Франсиско Хименес де Сиснерос занимал должность генерального инквизитора Кастилии с 1507 года.
В своей «Истории инквизиции» Артюр Анру пишет:
«Преемником Десы был человек умный и способный, являвшийся убежденным сторонником реформы Святого Отдела (Sanctum Officium), злоупотребления которого он сам неоднократно обличал <…> Но как только он сделался великим инквизитором, внезапно все его идеи изменились, и он стал всеми силами бороться против всяких новшеств и поддерживать в неприкосновенности самые отвратительные обычаи инквизиции»[260].
К тому времени самый жестокий период деятельности инквизиции был уже позади. Тем не менее он почувствовал необходимость вести себя с крайней осторожностью, чтобы не дать повода ко всеобщему созванию кортесов, чего требовали испанцы.
В книге «Инквизиция» Леонара Галлуа читаем:
«Сиснерос был человек с талантами и сведениями, и не будучи еще наречен инквизитором он прославился правосудием. Рожденный для великих предприятий, он от природы получил в дар честолюбие, без которого великие люди, вероятно, остались бы на земле неизвестными; и по этому честолюбию он принял должность быть главой учреждения, которое ненавидел. С этой минуты он обязался поддерживать и защищать его, даже сделал более <…> хотя видел, сколь тяжелы были распоряжения гибельных секретных действий инквизиции и все злоупотребления, совершаемые во мраке провинциальных судилищ»[261].
Франсиско Хименес де Сиснерос реформировал трибуналы инквизиции, придав каждому и гражданских чиновников. Он получил у короля позволение составить хунту из 22 значительнейших особ королевства, чтобы завершить все процессы Диего Родригеса де Лусеро. Эта хунта впервые собралась в 1508 году в Бургосе. Трудясь много месяцев, она объявила недостойными никакой веры всех свидетелей, избранных Лусеро. Их показания были признаны неправдоподобными, и все обвиненные, находившиеся в темницах, были выпущены. Честь их, как и память умерших, была восстановлена, а разрушенные дома решено было построить вновь на счет казны. Подобное правосудие было принято рукоплесканием от народа, который посчитал иго инквизиции сокрушенным.
Разделение нынешней Испании на королевства Кастильское и Арагонское после смерти короля Филиппа Красивого внушило генеральному инквизитору мысль изменить форму провинциальных инквизиций, поставив по одному трибуналу в провинции, тогда как по одному находилось в каждом епископстве. В частности, он отправил инквизиторов на Канарские острова и учредил там трибунал. Спустя несколько лет инквизиция была введена в Куэнке.
Франсиско Хименес де Сиснерос принял некоторые меры к ослаблению деятельности трибуналов, даже сменил многих агентов, злоупотреблявших властью, но упорство, с каким он соглашался на преобразования, требуемые народом, продлило существование зла, и во время его диктатуры число жертв увеличилось. Инквизиция встречала также нападки в Арагоне во все время, пока эта территория оставалась отдельной от Кастилии.
Король Фердинанд принужден был созвать кортесы, чтобы выслушать их жалобы на инквизицию. Депутаты громко сетовали на злоупотребления инквизиторов не только в делах веры, но и во многих пунктах, не относящихся к вере. Кортесы доложили королю, что инквизиторы вмешивались даже в сборы податей и создавали себе льготы, что отрицательно сказывалось на бюджете. Наконец, кортесы жаловались на дерзость и гордость инквизиторов, на то, что они притесняют светских чиновников. Кортесы говорили также, что только гласность процессов, требуемая законами и обычаями королевства, может предупредить многие несчастья и расстройство весьма многих знатных семейств.
В 1512 году арагонские кортесы собрались вторично, и король не мог не уважить их мнение в плане ограничения судопроизводства инквизиторов, в плане уменьшения льгот, которыми они злоупотребляли. Однако не было принято никаких мер касательно гласности инквизиционных процессов, и почти ничто не было изменено в системе конфискаций. Это повергло все королевство в уныние, и повсюду начало так или иначе проявляться народное недовольство.
В то время как арагонские кортесы ссорились с инквизицией и королем, «новые христиане» предоставили Фердинанду 600 тысяч дукатов золотом на военные издержки при условии введения некоторых для себя послаблений. Франсиско Хименес де Сиснерос, узнав об этом, тоже вручил королю не меньшую сумму, но на условии не проводить никаких реформ.
При этом он написал королю:
Великий католический король и милостивейший государь, Ваше Величество должно знать, что Католические короли [Изабелла и Фердинанд. – Авт.] занимались трибуналами святой инквизиции с такой заботливостью и изучали ее законы и распоряжения с такой внимательностью, добросовестностью и мудростью, что эти законы не имеют решительно никакой надобности в изменениях и не могут быть изменены без нарушения справедливости. Эта реформа тем более опечалила бы меня теперь, что она дала бы каталонцам и папе новое оружие против инквизиции, против которой они так враждебно настроены. Я понимаю, как затруднительно ваше финансовое положение, но в этом случае положение короля Фердинанда[262], вашего деда, было еще затруднительнее, и хотя новообращенные предлагали ему 600 тысяч дукатов золотом на войну с Наваррой, он отказался от этих денег, потому что предпочитал любовь к христианской религии всему золоту мира. Я прошу вас поэтому, с верностью подданного своего государя и с ревностью к обязанности, которою облачило меня Ваше Величество, я прошу вас открыть глаза, подражать примеру вашего деда и не допускать никаких изменений в процессе инквизиционного трибунала. Все замечания, представленные противниками этого трибунала, были уже рассмотрены вашими предшественниками славной памяти, и нельзя нарушить малейшего закона инквизиции, не оскорбляя имени Господа и памяти ваших знаменитых предков. Если же все это не произведет на вас никакого впечатления, я прошу Ваше Величество обратить внимание на происшествие в Талавере-де-ла-Рейна, где еврей, недавно крещенный, узнав имя донесшего на него инквизиции, выследил этого доносчика и пронзил его копьем. Ненависть к этим доносчикам на самом деле такова, что если открыть их имена, то их будут избивать не только тайно, но на площадях, всенародно, даже в храмах, и никто не решится на будущее время рисковать жизнью, донося инквизиции, и тогда погибнет этот святой трибунал, и дело Господа останется без защитников. Я верю, что Ваше Величество, мой король и повелитель, останется верным крови, которая течет в его жилах, и убедится, что инквизиция – трибунал Бога и одно из самых лучших учреждений ваших предков[263].
И король склонился на звук золота генерального инквизитора, оставив дела в прежнем положении.
В 1509 году Франсиско Хименес де Сиснерос принимал участие в военных экспедициях короля Фердинанда II Арагонского в Африку, и тогда были освобождены пленные-христиане, а на захваченных территориях мечети переделывали в церкви. Он направил несколько крупных миссионерских экспедиций к индейцам Испанской Вест-Индии.
Франсиско Хименес де Сиснерос обеспечивал политику Фердинанда в ходе итальянских войн, поддерживая папу Юлия II (в миру – Джулиано делла Ровере) против всех его политических противников.
Уже старый и очень больной кардинал также стал регентом Кастилии и Арагона в промежуток между смертью короля Фердинанда в 1516 году и прибытием в 1517 году в Испанию его внука Карла V (сына герцога Филиппа Бургундского и испанской инфанты Хуаны, дочери Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской). Но Франсиско Хименес де Сиснерос умер 8 ноября 1517 года – перед самым приездом Карла, чьи права на власть защищал перед дворянством, планировавшим отдать корону младшему брату Карла.
Деятельность Франсиско Хименеса де Сиснероса не прошла даром. Испанская церковь, поддержанная и усиленная инквизицией, надолго стала крепкой опорой не только складывавшегося абсолютистского государства в Испании, но и всего католицизма в Европе.
Историк Леонар Галлуа пишет: «В течение одиннадцатилетнего правления Синероса судилище приговорило к личному сожжению 3564 человека обоего пола <…> 48 059 несчастных были отосланы в темницы, на галеры и другие казни – и всегда с лишением имущества. Следовательно, на каждый год приходится 4805 жертв; из этого видно, что Сиснерос, несмотря на похвальное расположение к реформам, в первое время, чаще праздновал аутодафе, нежели его предшественник Деса»[264].
Карл-Йозеф фон Хефеле в своей книге о кардинале Хименесе рассказывает:
«Писатели утверждают, что инквизиция задушила гений испанского народа, а также культуру и науки; таковы были, если им верить, естественные последствия и цели этого учреждения. Что же касается исторических фактов, то они даже не обращаются к ним. Тем не менее, и это факт неоспоримый, науки вновь начали расцветать в Испании именно в годы правления Фердинанда и Изабеллы, а они оба были создателями инквизиции»[265].
Чуть ниже этот автор делает вывод: «Инквизиция вовсе не была ураганом, дикие вихри которого унесли ценнейшие зерна наук и литературы»[266].
Что же касается лично Франсиско Хименеса де Сиснероса, то лучше всего сказал об этом крайне противоречивом человеке британский историк Тоби Грин:
«Сиснерос был человеком, обладавшим огромным влиянием. Он <…> основал университет в Алькала-де-Энарес под Мадридом и стал активным участником движения, пропагандирующего публикацию религиозной литературы на кастильском и на латыни. Однако вера кардинала в духовное возрождение сочеталась с оголтелым экстремизмом. После прибытия в 1499 году в Гранаду, через семь лет после падения королевства мавров, он приказал бросить в тюрьму необращенных мусульман. Там один из священников (получивший прозвище Лев) обращался с ними с такой жестокостью, что через четыре или пять дней эти люди начали умолять о креще