Нашего некроманта можно понять, — с долей меланхолии произнес Октавиан. — Он едва восстановил у брода половину от своей армии, а в этот раз сможет получить едва ли треть из взятых в поход. И это по силе. Если судить по числу, все выглядит еще хуже.
— Тогда вам обоим стоит подумать над тем, как ужиться с Сатом после нарушения договора. Тот ведь может убедить лидера клана отдать ему не только пограничные земли, но и ваши замки. Ну или один из них, отдав второй на откуп. Что скажешь?
— Скажу, что о таком варианте я думаю каждый день, — произнес вампир, а затем, не удержавшись, извлек из своей поклажи бутылку вина. Профессионально извлеченная пробка покинуло горлышко. В поставленный бокал полилась кроваво-красная жидкость с превосходным ароматом. Затем оказался наполнен еще один бокал уже для Роксоланы. Вампирша уже полностью пришла в себя, но не спешила влезать в разговор. Еще одна ее черта, любимая Октавианом.
— И я и Крис прекрасно знаем об опасности со стороны наших же соклановцев, — продолжил вампир после глотка вина. — Однако проблема в том, что угроза не исчезнет и в том случае, если мы исполним договор. Более того, чем меньше у нас остается войск, тем больше опасность. Мы с Крисом это понимаем, пойми и ты.
— Если такое произойдет, клан посыпется как карточный домик, — возразил маг. — Совместные действия станут невозможными. Да и без согласования с главой такое не провернуть. А Максимус честный парень. За ним никогда не было мутных схем. Иначе, он бы не смог создать наш клан.
— Наверное так, — решил не спорить вампир.
Разговор на этом сам собой затух. Каждый осознал его бессмысленность.
— Мы выступаем через час, пусть твои питомцы будут готовы, — наконец произнес Грилон.
Напоследок бросив взор на Роксалану, и явно испытав к той что-то отличное от презрения, маг круто развернулся и ушел прочь. Октавиан же раздраженно оскалился. Ему не нравились такие взгляды на его женщину.
— Наконец-то он ушел, — произнесла Роксолана, грудью прижавшись к его руке. — У меня появилось столько интересных идей, как нам провести следующие часы. Если исполнить все, может даже не хватить времени.
Тонкие изящные пальцы с острыми ногтями прошлись по его груди.
— Но для начала, не хочешь выпить? — в руках вампирши показалось два бокала. Оба полнились красной жидкостью, но уже не вином, а густой кровью. Она была не столь хороша, как свежая, испитая из все еще живого тела, но даже в таком виде была слаще любого вина. В том числе для Октавиана. И он не стал отказываться от предложения, сначала решив попробовать кровь, а затем и свою женщину. В конце концов, если мир становится неустойчивым и хрупким, готовым рухнуть от неосторожного вздоха, лучшее, что можно сделать — наслаждаться каждым его мгновением.
…
Спустя десять часов.
Ночь уже давно вступила в свои права. Безлунна, темная, она была почти непроглядной в чащобе леса, и лишь чуть более светлой на болотах, под тусклым сиянии звезд. Но то для обычных существ. Вампиры великолепно ориентировались в такой обстановке, доказывая это прямо сейчас.
Девять детей ночи, семь птенцов и два духа крови сумели в рекордные сроки преодолеть густой лес, а теперь застыли на его опушке, вглядываясь в далекие очертания ограды и скрывавшихся за ней домов. Ориентир на эту деревню они получили от Грилона и без труда проложили к ней путь. А сейчас с жадностью смотрели на место, которое наконец сможет избавить их от жажды.
— Вперед!
Одно слово и девять теней сорвались со своих мест. Даже не используя магию крови они разогнались до такой скорости, что для простого наблюдателя превратились лишь в смазанные тени. Хотя в нынешней темноте он бы просто не смог их рассмотреть до того момента, как стало слишком поздно. Впрочем, наблюдателей здесь и не было.
Без всяких помех вампиры добрались до стен поселения, в одно движение преодолели их, а затем ворвались в дома. Все для того, чтобы затем издать полный злобы и разочарования вой. Поселение оказалось покинуто. В нем не было ни одной живой души. И сколько бы вампиры не искали, они так не смогли найти ни постояльцев, ни следов, куда те ушли. Время и усилия рейнджеров надежно устранили все улики. В результате чего этой ночью единственной кровью, что смогли отведать вампиры, стала взятая из собственноручно убитого оленя. Вовсе не то, что могло насыть девять монстров. А ведь впереди их ждали долгие часы, в которых не получится получить и капли драгоценной жидкости.
…
Утро пятнадцатого дня от падения Завесы. В тридцати километрах южнее замка Энквуда.
Войско с шумом и грохотом двигалось по дороге. Четкой равномерной поступью вышагивали големы, дребезжали роботы, скрипели траками гигантские паровые големы. Последние были настоящим чудом гремлинской механики или же ожившей фантасмагорией самых безумных земных инженеров. Поставленные на гусеницы, каждый метров по девять в высоту, совершенно разные, но сходные в одном — чудовищном бронировании и наличии мощных огнеметов.
Для целей уничтожения армии в чистом поле или взятия крепостей они подходили как никто иной хорошо, да и залетным драконам вполне могли дать прикурить, по крайней мере в том случае, если те позволят себе изображать мишень.
Были у данных монстров и недостатки. Помимо очевидного, в виде непрекращающегося грохота при передвижении, к ним относилась то, что эти устройства оставались механизмами. Более того, гремлинскими механизмами. А потому поломки в них были неизбежны, причем не только на поле боя, но и в ходе обычного марша. Но с этой напастью гремлины научились жить и бороться, прямо на ходу устраняя незначительные повреждения. Вот и сейчас парочка механиков, устроившись на броне своего голема, во всю увлеченно копалась в его внутренностях, чиня возникшую неполадку. Ну и попутно разговаривая обо всем том, что было интересно подчиненным мага.
— Эх, Шибрик, вот идем мы уже вторую неделю к ряду, а ни одной справной бабы не встретили. Будто в заднице Ауле оказались. И что только наш господин тут забыл?
— А как же вампирши? — подначивая, спросил Кизинак, его напарник. — А что, сиськи большие, жопа еще лучше. Чем тебе не нравятся?
— Эта мертвечина? Да у них, должно быть все нутро сгнило. А как в койку затащишь, так и сам самого дорого лишишься.
— Да ты оптирист, нет оптилист… Да как это слово звучало? А духи с ним! Слишком ты уверенно настроен, в общем. А я тебе скажу, что если только полезешь к этим чудищам, то до постели дело не дойдет, в раз отрубят все самое дорогое, а потом еще и сожрут.