В это время в Южной Европе начало распространяться учение Мартина Лютера, и новый генеральный инквизитор был очень сильно встревожен, воображая, какие последствия может иметь это новое учение, охватившее всю Германию.
Кроме того, в Испании появилась появилось много мусульман, официально принявших христианство. Их называли морисками. Альфонсо Манрике де Лара-и-Солис счел необходимым восстановить суровость прежних времен. Поэтому вместо того, чтобы смягчить инквизицию, он решил распространить права трибунала и на морисков.
В книге «Инквизиция» Леонара Галлуа читаем: «По крайней мере, Манрике питал сострадание к морискам, положение которых сделалось теперь плачевным; он принимал все их жалобы и, сколько было возможно, противился преследованию сих несчастных со стороны инквизиторов. Он даже простер свое снисхождение еще далее, возобновив, согласно с Верховным Советом, указы Фердинанда и Изабеллы, которыми запрещалось инквизиторам подвергать морисков суду за легкие преступления; и хотя многие уже были судимы, но он приказал в скором времени окончить их процессы и притом в пользу обвиненных»[271].
К несчастью для морисков, наступила в то время междоусобная война в Валенсии и Каталонии. Мориски принимали деятельное участие в войне, и раздраженный Карл V решился издать эдикт об изгнании мавров из Валенсии и Арагона. Затем, уже в 1525 году, император повелел всем маврам Кастилии, Валенсии и Арагона креститься в самое непродолжительное время или убраться из Испании по прописанным дорогам. Он был уверен, что Испания будет спокойна не иначе как если в ней не останется ни одного мориска. Считается, что в этом его убедил хитрый французский король, который, льстя наклонности своего врага, дал ему дурной совет и заставил его принять систему, вредящую испанским интересам.
Едва новый указ был обнародован, мавры бежали в горы и грудью стали против войск, высланных Карлом V для их усмирения. И успокоились они лишь тогда, когда получили уступку в некоторых предложенных ими условиях. Главными условиями были: не подлежать суду инквизиции, сохранить язык, национальную одежду и оружие, платить налоги наравне с христианами. На этих условиях они почти все крестились.
Альфонсо Манрике де Лара-и-Солис, со своей стороны, дал им прощение во всех прежних проступках, предупредив, однако, что если они впадут в ересь или отступничество, их подвергнут преследованию по всей строгости законов инквизиции.
Нетрудно понять, что люди, воспитанные в религии своих отцов, привязанные к правилам магометанства, насильно принявшие христианскую религию, опять возвратятся к учению Магомета при всяком удобном случае. И точно – почти все мориски, обращенные страхом и мечом, тайно переходили к прежним верованиям и тотчас попадали в руки трибунала, шпионы которого наводняли все города, где жили «новые христиане». Так, большое количество морисков попало на костры и в темницы, а другие продолжили переселяться в Африку.
Уже после Карла его преемник Филипп II оказал милость морискам, осужденным инквизицией, не позволяя отнимать у них имущество. Этим желали остановить побеги, наносившие сильный вред народонаселению Испании. Однако инквизиторы, покрывавшие все свои действия непроницаемой тайной, всякий раз уничтожали благодетельные меры монарха, так что мориски, доведенные инквизицией до крайнего ожесточения, восстали, и это стало причиной их совершенного изгнания в 1609 году, в результате чего Испания потеряла еще почти миллион жителей.
Альфонсо Манрике де Лара-и-Солис занимался не одними маврами и морисками. При нем распространились по всей Европе учения Мартина Лютера, Жана Кальвина, Томаса Мюнцера и других реформаторов, и, несмотря на все предосторожности инквизиции не допустить эти толки в Испанию, многие испанцы нашли возможность доставать книги, издаваемые протестантами в Германии. А так как обращение книг есть вернейшее средство для распространения новых учений, то инквизиторы и Карл V постепенно принимали все меры, чтобы остановить этот поток.
Строгость Карла V и инквизиции в этом отношении переходила все границы, а посему во время верховного управления Альфонсо Манрике де Лара-и-Солиса пострадали многие люди, попавшие в руки страшного судилища по одному подозрению в учении Лютера. Например, почтенный Хуан Авильский, прозванный «Апостолом Андалусии» за свою примерную жизнь и знаменитые сочинения, был брошен в секретную тюрьму инквизиции по обвинению в распространении лютеранства. К счастью, приговор, вынесенный ему, не был сообщен Верховному совету, и это обстоятельство оказало ему добрую услугу: проповедника выпустили из темницы в 1532 году.
Тот же год был роковым для двух особ, знаменитых в истории испанской литературы: Хуана де Вергары и Бернардино Пиминтеля, маркиза де Тавара. Арестованные по повелению толедской инквизиции, они вышли из темницы не иначе как произнеся отречение от ереси Мартина Лютера, получив специальное разрешение и после строгого покаяния. Хуан де Вергара, глубоко сведущий в еврейском и греческом языках, нашел в Библии некоторые погрешности в переводе, и этого оказалось достаточно, чтобы обратить на себя ненависть невежд. И его брат Франсиско де Вергара (братья были евреями по материнской линии) тоже пострадал за свою ученость.
Альфонсо Манрике де Лара-и-Солис умер 28 сентября 1538 года в Севилье, упав с лошади.
Леонар Галлуа оценивает его деятельность следующим образом: «Альфонс Манрике <…> после пятнадцатилетнего служения в должности генерального инквизитора приобрел славу друга и благодетеля бедных; но, к несчастью, постоянно противился преобразованию инквизиции и позволил трибуналу совершить множество жестокостей. Число осужденных в его правление менее числа осужденных при первых четырех генеральных инквизиторах; именно, в пятнадцать лет 15 инквизиций, учрежденных в Испании, обрекли сожжению только 2250 лиц обоего пола и 1125 в изображении; 11 250 обоего пола осуждены на различные наказания: вечное или временное заключение, галеры, ссылку и бичевание»[272].
Альфонсо Манрике де Лара-и-Солис имел многих незаконных детей, из которых один, Херонимо Манрике де Лара, постепенно занимал места провинциального инквизитора, советника в Верховном совете, епископа Авилы и, наконец, в 1595 году, генерального инквизитора. Правда, в этой должности он пробыл всего несколько месяцев, так что о его деятельности мало что сейчас известно.
Британский историк Тоби Грин пишет:
«В 1529 году самого великого инквизитора Альфонсо де Манрике отправили в Севилью, где он провел большую часть оставшейся жизни в своем архиепископстве и умер в 1538 году в полном забвении. Затем выдвинули обвинения против ряда главных почитателей Эразма при дворе. В 1530 году Хуана де Вергара, секретаря Алонсо де Фонсеки, архиепископа Толедо, обвинили в лютеранстве. В июле 1533 года инквизиция возбудила против него дело. Матео Паскуаля, приверженца Эразма, инквизиция арестовала в июне 1533 года. В 1535 году схватили Алонсо де Вируэса, который выступал в поддержку Эразма на конференции, состоявшейся в 1527 году в Вальядолиде. Одного из друзей великого инквизитора Альфонсо де Манрике, Хуана дель Кастильо, сожгли заживо, за ним последовали еще четыре монаха. Завели и другие дела <…> Началась настоящая „охота на ведьм“. Большинство из этих людей сумели выжить после судов инквизиции, но их карьеры оказались разрушенными. Те, кто мог бежать, так и поступили. Вопрос о том, были они истинными протестантами или просто католиками, которых привлекали идеи Эразма, так и остался спорным, поскольку под прицелом оказались обе группы. Инквизиция, которая ранее приступила к работе с конверсос из движения алюмбрадос[273], теперь переключала внимание».[274]
Хуан Пардо де Тавера – шестой генеральный инквизитор
Хуан Пардо де Тавера родился в 1472 году в семье Ареса Пардо и Гийомар Таверы. Со стороны матери он был племянником Диего де Десы, который стал его покровителем и наставником. Он учился в университете Саламанки, получил степень бакалавра в 1500 году и лиценциата канонического права в 1505 году. Потом он стал ректором университета.
В 1531 году папа Климент VII (в миру – Джулио Медичи) сделал Хуана Пардо де Таверу кардиналом. Потом он был переведен в Толедо, где 27 апреля 1534 года стал архиепископом.
После смерти Изабеллы Португальской, супруги императора Карла V, тот назначил Хуана Пардо де Таверу регентом Кастилии в его отсутствие, и этот пост он занимал до 1541 года. А 10 июня 1539 года он был назначен генеральным инквизитором Испании, однако римский папа прислал подтвердительную буллу только год спустя.
В этот промежуток времени Верховный совет один занимался делами инквизиции, и отметить тут можно лишь указ императора, запрещавший инквизиторам Америки подвергать суду индейцев. Этот указ, без сомнения, был вызван жалобами, приходящими к Карлу из всех городов Америки, в которых был учрежден трибунал.
В следующем году явилась папская булла, и в то же время был учрежден орден иезуитов и последователи Игнасио де Лойолы прибыли в Испанию и Португалию. Инквизиторы начали завидовать таким соперникам.
Питер Пауль Рубенс. Игнасио де Лойола. 1600
Так как трибунал не желал сокращать число судебных процессов, Верховный совет решил предписать инквизиторам менее суровые меры, при которых уменьшилось бы количество жертв. По этой причине он отправил инструкцию к провинциальным трибуналам, в которой говорилось, что если обвиняемого решено предать светскому суду, как нераскаявшегося, а он вдруг обратится и продемонстрирует несомненное раскаяние, то такого не надо обрекать у светских судей на казнь. Напротив, такого надо допустить к примирению с церковью.
Впрочем, эта мера не распространялась на впавших в ересь вторично, для которых по-прежнему оставалась одна только милость – не быть сожженным живым,