Женщина повернула школьный ежегодник, чтобы он мог лучше видеть, но это было не нужно.
Он знал белокурую девочку с брекетами. У него была ее фотография, он всегда носил ее с собой в бумажнике. Фотография на паспорт, на ней она тоже не улыбалась.
Он закрыл глаза. Вид его дочери вызвал щемящую, до боли, тоску.
– Все в порядке? – спросила она, и ее губы неуверенно дернулись. Он не ответил и еще раз посмотрел на общее фото в ежегоднике, на котором была изображена и эта женщина. Она стояла сбоку, в узких джинсах, заправленных в черные сапоги до колен. Рядом с ее головой чернела звездочка. Он посмотрел ниже, нашел еще одну звездочку и прочитал мелкий текст.
«Катя Адези, классная руководительница 5-го В, начальная школа Вальдгрундшуле, Берлин».
– Что-то не так?
– Нет, только…
Он поискал носовой платок в кармане брюк, наткнулся на помятый железнодорожный билет, который купил сегодня в Гамбурге, и хотел задать учительнице все вопросы, которые его мучали: «Когда вы впервые это заметили? Сколько таких пугающих снимков вы сделали на уроках? Есть ли другие признаки?»
– Я думаю, вам лучше уйти. – Катя Адези встала. – Я и так уже сказала слишком много. Я не хочу ни на кого доносить, понимаете? Возможно, мне просто кажется. – Она почти с жалостью посмотрела на него и пожала плечами. – Мне очень жаль.
Он заметил, что у него не было сил пошевелить языком, чтобы задать хотя бы один из своих вопросов.
– Вы меня понимаете? – Ее улыбка исчезла. – Алё, кто-нибудь дома? – Черты учительницы исказились, и Каспар вздрогнул почти с отвращением, когда затем резко изменился и ее голос.
01:58
– Алё, псих, я с тобой разговариваю…
Каспар открыл глаза и тут же катапультировался в реальность, в которой перед ним с угрожающим видом возник Шадек.
– И что это было? – насмехался над ним санитар. – Ты Цезарь или, может, вспоминал старые времена, когда был кинозвездой?
– Оставь его в покое, Том, – неожиданно вмешалась Ясмин, прежде чем Каспар успел ответить. – Думаешь, он устроил здесь шоу? Да он был без сознания. Каспар наш пациент!
Возбужденно вертя кольцо на большом пальце, она отступила от Шадека. В следующий момент Ясмин словно вспомнила о своих обязанностях медсестры и осторожно подкатила Софию обратно к камину.
Каспар последовал за ней, спиной чувствуя яростные взгляды Шадека.
– Как она себя чувствует? – тихо спросил он.
– Не очень, вы и сами слышите.
Действительно. Каспар задался вопросом, сколько же он отсутствовал, что София успела так сильно сдать.
Ее недавно еще ровное дыхание сейчас походило на прерывистое частое пыхтение собаки-астматика. Время от времени она кашляла, из-за чего пакет с физраствором, который все-таки закрепили на кочерге, начинал опасно раскачиваться. Ее руки были ледяными, а пульс едва прощупывался.
– Огонь угасает, – заметил Каспар.
После этих слов Шадек поднялся и подошел к ним с продовольственной сумкой поварихи. Вытащил оттуда маленькую фляжку, открутил крышку и вылил высокопроцентное спиртовое содержимое в камин. Затем бросил во вспыхнувшее пламя березовое полено.
– Держи, тебе тоже не мешает согреться, – сказал он, взглянув на босые ноги Каспара. Он протянул ему фляжку, в которой остался глоток.
– Нет, спасибо. Я не пью. – Каспар удивился дурному предчувствию, которое осело в нем, как начинающаяся депрессия. Он объяснял это состоянием Софии.
– А стоило бы, – сказал Шадек, продолжая рыться в сумке. – Утренняя смена прибудет через пять часов. А с этими штуками… – достал он еще одну мини-бутылочку коньяка, – время ожидания скоротать легче.
Пять часов?
Проклятье, это слишком долго. Время тянулось как жидкое стекло, а смертельная спираль паралича безостановочно крутилась внутри Софии. Правда, Ванесса Штрассман умерла спустя две недели, но кто знает, насколько сильно София потерялась в себе и когда пересечет границу, после чего уже не сумеет выбраться из плена своего тела, – и навсегда похоронит в себе то, что знает о его дочери?
– Эй, а это еще что такое?
Шадек уронил джутовую сумку на пол. Каспар повернул голову и впервые увидел, что в глазах Тома мелькнул страх. Он нехотя выпустил руку Софии и встал.
– Можно взглянуть?
Шадек передал ему маленький клочок бумаги.
– Думаю, это еще один привет от нашего Инквизитора.
Санитар говорил тихо и больше с самим собой, чем с другими.
– Где ты его нашел? – возбужденно спросил Бахман.
– Здесь, в сумке. Между продуктами, – объяснил Том. – Видимо, Брук положил сюда записку, после того как напал на повариху.
Каспар кивнул.
«В этом есть смысл. Брук остается верным своему методу. Жертва в обмен на загадку».
Пальцы Каспара дрожали. Листок бумаги был сложен точно так же, как и другие. Выбором бумаги Инквизитор словно хотел посмеяться над своей жертвой. Очевидно, что он был в кабинете Софии и написал эту загадку на одном из ее рецептурных бланков. Неразборчивые заглавные буквы позволяли сделать зловещие выводы о его душевном состоянии.
– Что там написано? – нетерпеливо спросил консьерж.
– Я даже знать не хочу. – Ясмин зажала уши ладонями и отвернулась. Но Каспар развернул листок и зачитал таинственный текст:
FINISHED FILES ARE THE RESULT
OF YEARS OF SCIENTIFIC STUDY COMBINED
WITH THE EXPERIENCE OF YEARS
– Хм?
Шадек раздраженно застонал, а голос Бахмана завибрировал от волнения:
– И что это должно означать?
Каспар поднял взгляд, потер глаза тыльной частью ладони и глубоко продохнул.
– Я понятия не имею, – честно сказал он и опустил руку с запиской.
– Но мы можем кое-кого спросить.
02:07
Лифт, встроенный во время ремонта виллы, был достаточно большим, чтобы вместить больничную кровать, так что места хватило всем. Каспар настоял на том, что они должны быть вместе. В дикой природе животные тоже создают движущиеся стаи, чтобы скрыть от охотников очевидные слабые места. По крайней мере, пока никто не выделяется из группы какой-то особой отличительной чертой.
Каспар разглядывал блестящие хромированные спицы кресла-каталки и понимал, кого хищник выбрал бы в первую очередь, если бы они, защищая, не обступили Софию со всех сторон.
– А здесь что? – спросил Каспар и ткнул пальцем на табличку рядом с латунной кнопкой, где стоял знак минуса и двойка.
– Второй подвальный этаж, – ответил Бахман. – Лаборатория Расфельда. Могу себе представить, что Брук прячется там.
– Почему? – спросил Каспар и нажал на цифру пять.
– Чтобы уехать вниз, нужен специальный ключ. И он у Расфельда. Видите?
Пока двери лифта закрывались, Бахман нажал на нижнюю кнопку, которая лишь коротко мигнула.
– Я не хочу ни вверх, ни вниз, – забубнила Ясмин, когда лифт медленно пришел в движение. – Вы же сами говорили, что нам лучше оставаться в библиотеке.
Каспар застонал.
– Нет, я лишь сказал, что нам лучше держаться вместе. – К счастью, другие на него не набросились. Консьерж был рад, что после несчастья с Сибиллой ему больше не нужно принимать самостоятельных решений. А Том предпочитал оставаться в движении, нежели торчать в ловушке.
– Возможно, вы правы, Ясмин. Знаете стихотворение о неправильных решениях? – спросил он медсестру.
Она сдула челку с глаз и непонимающе посмотрела на него.
– А должна?
– Оно звучит так:
Да?
Нет?
Да?
Нет?
Да?
Нет?
Да?
Он сделал короткую паузу и закончил:
Слишком поздно.
Ясмин посмотрела на него так, словно он только что в нее плюнул.
– Что я хочу этим сказать: пока мы бездеятельно торчим в библиотеке и смотрим, как София все глубже погружается в себя, Инквизитор беспрепятственно перемещается по больнице и может вооружиться. Я говорю не только о ножах, психотропных препаратах и скальпелях. Я говорю о горючих средствах с хлором, банках с формальдегидом и медицинском спирте, из которого он может изготовить «коктейли Молотова», чтобы выкурить нас из помещения. И что нам тогда делать? В этом случае нас не спасет и двадцатимиллиметровая деревянная дверь. Мы будем бесцельно блуждать в дыму по этой запертой клинике.
Они проехали четвертый этаж.
– Возможно, у Брука совсем другие цели. Но боюсь, в отличие от нас, у Инквизитора есть план. У нас два варианта: или мы раскрываем его план, или быстро ищем более безопасное место, чем библиотека.
– Например, отделение нейрорадиологии, – предложил Бахман, прежде чем они покинули лифт. – Кабинет томографии оборудован противопожарными дверьми и собственной системой вентиляции.
– Да, да, ладно, – раздраженно ответила Ясмин. – Я поняла. Но все равно…
Кабина лифта дернулась и остановилась, и медсестра замолчала, когда двери открылись.
Пятый этаж.
В отличие от первого здесь датчики движения работали безупречно. Как только группа вышла из лифта, в коридоре включился свет.
– Значит, как договорились, – сказал Каспар. – Мы быстро ее заберем и сразу же поедем вниз.
– Твою мать, – выругался Шадек, сделав два шага вперед.
– Что? – спросил Бахман, но в ту же секунду они с Каспаром это увидели.
Дверь.
– О нет.
Дверь в палату Греты Камински стояла открытой настежь.
02:10
– Она мертва?
– Не знаю.
Белые наклонные стены отражали слабый свет из коридора и придавали неподвижной фигуре восковый оттенок. Старая дама лежала посередине кровати, как святой в гробу, и Каспар не мог сказать со своего места, шевелится одеяло на теле или нет.
Он осторожно сделал еще один шаг в комнату и спросил себя, почему они говорят шепотом. Если Инквизитор с ней что-то сделал, то им уже не нужно переживать за то, что они вторглись в ее частную сферу.