Выйдя из здания, я, сощурившись, подставил лицо пригревающему солнышку. От вчерашней непогоды не осталось и следа, на ясном небе не было ни облачка. Чуть улыбнувшись сам себе, я легонько соскочил с невысокого крыльца на брусчатку парковой дорожки и поправил автомат, небрежно перекинутый через плечо. Стволом вниз, но так, чтоб его легко, одним движением можно было дернуть вверх и вжарить очередью от пуза. Большим пальцем левой руки небрежно зацепившись за кушак, я зашагал вперед, насвистывая какой-то легкий мотивчик.
И все бы ничего, но на полдороги к женской общаге привлек меня шум, раздававшийся со стороны центрального здания. Кто-то поднял гвалт, что-то выкрикивая гортанным нечленораздельным голосом, на боковой аллее, за деревьями. Причем громкость выкриков усиливалась по нарастающей.
Нахмурившись – и кто это такой громкий? – я направился туда.
Крикуна я увидел первым, правда, со спины. Высокий, черноволосый, он грозно нависал над тщедушным магиком из администрации академии. Но если первого я раньше не встречал, то последнего даже узнал, мельком видел пару раз в приемной архимага.
– Почему нашу делегацию встречает какой-то слабосилок?! – ревел чернявый. – Ни архимаг, ни хотя бы магистр?! Это неуважение!
– Поймите, ни архимага, ни магистров сейчас нет и до начала учебного года не будет, – устало произнес работник академии. – При всем желании, даже если бы хотели, они бы не смогли вас встретить.
– «Даже если бы»?! – взвился неизвестный. – Ты издеваешься, человек?! Такое оскорбление смывается только кровью! Я – Гаргард Великий! Один из тех, кто тысячу лет назад появился в этом мире! Знаешь, сколько сердец из людишек, подобных тебе, я вырвал, впиваясь клыками в еще трепещущую плоть, высасывая теплую вкусную кровь? Твое будет следующим!
Я сбился с шага, не дойдя какого-то десятка метров до говоривших, когда до меня дошел смысл сказанного.
И осознание буквально взорвало от ненависти, натурально сорвало башню от слов, что позволила себе эта чужеродная тварь.
– Кровь?! – взревел уже я, хватаясь за автомат. – Ах ты грязный ксенос! Я уничтожу тебя и твой род! Выжгу! Испепелю! И обоссу прах!
Жажда убийства волной разошлась от меня, заставив шевелиться волосы на головах и человека, и нелюди, в которой я узнал высшего вампира.
Последний, обернувшись и увидев меня, стал еще белее, чем был. Долю секунды он таращился на мою фигуру, а затем истошно и тонко, по-бабьи, взвизгнул, буквально выпалив какую-то фразу на своем языке, после чего, закатив глаза, завалился навзничь.
В этот миг я заметил и прочую испуганно скучковавшуюся вампирскую делегацию, что застыла чуть поодаль и состояла из молодых вампиров и вампирок, которые, похоже, выбрали этот не самый удачный день для того, чтобы прибыть на учебу в академию.
С десяток юнцов, хоть и пытающихся хорохориться, но явно выбитых из колеи моими действиями и особенно реакцией их старшего.
Между тем маг из администрации, поначалу также застывший соляным столбом, узнал меня и чуть отмер, переводя дух. Затем присел подле недвижно замершего тела и, поизучав полминуты, констатировал:
– Жив. Только в обмороке.
Посмотрел на меня, затем на сжавшихся в ожидании неизвестного вампиров и осторожно поинтересовался:
– Святой отец, вы же не будете исполнять то, что сейчас говорили?
– Не буду, – буркнул я, сам не совсем понимая, что на меня нашло. Все эти слова про сжечь, испепелить, справить малую нужду на пепел… – А что он сказал последним? – поинтересовался я, чувствуя разлитое в воздухе и почти осязаемое напряжение.
Маг пожал плечами, но вдруг ответила одна из вампирок, чуть дрожащим голосом сообщив:
– «Караул Смерти». Он сказал: «Караул Смерти».
– И что это значит? – уточнил я.
Молчание было мне ответом. Но, заметив, что я жду, все та же вампирша кивнула на так и не приходящего в сознание Гаргарда Не-Такого-Уж-И-Великого и добавила:
– Вам лучше спросить у него, мы не особо увлекались историей.
– Ладно, я найду, у кого спросить. А его… унесите отсюда, что ли. Еще голову напечет, – произнес я и, посмотрев на мага, на всякий случай уточнил: – Справитесь?
– Справлюсь, – кивнул тот, – мне не привыкать.
Тем и удовлетворившись, я поспешил в управление на площади, забыв про Ниике, так как вопросов к собственному начальству у меня становилось все больше и больше.
– Что такое «Караул Смерти»? – спросил я у Амниса, по обыкновению сидящего за столом, когда, аккуратно постучавшись и услышав лаконичное «Войдите», прибыл к нему в кабинет.
– Что? – удивленно поднял он бровь. Но затем, осмотрев внимательно мое облачение и задержавшись глазами на алом кушаке, вдруг произнес всего одно эмоциональное, но неразборчивое слово:
– …лять! – и выбежал вон.
Обратно в кабинет он вернулся уже с начальником управления.
– И? – бросил Диконтра, недовольно поджимая губы.
Главный городской инквизитор был явно не в духе и, сложив руки на груди, навевал ощущение гранитной глыбы, что случайно ожила.
– Вот, – Амнис ткнул пальцем мне в грудь, а затем перевел указующий перст ниже, на пояс, – гляди, что ему Ставрыч выдал.
– …лять! – совсем как Амнис до этого воскликнул Гоул, стоило только ему присмотреться.
– Так что такое «Караул Смерти»? – снова поинтересовался я.
– Объясни ему, – произнес Диконтра и, со вздохом усевшись в стоящее неподалеку кресло, буркнул: – Везет же тебе на приключения. Да и нам заодно…
Амнис только кривовато ухмыльнулся на это замечание, после чего, умостившись на краешке рабочего стола, кивнул мне:
– Присаживайся.
Дождавшись, когда я плюхнусь на не слишком-то удобный стул для посетителей, он сказал:
– Караулом Смерти называли карательный отряд одного из орденов инквизиции.
– Вот блин, – вырвалось у меня, но Амнис, не обратив на это внимания, продолжил:
– Создан он был в ответ на действия вампиров. Чтобы, так сказать, ответить террором на террор. Вампиры как вид нелюди появились позже остальных, уже после как эльфов, так и гномов, и с ходу смогли занять достаточно обширные территории бывшей империи Ларт. Тогда как раз война всех со всеми была в самом разгаре, и разрозненные новоявленные баронства они смогли достаточно быстро поглотить одно за другим. Пока не дошли до границ новосозданной империи Карн. Там они и завязли, встретив регулярные армейские подразделения империи. После чего решили вынудить империю с этих территорий уйти, попросту обезлюдив весь край. Магия у вампиров была своя, чуждая этому миру, опасная и неизученная… до поры. И через какое-то время внутри наших территорий близ границы стали обнаруживать опустошенные деревни, полные испитых досуха трупов. Вампиры не щадили никого: ни детей, ни стариков, ни женщин. У простых крестьян не было ни единого шанса. Высший вампир – а в такие рейды ходили группы как раз из них – это маг уровня мастера, а в силу почти неограниченной продолжительности жизни – еще и с огромным опытом, делающим его чрезвычайно опасным противником. Вот только уходить империя никуда не собиралась, и тогда был создан Караул Смерти, состоящий из самых сильных и опытных инквизиторов. Они тайно проникали на территорию врага и, находя слабые вампирские гнезда, безжалостно вырезали там всех, оставляя на месте пепелища подробное описание, зачем и почему это было сделано. Тоже не щадили никого: ни их женщин, ни их детей. Выжигали землю на два метра вглубь. Уничтожали безжалостно, жестоко. Нелюдь очень чувствительна к эманациям смерти. И вампиры дрогнули, через пару месяцев почти совсем прекратив нападения. Вот только Караул Смерти на этом не остановился. В течение последующих двадцати лет они выследили и поодиночке уничтожили всех высших вампиров, участвовавших в терроре. Так установился мир.
Амнис замолчал, и я осторожно спросил, весьма впечатленный услышанным:
– А что стало с отрядом?
– Он был расформирован почти сразу. Тем более в живых их осталось совсем немного. Сам понимаешь, охота на высших вампиров – не самое безопасное занятие. И да, доспех на тебе не просто инквизиторская броня. Это боевой доспех Караула Смерти. Такой пояс, перчатки и кирасу носили именно они.
Глава 8
Броню я оставил. Хоть Диконтра и предлагал забрать. Все одно взамен им мне дать нечего. Да и что греха таить, в ней мне было как-то уверенней, спокойней, даже снимать не хотелось.
Решили только, что сильно светить ею не стоит, и в итоге мне выдали какой-то черный макинтош – длинный, плотно севший на кирасу, но при этом весьма удобный – с высоким стоячим воротом, надев и застегнув который, я вдруг почувствовал себя то ли клериком Тетраграмматона из «Эквилибриума», то ли Нео из «Матрицы». В общем, получился натуральный прикид избранного, что немного подняло мне настроение.
Пользуясь оказией, решил заглянуть и к томящейся в застенках магической братии. Попроведать, как они там переносят нарко-магическую ломку, вызванную резкой отменой приема иквусовского эликсира.
Невольно и с тихой грустью вспомнил я завхоза. Какой-никакой, а товарищ был, земляк. И так по-глупому все вышло. Впрочем, понимание правильности моего поступка быстро это легкое чувство вины заглушило.
Спустившись в подвал управления, я кивнул скучающему в помещении охраны инквизитору и, отворив дверь, вошел в камеру к архимагу. Ну как в камеру… Оглядев открывшиеся передо мной хоромы, сделавшие бы честь иному люксу моего мира, я только хмыкнул: с местом заключения они не ассоциировались никак.
Во-первых, каменные стены сплошь задрапированы расшитыми занавесками. «Портьеры», – вспомнил я правильное слово. Вместо жестких деревянных топчанов стояли кровати с балдахинами, а по полу были раскатаны толстые ковры, которые, будь мы на Земле, я бы, наверное, назвал персидскими.
Архимаг отбывал срок не один – на всех по отдельности тут и камер бы не хватило, поэтому селили по пять. Так что гуляющие в народе слухи про необъятные казематы инквизиции были лишь слухами.