Башка сидит к коридору полубоком. Стоило мне рвануть к нему и он тут же уловил движение периферическим зрением и, слишком проворно для его комплекции, повернул голову. Сгубило его то, что попытался дотянуться до пистолета, который лежит между ног. Вот если бы вскочил, то вряд ли бы я одолел его трофейной зубочисткой, найденной в кармане покойного Дудя. Но повезло — одолел.
Лезвие у ножа короткое, сантиметров семь всего, но в шею, прямо под ухом, оно вошло на полную длину. Рывок наружу, в сторону гортани, и артерия толстяка вскрыта. Пистолет он успел в руки схватить, но в боевое положение не привёл. Я тут же отобрал оружие и почувствовал себя более защищённым. Прежнему хозяину оно теперь вряд ли понадобится, потому что у него задача поважнее имеется — пытается руками кровь остановить, которая хлещет будь здоров. Точнее, будь мёртв. Не опасен Башка — не жилец он.
Минуту с небольшим пришлось ждать — не так много, учитывая размеры Башки. Думал, что такой боров будет раза в три дольше помирать. Но нет, он только хрипел, дёргал руками и ногами, но так и остался в кресле. Жаль, что кровью всё залил, гад такой.
Мясо выглядит аппетитно, а уж как пахнет. Вроде готово, судя по корочке. Решил попробовать один кусочек, а в итоге навернул целый шампур, не забывая при этом поглядывать по сторонам. Тихо, что даже странно. Где ещё двое? Хоть бы сигнал какой подали.
Искать долго не пришлось. Минут пять шарил по плавающей трущобе и нашёл одну из построек, играющей роль спальни. Есть ещё вторая, но она пуста. А вот первая…
Да, к такому меня жизнь не готовила. Ожидал чего угодно, но что увижу двух голых мужиков, спящих в обнимку на грязном матрасе — фантазия моя тут бессильна.
— Подъём, заднеприводные! — громко крикнул я.
Двое зашевелилась. Первый — белобрысый качок лет тридцати. Второй чернявый и худой, лет двадцать от силы ему. Увидев меня, они хотели вскочить, но направленный ствол пистолета убедил их не делать этого.
— Даже и сказать нечего, блин… — пробормотал я, а затем уверенно добавил: — В общем, гей-клуб закрывается. Навсегда!
Нажатие на спусковой крючок и неприятный сюрприз — пистолет отказался стрелять. Попадос…
Фрагмент 2
Может у пистолета какой-то секрет имеется, а может ответ гораздо проще — оружие до ужаса изношено и давно не смазывалось, не чистилось. Давлю на спуск, но он словно цельно отлитый с корпусом. Ни в какую не поддаётся. Хотя, чего я хочу от Беретты, корпус которой частично заржавел и покрыт глубокими царапинами. Не мало передряг ствол пережил. На ручке, кстати, выцарапано слово «толисман». С русским языком у прежнего хозяина было не очень. Если, конечно, именно жирный является автором этого художества.
— Походу закроется клуб натуралов! — прорычал блондин и начал вставать.
Вот сука, какой же он огромный. Да, хрен мне, а не освобождение. Этого гомосека только дубиной валить, да и то со спины. Думай, голова, думай.
В бросок вложил всю силу, что имеется, но вот рука подвела. Точно в голову не бросил…
Зато Госпожа Удача, спасибо ей, не подвела — пистолет-снаряд полетел левее и блондин, скорее машинально, тоже в том направлении уклонился. Итог: смачное попадание в лоб. Beretta M9 — это всё-таки килограмм металла, а если вспомнить физику и помножить массу на скорость, то имеем на выходе… Нет, не вспомнить мне физику. Слишком пикантен момент.
Блондин не вырубился, но удар был смачным и на ногах его он не перенёс. Свалился на чернявого любовника, от чего тот недовольно запищал.
Действовать надо было быстро, и я так и поступил. Слева от входа стоит довольно массивная деревянная тумбочка, сделанная из пятидесятой доски. Как-то слишком непринуждённо я схватил её и, использовав как оружие ударного характера, подбежал к недобитому блондину и обрушил на него всю мощь деревянного изделия. Минимум тридцать кило, считая брякающее содержимое.
Руки здоровяк выставил, но они мало помогли. Приложило знатно. Об этом говорит дружный недовольный вопль голубков. Кажется, я даже хруст слышал. Интересно, чем бы их ещё приложить? Жаль, что второй тумбочки в этой коморке нет.
О! А тут у нас что такое блестящее висит? Однако, годится! В самый раз! Будто для меня на стенку повесили!
Мачете, конечно, так себе — чисто красоваться таким. Сталь, уверен, дерьмовая, но рубить то и такой можно, как за здрасте!
Блондин понял, что у врага появилось оружие и он его сейчас применит. В целях защиты, всё что смог, он выставил левую руку. Ударил я от души, так что защита не сработала — кисть разрубило наискось, а затем лезвие нашло изначальную цель — могучую шею. Кровавый вечерок получился!
Чернявый, в глазах которого ужас, частично придавлен к матрасу помирающим и сильно дрыгающимся блондином. Второй удар мачете и оба устремляются в свой гей-рай. Понимаю, что сил во мне совсем не остаётся. Отхожу в сторону, к стене, приваливаюсь к ней и отрубаюсь…
На меня полилась вода. Холодная, но такая приятная. Открыл глаза, тряхнул головой, и увидел стоящего надо мной Саню. Вид у него такой, что и за зомби может сойти. Но живой, а это главное.
— Утомился, да? — поинтересовался Саня. — Может встанешь или так и будешь на полу спать?
Я понял, что сейчас день. А был вечер. Долго проспал. Хотя, бред, который снился, нормальным сном не назовёшь.
— Запах тут нехороший. — Саня кивнул на матрас, что в полутора метрах от меня. — Жёстко ты их уработал, Никита. Представляю эти мощные удары мачете и даже не по себе становится…Один вопрос — за то, что враги, ты их так убил, или за то, что гомосеки?
— Да похрен мне на них… — буркнул я и начал вставать. Как же всё болит. Деревянное тело. Когда эта усталость уже пройдёт?
— Значит, убил потому что они враги, верно? — не унимается Саня.
Я кивнул и наконец-то встал. Пошатнулся, но равновесие удержал. Головокружение чёртово.
— Это хорошо, Никит. Я уже думал, что у тебя крыша поехала. Геями они ведь не по своей воле стали. Болезнь это. Но всё равно, меня не покидает мысль, что факт проявления гомосятины сыграл не последнюю роль в принятии столь неприятной смерти. Даже радуюсь, что натурал, потому что не дай Бог попасть под горячую руку такого, как ты…
— Башку совсем отбили, да? — я пристально посмотрел на Саню а затем кивнул на выход. — Пошли на свежий воздух уже, а то тошнит меня. Кровь отмыть надо… всю рожу стянула мне она…. и пить хочется ужасно… и поговорить надо…
Крови на мне много. Это понял, когда перевалился за борт и увидел своё отражение в воде. Да, если бы ночью подошёл к зеркалу в таком виде — отложил бы не малую кучу. Хлипкие штаны, которые на мне, такое испытание точно бы не перенесли.
Отмыться помог Саня. Я черпал мутную воду ведром, затем садился на корточки и отмывал не желающую отлипать от кожи кровь. Фонтан из артерии блондина, невезуха блин, прямо в рожу ведь бил. Далее кровь текла по телу и даже на ноги попала. Рваная одежда в утиль. За борт бросать нельзя. Лучше сжечь. Не мусорил в мире прежнем — не буду и в этом.
— Полегчало? — Саня, покряхтев, привалился спиной к метровому борту судна рядом со мной.
— Совсем немного. Вот если бы поесть и выпить чего-нибудь сладкого — тогда да, полегчает заметно.
— Я бы тоже не отказался… — пробормотал Бодров. — Ты бы сходил, прошвырнулся в каморках… Глядишь, чего и найдётся…
Оставив товарища, отправился на поиски съестного. По пути наткнулся на труп жирдяя, так и сидящий в кресле. Сочные мухи, размером не уступающие земному шмелю, уже вовсю трудятся — откладывают в разлагающееся мясо личинки. Быстрые, гадины. Решил обломать их — с превеликим трудом дотащил тушу до борта и, вот где настоящее испытание, сумел выкинуть в воду. Прямо в одежде, потому что пофиг. Сгниёт. Хотя, в этом я ошибся.
Спустя несколько секунд, как мёртвый Башка упал в воду, вокруг него началось нездоровое бурление. Разглядел рыбёх, размером с упитанного карася. Пираньи, или их близкие родичи. О купании точно можно забыть. Помнится, покойный Дудь что-то говорил о прожорливых обитателях данного водоёма. То, что мы не в море, уже понятно — вода ведь пресная.
Смотреть, как доедают Башку вместе с одеждой, не стал. Пошёл искать еду. Вчера вечером, перед тем как завалить геев, видел на многих каморках не очень крепкие замки и совсем дохленькие пломбы. Решил вскрыть первую попавшуюся каморку и был до ужаса обрадован — еда, бухло и бумажка с описью содержимого каморки на английском языке. Вот же повезло, так повезло. Судёнышко, на котором плывём — торговый корабль? Хотя, почему плывём? Мы стоим на месте и причина стояния — за ночь, лишившись корректировки, плавучее корыто сбилось с курса и село на мель.
Вскрывая каморки, одну за другой, и не переставая удивляться, нашёл то, что искал — одежду. Правда, бывшего употребления и столь разнообразную, что диву даёшься. Видимо, с новоприбывших снималась. С живых или мёртвых — не понять. Скорее всего с живых. Главное, что спортивный костюмчик серого цвета пришёлся впору и вид имеет ничуть не потасканный. А ещё нашлись белые кроссовки и белая бейсболка. Затхлостью одежда пахнет, но это уже мелочи, на которые не стоит заострять внимания. Сам я не лучше пахну. Банька бы не помешала.
— Хорошая новость и плохая. — Я выложил на палубу добытые литровые банки с консервированным мясом и пятилитровый бочонок с надписью на боку «Вино». Из карманов достал два стакана и нож с вилками. Начал открывать банки.
— Вижу, что прибарахлился. — Саня через силу улыбнулся. — По чём драпчик?
— Халява. — Вскрыть крышку удалось и я был удивлён — мясо пахнет приятно, а на вкус не хуже хорошей говяжьей тушёнки, в которой разбираюсь, как человек с военным прошлым, весьма серьёзно. Протянув банку и вилку товарищу, объяснил: — Барахла, еды и прочей всячины на этом корыте столь много, что неделю можно копаться.
— Что-то там с новостями? — спросил Саня и жадно накинулся на тушёнку. Кивком указал на бочонок с вином — мол, наливай давай.