А однажды он лежал во дворе и не услышал, как, урча мотором разворачивается хлебовозка… Когда мы прибежали, Джуля был еще жив. Его голову держал на коленях Фела – водитель хлебного фургона. По лицу Фелы текли слезы и капали на Джулину морду, смешиваясь с собачьей кровью.
Фела поднимал глаза на окружавших его соседей и все время повторял: «Я его не видел! Честное слово, не видел!» – а Джуля пытался лизнуть Феле руку и лицо. Он помнил Фелу маленьким и не обижался на него. Наверно, просто не умел. Малолетки еще бегали вызывать «скорую», но нам, двенадцатилетним, все было понятно. Тут не помогли бы и японские таблетки.
Потом еще долго Феле прокалывали колеса, били зеркала и кричали вслед «живодер». Он только втягивал голову в плечи и молча менял скаты. Родители предлагали купить нам другую собаку. Глупо. Разве можно купить собаку для всего двора? Она обязательно будет чьей-то.
Закончилось то лето. Потом и следующее. Я поступил в универ, у меня появилась новая компания, и я перестал проводить время на Турхане. Закончилась «та» страна и началась «эта». Всех здорово раскидало. Валек сел, Алика выпустили, Рыжий из пятого в ментовке работает. У Сявы уже трое детей, Кудар в Москве, Миха оказался евреем и уехал в Штаты. Робсон «борщнул», Олег «завязал». Жизнь продолжалась. Потом бабушка переехала к нам поближе, квартиру продали, и я совсем перестал там появляться. Только иногда встречал детских друзей, обменивался с ними неискренними «Где ты? Как ты?» и уже через минуту забывал об их существовании.
А недавно за каким-то чертом я оказался в том районе. Я удивился – какое все тут маленькое. Тогда этот мир казался мне огромным. Но потом я понял, что особо ничего не изменилось. Снесли уродливые бараки и построили такие же уродливые пятиэтажки. Никуда не делись общаги с беженцами. Правда, вокруг них уже носятся дети и внуки ТЕХ беженцев, а в окнах стоит пластик. На месте был ларек «Овощи-фрукты», в котором однажды перед Новым годом продавали бананы. В обувной мастерской Сурена работал какой-то парень. На лавочке сидел тот же алкаш Челя. А может, и не он. По двору носились мальчишки. У них в руках были мечи и щиты, за которые я бы удавился в детстве. Я спросил у одного из них:
– Эй, у вас есть собака?
– У меня? Нет.
– Да не у тебя лично! Во дворе есть собака? Дворовая. Общая.
– В смысле, бродячая? Не-а, нету. Зачем?
Действительно… зачем?
А вы не знаете, к чему снятся собаки?
Мой Рагнарёк
На первом курсе я познакомился с девочкой… Не с той девочкой, которая мне потом женой стала, а с другой. Но тоже красивой. Девочку звали Афина, она была такая шумная и веселая гречанка. Это важный факт, запомните!
Ну и, как положено, вызвался я девочку проводить до дому после универа. И вот, идем мы такие по улице Маркова, болтаем. И аккурат напротив клуба ВРЗ[6]нам навстречу хулиганы! Группка таких бодрых юношей с девиантными наклонностями. Год был девяносто четвертый, что ли… И как-то вся мелко-уголовная шелупонь тогда повылазила наружу. Телефонов у терпил еще не было, поэтому хулиганы промышляли мелким гоп-стопом, ориентируясь на кроссовки. Ну, и мастерку могли «отработать». Или тупо звиздюлей навалять всем хором. Да. Чаще целью было навалять. Не особо меркантильные были хулиганы тогда…
И вот такая кодла в количестве четырех тел нам и повстречалась. Я в те годы выглядел весьма интеллигентно – носил очечки, имел аккуратный пробор и верил Дейлу Карнеги. Близорукий и толерантный. А! И жирненький. Не жирный, как сейчас, когда пузо – это и армор, и оружие нападения, а просто упитанный. То есть, идеальная жертва. Но при этом – весьма самоуверен. Бо, имел газовый пистоль. Поэтому на стандартный вброс: «Есть деньги?», – ответил: «Есть, но увы! Ничем не могу помочь!» – и широко улыбнулся. Карнеги-стайл! Ну, и тут понеслось: начали с меня очечки срывать и вербально унижать.
Расчет простой – либо клиент морально ломается, доставляя удовольствие этим приматам, либо вступает в неравный бой и обратно приносит тем же приматам это самое удовольствие. Мы не рассматриваем варианты «КМС по боксу против хулиганов» или «Чужой против Хищника». Это ж улица. Граждане бьют друг друга неумело и, как правило, побеждают те, кого больше.
Но я же с дамой! Короче, «мы принимаем бой». Джунгли аж замерли от этого батла. А чё? Нормально. Четыре часа пополудни, центр города, упитанный юноша против четырех хулиганов и громко орущая смуглая девушка. Война и немцы! Мортал комбат. Индо-пакистанский инцидент. Рагнарёк! Пытливый читатель спросит: «А как же вундерваффе в виде газюка?» Ха! А он в сумке спортивной. Физра в тот день была. И когда мы начали в лицо друг дружке залазить, не до пистоля было. Это, конечно, стратегическая и тактическая ошибка – держать пистоль в сумке.
Но драка и без ствола проходила слаженно и азартно. Главный Хулиган (у него одна рука почему-то была в гипсе) надежно удерживался за шею локтевым захватом и выступал защитным щитом от подельников. Подельники, вдохновленные Ван Даммом, дерзко прыгали и пытались угондошить меня «вертушкой». «Вертушка» выходила невысокой и чаще прилетала в Главного Хулигана. Он хрипел «явашумать» и нервничал на своих несообразительных, но спортивных друзей. Друзья, вместо того, чтоб без затей бить мне в голову своими преступными руками, прыгали и мешали друг другу. Афина – орала. Я, лишенный очков и мысленно предавший анафеме Карнеги с его советами, ревел как носорог.
Смеркалось. Я даже стал уставать. Полупридушенный Главный Хулиган булькал и обмякал. Другие хулиганы уже устали прыгать и просто обозначали. Не стало слышно моей спутницы. Более того – ее даже перестало быть видно! Я решил, что пора переходить к активным действиям. Кавалерия не спешила на помощь. И отважно я пошел в атаку. Конфликт заиграл новыми красками. Новые краски заиграли, в основном, у меня на лице. Лишенный прикрытия в виде ГХ, я сразу словил пару плюх от вандаммов. Короче, я понял, что пора начинать стрельбу. Добравшись до сумки с девайсом, извлек его и громко бабахнул над супостатами. Шумовым. Как это ни странно, бабах возымел действие, и «группа неизвестных мне граждан прекратила противоправные действия в отношении меня». Стали уговаривать не стрелять в них и все такое. Не успел я ответить, куда им следует проследовать колонной по два, как на ристалище образовались два новых персонажа. Незнакомые, но весьма крепкие юноши шустро подбежали к нашей драке и без всяких сантиментов начали бить моих хулиганов. Да так ловко, что хулиганы сначала испугались, а потом и вовсе позорно ретировались, разбрызгивая кровь и сопли. Кому же я был обязан открытием второго фронта?
– Это я их привела! – гордо молвила моя спутница Афина.
– Твои знакомые?
– Нет. Ну, то есть, уже да! Я, короче, когда увидела, что тебя бьют, побежала и закричала: «Помогите, помогите!» Смотрю, стоят мальчики. Я к ним подбегаю и спрашиваю: «Мальчики! Нет ли среди вас греков? Или армян?» (мама у Афины – армянка). Они на меня смотрят, а один говорит: «Ну, я грек. А в чем дело?» А я говорю: «Очень приятно! Афина!» Ну, мы с ним познакомились, поболтали, и я ему говорю: «Там какие-то негодяи бьют моего друга! Он хоть и не грек, а даже наоборот – кударец, все равно очень хороший человек! Вы не могли бы ему помочь?» И мальчики побежали! И вот…
Я, конечно, был восхищен развитым чувством взаимовыручки у эллинов! Искренне поблагодарив союзников, отправился залечивать раны.
На следующий день Афина, впечатленная произведенным мною героизмом, любезно согласилась быть провóденной еще раз.
…Мы благополучно миновали улицу Маркова. Но на подходе к дому провожаемой передо мной снова возник какой-то персонаж с претензиями. Ну, я утомленный с войны-то… Драться сил нету…
И греков, ввиду позднего часу, не наблюдалось. Поэтому я устало пообещал незнакомцу его застрелить. Подействовало.
После этого я честно сказал Афе, что, видимо, ее греческие боги, а может, и мои осетинские демоны сильно против того, чтоб я ее провожал. Афина согласилась. Прозвучало сакраментальное, но произнесенное хором «Будем друзьями».
И мы стали друзьями. И остаемся ими уже второй десяток лет. Правда, все эти годы мы спорим с моей женой на тему: кто задружился с шумной греческой девушкой раньше. По всем расчетам выходит, что одновременно… Но моя-то дружба – она героически-боевая!
И по любому превосходит девчуково-тряпочную.
Банко мат
– Я быстро! До банкомата и сразу приеду! Две секунды! – так ты говоришь в телефон, подбегая к банкомату. А перед тобой женщина. Тоже за деньгами. «Ништяк, – говоришь ты себе, – могла быть и очередь! А тут всего одна женщина».
В этот момент женщина поворачивается к тебе и подозрительно смотрит в глаза. Твой вид не внушает доверия, поэтому она прикрывает банкомат телом, как тигрица своего тигренка. И кажется, она даже рычит. Параллельно тигрица суёт в банкомат карту. Агрегат думает, просит подождать, наконец, выплевывает карту и просит засунуть её другой стороной…
В такой ситуации лучше сразу сообщить тем, кто ждёт: «Я задерживаюсь… Минут на двадцать… Начинайте без меня…» И конечно, искать другой банкомат.
Но никто так не делает. Нет! Мы верим в женщину. В тигрицу. Вот. Засунула как надо. Экран озадачивает картовладелицу вопросом про язык. Женщина! Зачем ты думаешь? Русский или английский? Вспомни, на каком языке ты разговариваешь? Осетинский? Ок! Ты видишь тут вариант «осетинский»? Конечно, это недочет VISA и MASTER CARD, они в следующем году исправят! Но сейчас-то всего два варианта: «русский / английский». Начинаются метания… Русский или английский? Красный или синий? Обама или Путин? Гамбургер или шаурма? «Господин ведущий! Мы берем дополнительную минуту!» Наконец выбор сделан. Русский. «Введите PIN», – просит коварный банкомат.
Женщина, не отошедшая ещё после языка, задумчиво смотрит на экран. Потом лезет в сумку… В женской сумочке есть всё. Даже специальный кармашек для хранения PIN-кодов. Хорошо, что президент России не женщина. А вдруг война? На нас летят вражеские ракеты! И мы должны дать симметричный ответ! И женщина-президент резко открывает ядерный чемоданчик. И чемоданчик просит её ввести код активации самой ядерной нашей ракеты… И президент берет сумочку и начинает искать код… Он там! В специальном кармашке для хранения самого важного. Между бумажной иконкой и прошлогодней квитанцией из прачечной… Хорошо, что президент России не женщина.