— Зачем зло направляется сюда?
— Всё очень просто. У вас есть то, что оно хочет.
Мира вела Чевака по извилистым переходам и комнатушкам затерянной колонии. Гиблую Посадку построили в грузовом трюме древнего корабля, давно погребённого под поверхностью архипелага обломков. Поселение было лабиринтом из ящиков и утильсырья, снятого с упокоившихся на ржавой поверхности кораблей. Мира вела инквизитора через жилища и маленькие рынки добытых товаров, а также редкие святилища, где верующие преклонили колени в безмолвной молитве.
Сами колонисты были пёстрым сборищем — представители сотен имперских верований и культур, к которым примешались ксеносы-неудачники, но всех объединял жалкий вид. Под рваными капюшонами мелькали грязные лица, тогда как потрепанные плащи и платки, похоже, были принятой одеждой, чтобы мужчины, женщины и дети Гиблой Посадки могли скрывать свои уродства.
Действие морфия проходило, каждый шаг отдавался в бедре, и Чевак заметил, что натирает рану. Впереди окружение начало меняться. На месте беспорядочных нагромождений из ящиков появились предметы, разложенные с демонстративной аккуратностью, почти напоказ. Мира вела инквизитора мимо разбитых мозаик и фресок, треснувших бюстов и пыльных урн. Обгоревшие гобелены лежали рядом с поблекшими картинами и древними сокровищами. Набросив на головы капюшоны, колонисты присматривали за реликвиями словно сотрудники музея. Вокруг были вывешены, разложены и выставлены тысячи драгоценных артефактов, начиная огромными обломками покрытых горгульями зданий и заканчивая порванными трактатами и покрытыми патиной монетами. Над головой Чевака висел могучий колокол, потускневший от времени.
— Что это за место? — спросил инквизитор.
— Это архив, — ответила Мира. — Отцы-основатели колонии решили, что важно сохранить хоть что-то от Империума живым в этом погружённом во мрак мире. Архив напоминает нам, откуда мы пришли. Это оплот нормальности в самом ненормальном месте.
— Я слышал колокол, — сказал инквизитор, всматриваясь в огромный инструмент.
Мира потянулась к импровизированному шнуру, который свисал с колокола и извивался по полу вокруг.
— Он возвещает прибытие свежих обломков и мобилизует колонию для утилизации.
— Утилизации?
— Варп-разлом забросил нас сюда, но он же является источником неиспорченных запасов. Каждый разбившийся корабль приносит нам пищу и свежую воду, нужное оборудование и, что важнее, людей вроде тебя. Новую кровь со знаниями и навыками, нужными для роста и обеспечения безопасности колонии. Колокол звонит, и мы лезем наверх, чтобы забрать утиль и выживших.
Чевак покачал головой.
— Что?
— Я просто… поражён, — признался инквизитор. — Как вы выживаете в этом месте, среди порчи и угроз?
— Мы мало что можем сделать, — ответила Мира. — Колония выживает, потому что держится вместе. Коллектив. Мы едины против всех угроз.
Колонист в капюшоне, рассматривавший декоративную аквилу из тёмного дерева, поднял голову и подошёл к ним.
— Любуетесь нашей коллекцией? — полюбопытствовал он. Чевак кивнул в сторону колокола.
— Нейтранский, начало М37, - сказал инквизитор. — До крестового похода в Бездну, но определённо после Драхмера и Воздержания Волка. Похоже на изделие Горшака или Вандергаша. Какой-то адамантовый сплав с ангельскими изображениями Адептус Астартес. Полагаю, Огненных Когтей. Значит, скорее всего, Горшак. Вандергаш предпочитал железо.
— Я впечатлён, — признался колонист и тепло улыбнулся, но взгляд его остался холодным и пронзительным. — Немногие из пришедших в архив так готовы в нём работать.
— Ты куратор?
— Да. Я слежу за сохранением сокровищ колонии, как живых, так и давно мёртвых.
— Значит, куратор, тебя это заинтересует. Вам грозит опасность гораздо худшая, чем все нынешние беды. Воинство, готовое вас уничтожить.
Куратор поднял безволосую бровь.
— И дня не проходит, чтобы кто-нибудь не стал жертвой опасностей этого мира, но что может понадобиться от нас воинству? Откуда они вообще могут знать о нашем существовании?
— Сейчас это не важно, да и нет времени объяснять. Просто пойми: я нашёл тебя… а они не отстанут далеко. Они никогда не отстают.
— Что это за воинство? — потребовал ответа куратор. — Чего они от нас хотят?
— Это сборище ублюдочных колдунов и клятвопреступников. Служители Тёмных Богов. Они ищут древний артефакт. Дар для своего далёкого хозяина. Реликвию Губительных Сил.
— И ты думаешь, что этот артефакт здесь, в архиве? — спросила Мира.
— Они ищут Бациллум Формидонис, — сказал им Чевак. — Скипетр Ужаса. Проклятый крозиус арканум, принадлежавший печально известному Тёмному Апостолу Несущих Слово Радамантису — грозному Герольду Сикаруса.
— Боюсь, что ты говоришь о предавших легионах, — куратор сплюнул и покачал головой. — Ни ты, ни другие не найдёте среди нашего собрания ничего из их проклятых реликвий.
— Выслушайте меня, — взмолился Бронислав. — Радамантис давно мёртв, но Огненные Когти нашли его проклятое оружие на ледяном мире Перборей IX, где капеллан замёрз до смерти с тёмной молитвой на устах. Говорят, что ни одна марширующая за Скипетром Ужаса армия не изведает поражения. Бациллум Формидонис сделает воинство неудержимым. Это и интересует Азека Аримана и Тысячу Сынов…
— Тысяча Сынов! — воскликнула Мира.
— Ты оскорбляешь нас своими обвинениями. Мы не храним артефакты проклятых, — гневно прошипел колонист.
— Куратор, — сказал инквизитор. — Помогите мне найти Скипетр Ужаса и уничтожить его. В обмен я уведу тебя и твой народ с этого мира к безопасности. Возможно, не в Империум, но в определённо более приятное место.
Куратор сердито посмотрел на Миру.
— Ты привела ко мне лжепророка?
— Всё это, — Чевак взмахнул тростью, — с Нейтры. Антиквариат с родины Огненных Когтей, несомненно загруженный на корабль-реликвиарий, который здесь разбился. Адептус Астартес, хозяева Нейтры, не сказали вашим предкам, почему надо вывозить такие сокровища. Империум объявил Огненных Когтей еретиками и за использование проклятых артефактов заклеймил Отлучёнными Предателями. Скипетр Ужаса здесь, он спрятан среди святых реликвий с Нейтры, и ваши хозяева — сейчас известные как Реликторы — забрали бы губительное оружие, если бы корабль не стал жертвой Зоба. Я пришёл за артефактом.
— Не разноси его лжи, — приказал куратор, глядя на Миру. — Он не спаситель. Нет ни артефакта, ни угрозы. Всё предначертано. За нами придёт наш народ. Мы будем терпеливо ждать избавления. Оно станет наградой за сохранение великих сокровищ, чтобы они, как и мы, смогли присоединиться к великому коллективу. Лишь тогда зло будет стёрто с лица не только этого мира, но и всей галактики. Так предначертано.
С этими словами куратор засеменил вглубь архива.
Чевак посмотрел на Миру.
— Довольно, — мягко сказала она и опустила глаза.
— У тебя течёт кровь, — заметила Мира, глядя на одежду на бедре инквизитора.
Чевак молчал, его мысли были далеко.
— Останься здесь, я принесу повязку.
Мира ушла, и хотя из разорванных швов по ноге текла кровь, Чевак всё равно поковылял за куратором.
Зайдя за угол, инквизитор к своему удивлению обнаружил тупик. В нём красовался каменный саркофаг, с резной крышкой которого было что-то не так.
Чевак проковылял к реликвии. Постучав металлической тростью по крышке и краю саркофага, инквизитор приоткрыл крышку. Внутрь проник свет, и Бронислав обнаружил, что у гроба нет дна. На его месте в металлической палубе была прорублена дыра, во тьме которой исчезали ступени. Чевак начал спускаться.
В нескольких ярусах под грузовым отсеком Чевак начал сомневаться в разумности погони. Он мог быть в том же корабле или совершенно другом судне, без света было непонятно. Несколько раз инквизитор останавливался, массируя ужасно болевшую и кровоточившую ногу, и вглядывался во мрак. Он был уверен, что видел слабую рябь движения, и воображение заполняло пробелы, рисуя образы чудовищ, крадущихся во тьме подземелья колонии.
На маленькой площадке Чевак понял, что ему нужно отдохнуть. Теперь кровь из раны на ноге текла ручьём, и инквизитор счёл разумным снять пояс и завязать его над бинтами. Площадка выходила на переборку. Металлическая дверь опустилась, но не до конца, позволяя мерзкому свету сочиться наружу. Прижав лицо к решётке пола, Чевак вгляделся в зал.
Когда глаза приспособились, инквизитор смог разглядеть полы плащей и сандалии разных колонистов. Они собрались перед гротескным троном, чьё подножие скребли два громадных копыта. Дрожь ужаса прошла по спине инквизитора при мысли о том, какому чудовищу они могли принадлежать. Один из колонистов опустился на колени и откинул капюшон, чтобы поцеловать чудовищную стопу. Куратор. Что же, этому не стоило удивляться. У Гиблой Посадки действительно было мало шансов выжить на Нерее без покровительства демонов.
Решётка под щекой Чевака задрожала, по залам разбившегося корабля разнёсся гром колокола. Инквизитор поспешил наверх, пока его движения скрывал звон. Свежий корабль-жертва падал с тёмных небес, колония собиралась для утилизации, а это значило, что куратор вернётся. Тяжело поднимаясь по лестнице, Чевак не мог избавиться от мысли, что ему стоит опасаться не куратора. На задворках разума тьма внизу порождала чудовищ из мрачных сказок. Он услышал шипение совсем рядом с ухом. Точно. Это не мелькающая мысль и не разыгравшееся воображение. Дрожь в спине отдавалась пожаром в крови на бедре, и инквизитор как можно быстрее семенил наверх.
Чевак обнаружил Миру рядом с колоколом вместе с особенно невезучим колонистом. У оборванного звонаря не просто росла маленькая гора на месте спины, но и шнур колокола он тянул тремя мускулистыми руками.
— Помоги мне найти этот проклятый артефакт! — крикнул подошедший инквизитор. Времени у всех оставалось мало. Мира не расслышала его сквозь гул колокола и начала осматривать бедро.
— Стой, — рявкнул Чевак. — Нам нужно найти скипетр.