Спустившись на первый этаж, я через разбитый насекомым оконный проём увидел идущего к дому со стороны дороги урлоока. Выглядит он сильно потрёпанным. Где находился всё это время не знаю, но сейчас урлоок явно рассчитывает на матч реванш.
Из левого бока зверя торчит здоровенная кость, которая недавно была одной из ног сколопендры. Голова и морда превратились в кровавое месиво, видимо испытав на себе всю прелесть работы жвал. Задняя правая нога волочится, отказываясь работать. Коленный сустав просто уничтожен. Урлоок словно не замечает повреждений и идёт с одной целью. С целью убить сколопендру. Я не позволю убить её. Тварь будет нашей.
— Идиот! — Андрюха увидел, что я навёл гранатомёт на урлоока и высказал мнение матом. — Не стреляй в него, Никита! Пусть дерутся.
Нас урлоок не заметил, или мы его просто не интересуем. Не дойдя до дома четырёх метров, он прыгнул и сумел оказаться на стене в районе второго этаже. С такими когтями по вертикальным стенам лазать не сложно.
Мы дошли до выхода и услышали звуки боя на крыше. Через пару секунд раздался треск дерева, свидетельствующий о том, что бьющиеся монстры теперь на втором этаже. Не выдержала кровля веса двух монстров и провалилась.
Асфальт представляет из себя дорогу на крови. Все пятнадцать бойцов отправились на покой. Если судить по останкам — над ними поработал урлоок. Магазинчика, который служил нам укрытием, больше нет. Сколопендра обрушила его. Ощущение, что она на нём танцевала.
Андрюха поставил пулемёт на целый участок газона возле магазина и направил его на дом, в котором ведут бой урлоок и сколопендра. Протянув мне наушники, сказал:
— Надень и приготовься стрелять. На этот раз не жалей. Попадёшь?
Я кивнул. Попаду конечно. Чего не попасть-то? Один раз из трёх точно попаду. О том, что стрелять точно я не способен, говорить не стал. Мне бы подлечится не мешало. Рёбра, похоже, всё-таки сломало. Таблеточку бы…
Фрагмент 6
Стена второго этажа дрогнула и немного выгнулась. Окна осыпались мелким стеклянным крошевом. Ещё удар и облицовывающий фасад белый пластик отошёл от стен и повис на немногочисленном уцелевшем крепеже. Третьего удара стена не пережила и вместе с обломками на газон упал сильно изувеченный, но всё ещё живой урлоок. Сколопендра, целая и невредимая, попыталась спуститься через проделанное в стене отверстие.
Попыталась, но не успела. В неё полетели крупнокалиберные пули. Панцирь, легко выдерживающий калибр «7.62», терпеть натиск калибра «12.7» оказался неспособен. Насекомое заскрежетало и попыталось отступить. Узкое пространство комнаты усугубило ситуацию. Андрюха, не жалея патронов, продолжил утюжить сколопендру в удобно подставленный левый бок.
Потратив на прицеливание уже приведённого в боевое положение гранатомёта четыре секунды, я нажал на спусковой крючок. Граната, оставив дымный след, ушла в сколопендру.
Везение сопровождает меня с момента прибытия в этот мир и не отступило по сей день. Сколопендра получила свою порцию боли. Кумулятивный заряд не почувствовал сопротивления и пробил панцирь. Насекомое получило огромный урон. Дыра в боку и жуткий скрежет тому свидетель.
Дому не поздоровилось больше всех. Сколопендра начала сжиматься в кольцо, затем резко разжиматься, делать молниеносные рывки и снова повторять сжимающе-разжимающиеся действия.
Андрюха прекратил стрелять. Сколопендра сделала очередной рывок, вынесла ещё один кусок стены второго этажа и хлопнулась на газон рядом с умирающим урлооком.
Урлоок, увидев, что его противник в плохом состоянии и находится слишком близко, решился на последний бой. Поднявшись на двух уцелевших передних лапах и не обращая внимания на то, что задние полностью отсутствуют, рванул к насекомому. Слабое место, которое создала граната, он заметил и решил сосредоточится на нём.
Жуткие когти ворвались в бок извивающейся сколопендры и принялись кромсать его со скоростью швейной машинки. Лапы и голова урлоока окрасились ярко-жёлтой жидкостью, которой внутри насекомого немерено. Использовать свою мощную пасть урлоок не смог, потому что нижняя челюсть похожа на кожаный мешочек, наполненный костями, зубами и кровью.
Скинув наушники, но продолжая держать тварей на прицеле, Андрюха воскликнул:
— Сейчас он её на две части порвёт! Красавчик!
Я не увидел в бою ничего прекрасного. Тошниловка — единственное слово, которое подходит этому зрелищу. Газон у домика техникам однозначно новый придётся стелить.
— Да завали ты их уже! — крикнул я и отвернулся.
Кивнув и нацепив наушники, Андрюха нажал на спуск пулемёта…
Идти в любой из домов, в котором мы не были, я отказался наотрез. Не хочу следующего действия, потому что оно железно рождает противодействие. Помня, что на первом этаже дома, в котором бились монстры, есть спальни, я направился туда. Ещё там лежит наше имущество, но оно меня пока не интересует. Меня интересует кровать.
Стоило мне расслабится, как раздался противный «дилинь-дилинь». Посмотрев на камеру, которая смотрит на меня, я захотел отстрелить её, но тратить силы на то, чтобы встать, не решился. Динамики заговорили:
— Отдых — это хорошо, но не затягивайте с этим. У вас час. По его пришествию выбор сделаем мы. Не сомневайтесь в том, что он будет плохим. Всего хорошего…
Андрюха сел на край кровати и требовательно заявил:
— Давай, друг, раздевайся. Хочешь ты этого или нет, но я должен осмотреть тебя. Выстрел из пулемёта в грудь это не шутки.
— Издеваешься? — я изобразил полную боли и страдания рожу. — Хочешь, чтобы я снял с одежду? Ты знаешь, сколько страданий мне придётся вытерпеть? А сколько их будет, когда я начну одеваться? Нет уж, друг, давай без осмотра.
— Никита! — Андрюха навис надо мной. — Ты разденешься, и плевать я хотел, хочешь ты этого или нет. Сломанные рёбра — это не шутка.
— И что? Они срастутся, если ты на них посмотришь? Или болеть перестанут? Что изменится, если ты осмотришь меня? Отвечу: не изменится ничего!
— Хорошо. — Андрюха начал разглядывать свою винтовку. — Просто я как лучше хотел…
— Ну если хотел… — я через силу заставил себя сесть. — Если хотел, то давай, смотри. Только без фанатизма.
Андрюха помог мне избавится от одежды. На это потребовалось около двух минут, в течении которых я постоянно морщился от боли. Затылок, которым приложился в падении, почти не беспокоит. Шишка, набитая ещё в прошлом раунде, успела почти рассосаться, но теперь снова прежних размеров. Головушка моя многострадальная. Интересно, в этом мире есть те, кто правят сотрясение мозга? У меня оно точно есть.
— Что я могу сказать… — Андрюха ещё раз осторожно прощупал мои рёбра. — Увы, но я не травматолог. Вроде целые. Ты сам-то что думаешь?
— Что думаю я… — В очередной раз посмотрев на свою грудную мышцу, которая представляет один большой синяк, я ответил: — Ничего не думаю, Андрюх. Что тут думать? Больно мне. Двигаться особенно. Руками шевелить. Дышать немного больно.
— Я про рёбра, Никита. Сломаны они или нет?
— А кто их знает? Может и не сломаны. Надеюсь… Давай я оденусь и продолжу отдых. Час скоро истечёт…
Андрюха помог мне одеться, а затем пошёл на улицу с целью осмотреться. Гулять он пообещал только по тем местам, где мы уже были. Новые места — это уже выбор, а выбирать мы не торопимся.
Час прошёл и к его концу вернулся Андрюха. Рассказал, что нашёл место, откуда вылезла сколопендра. Сидела она в точно таком же контейнере, в каком сидел урлоок, только спрятан контейнер был за домом, который я сжёг термитными гранатами. Сгоревший дом теперь представляет из себя кучу тлеющих углей и почерневших кусков бетона, в которые превратились колонны. На другие строения пожар не перекинулся, что одновременно хорошо и плохо. Мысль сжечь кровавую деревню не даёт мне покоя.
— Ещё я понял, что телефонная будка сделана из бронированного стекла. — Андрюха показал руками толщину стёкол не меньше десяти сантиметров. — При желании в ней можно спрятаться и быть временно неуязвимым. Места, правда, только на одного.
— Возьмём на заметку. — Я взял в руки штурмовую винтовку и повернулся к выходу из комнаты. Тихо сказал: — Пошли, друг. Нам нужно снова сделать выбор…
Мы снова на перекрёстке. Воняет…
Почему во втором раунде, которым была арена, уборку предусмотрели, а здесь нет? Объявили бы перерыв да прибрались. Совсем не заботятся о нас. Может высказать всё это вслух? Нет, лучше промолчу. Моё трёп вряд ли кого-то заинтересует. Будем мириться с вонью и стараться не смотреть.
— Предлагаю пойти налево. — Андрюха показал на один из домов. — Вон тот домик мне по душе.
— Почему не этот? — я показал на ближайший от нас дом справа. — Мне он более симпатичен. Даже не взирая на то, что они все одинаковые.
— Давай пойдём направо. — Андрюха повернулся и решительно зашагал к выбранному мной дому.
Стоило ему сделать четыре шага, как послышался знакомый «дилинь-дилинь». Мысленно выругавшись, я приготовился слушать.
— Выбор сделан и на этот раз правильный. Выход из кровавой деревни находится в тринадцатом доме…
— Но домов двенадцать, — успел сказать я за время короткой паузы.
— Но, как вы знаете, домов двенадцать, — продолжили говорить динамики. — Тринадцатый — один из них, но его нужно найти. Чтобы поиск был более приятным, и вы могли беспрепятственно перемещаться, мы прекращаем выбор. Теперь все ваши действия не будут сопровождаться противодействием. Единственное, о чём вам стоит беспокоиться, так это о собственных жизнях. Три десятка пустынных арахнидов голодны и им не терпится полакомиться человечиной. Мы выпускаем уборщиков!
Из всех динамиков, которых в кровавой деревне много, послышалось грозное «Тадам!».
— Ищем укрытие, Никита! — Андрюха показал на пулемёт «Корд», который так и остался стоять рядом с разрушенным магазином на газоне. — Нам эта штука ох как понадобится скоро. Придётся прихватить пулемёт с собой!