хнущий и недвижный, без малейшего ветерка воздух, я покосился на хмуро поправляющего висящий за спиной плазмоган Сергея и с сомнением поинтересовался:
– А мы точно в академии?
– Странное место, – произнес за спиной Вигир, озвучивая мои собственные мысли.
– Точно-точно, – подтвердил Глушаков, – только, как бы сказать, это место смещено относительно временной оси на пять минут. Но территориально это все еще академия. Вон, видишь тот холм? – палец товарища уперся в возвышенность справа. – Там стоит ректорская башня. А там, – палец плавно переместился вперед, – женское общежитие.
– Это где полуразвалившаяся хибара? – уточнил я.
– Да.
– Так мы что, в прошлом? – зацепился я за «временную ось», которую упомянул Глушаков.
– Не совсем, – покачал тот головой. – Смещение было произведено не в прошлое и не в будущее, а как бы вбок, в сторону. И не спрашивай меня, как это возможно. Я не знаю. Никто не знает.
– А откуда тогда информация?
– Записи, – лаконично ответил Сергей, внимательно оглядывая окрестности. – Мы нашли здесь записи.
– Но куда все делось? Где город-то?
Все вокруг будто кричало о своей чужеродности, каким-то шестым чувством ощущалось разлитое в воздухе нечто, чему у меня не было объяснения. И я действительно хотел понять, что же это за место такое.
– То, что ты видишь, было здесь задолго до возникновения на этом месте города. Мы с Иквусом так и не смогли определить, когда именно эту область переместили в сторону от основной временной оси, но ясно одно: случилось это еще до старой империи, как минимум десять тысяч лет назад.
– Значит, мы все-таки в прошлом, – убежденно кивнул я сам себе.
– Нет же! – сердито откликнулся Глушаков. – Эта область выдернута из нашего временного потока, и она всегда на расстоянии пяти минут от нас.
– Как-то все сложно.
– Уж как есть.
Я промолчал, хотя так до конца и не смог понять, как такое возможно. Путешествия во времени всегда представлялись мне лишь глупой фантастикой, а само время – условной величиной, придуманной человеком для более простого описания физических процессов. А тут вон оно что. И ось времени, и перемещения от нее, да еще и в сторону.
– А там что? – спросил, вытянув руку, Вигир. Проследив взглядом в указанном направлении, я увидел массивный темный силуэт какого-то сооружения, чуть подернутый дымкой.
Глушаков ответил парню:
– Это храм над входом в катакомбы. И да, нам нужно именно туда.
– Храм? – уточнил я.
– Ну, скорее всего, – пожал плечами Сергей. – Святилище неизвестного культа. В старой империи вроде бы таких не было.
Вскоре мы уже неторопливо шли между заброшенных деревянных домов, зияющих пустыми провалами окон, выбитыми дверями и провалившимися внутрь крышами. Под ногами шуршала пожухлая трава, пучками пробивающаяся сквозь сухую, давно не видевшую дождя почву. Везде царили мрак и запустение, вызывая ощущение какой-то безнадеги, пустоты, словно пытающейся потихоньку высосать из тебя жизнь. Каплю за каплей. Лишая мир последних красок, убивая чувства, отравляя эмоции…
Кольцо на пальце потеплело, и мне тут же полегчало. Исчезло давление на голову, пропал легкий, еле слышимый шум. Разом стало свободней дышать.
Я чуть подвигал плечами, стряхивая остатки невидимого груза, что пытался ранее придавить меня к земле, и спросил:
– У вас все нормально? Ничего такого не чувствуете? Тяжко, тоскливо не становится?
Сергей отрицательно качнул головой, а Вигир в ответ на мой вопрошающий взгляд лишь недоуменно пожал плечами.
Похоже, все пережитое коснулось исключительно одного меня.
Мысленно поблагодарив кольцо за помощь, я удвоил бдительность, на всякий случай сняв перчатки, мешающие нормально держать оружие и стрелять из него, и подвинув автомат на ремне со спины под руку.
Стаю неведомо как оказавшихся здесь ворон, что остервенело клевали что-то на земле почти в центре покинутого поселения, шуганул Глушаков, выстрелив из руки ветвистой молнией. Треск короткого разряда распугал птиц, с истошным карканьем метнувшихся в стороны, и мы увидели темный балахон, бесформенной кучей валяющийся в том месте.
– Вот, видимо, и тот, кто снял следилки, – хмуро бросил Сергей, подходя и без лишней брезгливости принимаясь рыться в складках залитой бурым одежды.
– Есть там кто? – поинтересовался я, с каким-то несвойственным мне любопытством глядя на то, что он делает.
Явственно воняло гнилью и мертвечиной. И это был далеко не тот запах, что встречал меня в земном морге в бытность подработки санитаром, нет. Здесь воняло отменно и первостатейно, заставляя держаться на почтительном отдалении.
– Бе-е… – услышал я протяжный выдох аватара, полный брезгливого отвращения, и оглянулся, увидев скривившегося и слегка позеленевшего парня. – Как он там может так спокойно что-то искать?!
– Сергей? – полуутвердительно уточнил я, нет-нет да поглядывая на уже по локоть засунувшего руки в тряпки Глушакова, и почти сразу же продолжил: – Он может. Знал бы ты, сколько он прошел и чего повидал. Он хоть и трудовик, но многим магам-боевикам фору даст.
В этот момент оторвался от осмотра Сергей.
– Итак, – заговорил он, – кое-кто тут был, но теперь очень и очень не в комплекте. Головы нет, рук-ног – тоже. Остальное тело хорошо поисклевано. Думаю, прошло не меньше суток.
– А ты его раньше не видел?
– Нет, – покачал головой трудовик. – Я здесь не ходил, сразу на первый уровень катакомб портал открывал. Нарвался по выходу – и быстрей обратно.
Я подошел ближе, стараясь не обращать внимания на бьющий в ноздри запах.
– Ничего не нашел при нем?
– Только это, – достал Глушаков из тряпья вытянутый продолговатый предмет, издалека напоминавший то ли длинную отвертку, то ли какое-то здоровенное шило. Кинул мне.
Поймав, я понял, что ошибся. Ни отверткой, ни шилом это не было. Это оказалась деревяшка сантиметров тридцати длиной с фигурно вырезанной рукояткой, гладко отшлифованная и залакированная.
– Хе, неужто волшебная палочка? – с легким удивлением произнес я, припоминая что-то такое из земного фэнтези.
Попробовал начертить рисунок простейшего заклинания, вливая силу через нее, но палка неожиданно затрещала и с оглушительным хлопком взорвалась, взвившись хлопьями пепла и заодно чувствительно ударив по пальцам. Благо хоть без последствий, всего лишь закоптив те мигом въевшейся сажей.
– Паша, прекращай уничтожать вещдоки.
– Извини. Не удержался.
– А что это было? – вклинился Вигир, с любопытством выглядывая из-за плеча и рассматривая покрывшуюся пятнами копоти руку.
– Магический инструмент, – ответил за меня Глушаков. – Концентратор, если точнее. Используется магами в некоторых мирах для формирования заклинаний.
– Значит, этот был магом?
– Вне всякого сомнения. Не маг сюда просто не смог бы попасть.
Помолчав минуту, Глушаков не выдержал и зло выплюнул:
– Вот же дурак! Снял следилки, активировал портал в подземелье и считал, что здесь, на поверхности, сможет остаться невредимым? Нежить до последнего будет преследовать живого, от нее не спрячешься. Думается мне, все это место потому и вырвали из единой реальности, чтобы не дать тварям расползтись бесконтрольно.
– А уничтожить портал?
– Он неуничтожим. По сути своей это разрыв между мирами, который можно только запечатать.
– И что делать?
– Зачищать, как и в прошлый раз, а затем заново закрывать. Благо что механизм запечатывания был создан до нас, надо лишь правильно его активировать.
Как знакомо…
Сняв с шеи ремень «калаша», я перехватил оружие поудобнее. Набрав полные легкие воздуха, с шумом выдохнул. И наконец произнес:
– Зачищать так зачищать. Не впервой.
Тут со свойственным всем подросткам любопытством вновь влез Вигир, к счастью, благоразумно продолжавший держаться за нашими спинами:
– А вы уже делали такое?
– Да, – бросил Сергей, доставая из ножен короткий клинок.
– Да, – вторил ему я, вспоминая двадцать лет игроманского прошлого.
– Да-а… – завистливо протянул парень, со смесью уважения и восхищения поглядывая на нас. После чего, спохватившись, спросил: – А если мы там найдем чего-нибудь, можно с собой будет взять?
– Можно, – ответил Глушаков. – Там нежить часто в остатках доспехов и с оружием бегает, можешь выбрать что поприличней. На сувениры там, ну и так…
– Здорово! – выдохнул Вигир.
– Попрыгали! – скомандовал вдруг Сергей, и мы вслед за ним, побрякивая оружием и амуницией, несколько раз подскочили на месте.
– Зачем это? – полушепотом поинтересовался парень.
Я, конечно, точно не знал, но авторитет перед подростком терять не хотелось, поэтому так же негромко ответил:
– Чтобы проверить наши физические кондиции. Выносливость, силу, ну и все такое.
Глушаков покосился на нас, но ничего не сказал, лишь вздохнул тяжело да махнул рукой в сторону храма.
Повинуясь отмашке главы нашего небольшого отряда, мы направились к зловеще возвышающемуся над безжизненным поселком сооружению, что с каждым шагом становилось все больше, постепенно выплывая из туманной дымки.
– Огромный.
В ответ на это замечание парня я кивнул.
Мы оказались перед распахнутыми настежь здоровенными воротами и зияющим черным провалом меж ними. Выщербленные камни свода, казавшиеся остатками сгнивших зубов, еще больше роднили проход с жадно распахнутым ртом, готовым проглотить случайно забредших сюда путников.
– Твое кольцо!..
Услышав удивленный вскрик Вигира, я поднял руку, обнаружив, что холодный металл на пальце неожиданно начал испускать слабое красноватое свечение.
– Это нормально, – произнес уверенным голосом, почему-то, однако, вспомнив урок ОБЖ в школе и вопрос учителя о том, почему сигналы опасности и предупреждения обозначаются красным цветом. Правда, мой уверенный ответ, что потому что красный – это цвет крови, оказался не совсем верным. Как оказалось, длина волны красного спектра больше, чем у остальных цветов, и, соответственно, красный дальше всего визуально различим.