Работали минут пять, а показалось, что час прошёл. Дыра увеличилась, но до прохода ещё далеко, до половины примерно углубились. Угрх и Боков ждут молча. Понимают, что зависят от нас, не мешают, кислород не тратят понапрасну. Слабость какая-то нехорошая навалилась, и ощущение пустых лёгких, сколько ни вдыхай, не покидает уже минуту. Неужели это конец?
— Дядь Вов, меня начинает вырубать… — я решил, что лучше предупредить об этом заранее. — В сон клонит, руки свинцом налиты, грудь пустая…
— Углекислый газ тяжелее воздуха, — рассказал уже известный факт Боков. — Никита работает ниже всех, он скоро попросту уснёт. И может больше не проснуться…
А вот это зря сказал, мне и так нехорошо, веки по тяжести соперничают с пудовыми гирями, секунда и закроются. Ну всё, пора засыпать, сопротивляться больше нет сил, ухожу. Мишка чего-то зарычал, да так грозно! Эх, быстро стих его рык, я уже во снах, прощай жизнь, да здравствует лёгкая смерть…
Неужели выжил?
Не верится, шансы были низки как никогда, даже побег из Иерихона в несуществующем будущем не сравнится со склепом, вероятность не та, но повезло. Снова…
Открыв глаза, понял, что лежу на кровати, но не в жилом помещении, а в каком-то гараже. Людей поблизости не вижу, головой шевелить, а, тем более, другими частями тела, не хочу, но языком всё же поработаю. Спрошу:
— И кто виновник этого чуда? Кто вытащил меня из той могилы?
«Я отказываюсь отвечать, потому что информацией не обладаю. Не было в сознании тебя, не было и меня».
Хах, Всезнайка, даже соскучился. Позже побеседуем, сейчас не до этого, слышу шаги двух человек, спешащих ко мне.
Первая Маша, зайка моя, обнимать и целовать кинулась. Вторая Пилюлькина, врачевательница подстреленных задниц, Оля Баркова, доктор экстра-класса, одна такая на весь белый свет. Ух, как смотрит, взглядом прожигает!
— Машуль, подожди немного, пообщаюсь с Айболитом. — Я посмотрел на Баркову и грозно спросил: — Тётя Оля, какого чёрта вы творили?
— Какого чёрта, говоришь? А как же благодарность за спасение? Ты же умер, Ермаков, но я тебя вытащила, дышишь только потому, что тётя Оля успела.
— Остальные где? Росс и Боков, с ними всё хорошо?
— Не совсем, твой Росс нарвался и получил, нечего в драку с численно превосходящим противником лезть. С Боковым лучше, он хоть и натерпелся от Пана, но ходить способен.
— Росс получил от ваших? — я начал смеяться. — Не верю! Дядю Вову даже десяток бравых ребят быстро не успокоит, а ваши точно не бравые. Ходить Боков, значит, может, а Росс, получается, нет? Сколько ваших теперь не способны к передвижению, не подскажешь? Все, или кто-то остался? Пусть боятся, потому что, когда на ноги встану я, остатку недобитых Россом понадобится срочная госпитализация, буду бить без пощады, до переломов и вероятного членовредительства. Уточню — ты и Рая можете не бояться, женщин трогать мне моральные принципы не позволяют.
— Оставлю вас. — Оля указала Маше кивком на меня и попросила: — Успокой его, или я за себя не отвечаю, в лучшем случае попу ему наскипидарю, а в худшем кастрирую…
— Оленька, не злись. — Голос вроде Макса Ефименко, но какой-то не такой, будто язык у него распух. Пчела, что ли, укусила? Находясь где-то сзади меня, он попросил: — Дамы, оставьте меня с Никитой наедине, нам нужно кое-что обсудить.
Я не сдержал смеха, от души повеселился. Рожа Макса — отличная шутка, лучше не придумаешь. Кто там Росса покалечил? Уверен, что всё наоборот, потому что так разукрасить Ефименко способен лишь мой дядя. Он много кого может разукрасить, количество и качество бойцов при разукрашивании значения почти не имеют.
Челюсть, распухшая, словно от укусов пчелиного роя, нос и оба глаза — сплошной синяк, уши тоже цветные, на лбу рассечение, правая рука от кисти до локтя перебинтована, левая просто опухла — вот как выглядит Максим Ефименко. С остальными тогда что, если этому так наприлетало…
— Закончил? — Макс недоволен, злится, но терпит.
Я, продолжая улыбаться, кивнул:
— Закончил, спасибо за настроение, чуть от смеха не умер. Обидно бы было, в склепе выжил, а тут нет, смех — причина смерти, грустный некролог.
— Мы хотим извиниться, Никита. — Ух ты, а по голосу слышно, что искренне говорит, не играет. С чего бы это? Спрошу, не гордый:
— Извинения за то, что похоронили нас? Маловато, не находишь? Для начала расскажи, как мы выбрались, а затем уже на коленках ползать будешь, прощение вымаливать.
Макс покачал головой и ответил:
— Для начала расскажу, почему вас завалило, ведь мы не хотели этого, нам было достаточно взорванного этажа дворца, но случился форс-мажор, техника подвела. Танк Осипова сломался сразу в нескольких узлах, управление пушкой отказало, она била хаотично по дворцу, и кнопка огня запала, никак вырубить не могли. Последнее, но самое главное — Осипов мог спасти ситуацию, если бы не пожар. Танк загорелся, его пришлось срочно покинуть, но, даже горящий, он продолжал стрелять. Все три сотни выстрелов по дворцу были сделаны, это его и разрушило…
— Осипова уже кастрировали, или меня ждёте? — поинтересовался я.
Макс покачал головой:
— Его наказывать не надо, пожар наказал, сильно обгорел парняга. А вот тебя наказать хочется. Как минимум за длинный язык. Слушая твой рассказ, записанный на диктофон Росса, я представлял другого человека. С твоих слов представлял… А что на деле? На деле вижу высокомерного и заносчивого паренька, который не научился использовать полезные знания, коих у него огромное количество. Почти всё случившееся — твоя вина. Может, это просто выдумки, Никита? Докажи, что твой рассказ — правда, я привык верить глазам, а не ушам…
— Местонахождение выхода знаешь, провожать не буду. — Я просто закрыл глаза и расслабился.
— Не зря мы закрыли тебя в этом гараже, — буркнул Макс, удаляясь.
— Не зря, — крикнул я вдогонку. — Подожди день-другой, Фома ты Неверующий, много интересного покажу и всё докажу…
Первая часть плана удалась, пора переходить ко второй, но только после тщательного коллективного обдумывания. Огромное спасибо Россу за предусмотрительность, сам я не додумался записать рассказ на диктофон. От ига повторных пересказываний освобождён досрочно…
Глава 10
Ровно сутки назад закончился штурм дворца Пана, который и штурмом-то не назовёшь. Тотальное разрушение и казнь всех неверных — вот что было. Сейчас, в спокойной обстановке, валяясь на диване, начинаю понимать: братки Пана не смогли дать соответствующего их внешнему виду отпора. С виду — да, ребятки крутые были, морды кирпичом, а на деле пшик, опыта и командной работы ноль, каждый сам за себя.
Сутки в этом мире чуть длиннее земных, на самую малость, но за время, пока они длились, изменилось многое. Самое главное — с Боковым и его друзьями я нашёл общий язык, а остатки банды Пана мы благополучно упокоили. Нейтрализовать, увы, удалось не всех, потому что некоторая часть шаткого братства, потеряв поддержку «папки», решила, что лучше всего как можно быстрее свалить из посёлков. Так шкура целее будет, иначе снимут заживо.
Второе, но тоже важное — у нас с Машей есть дом, который по факту уже куплен, но я за него ничего не платил. Боков теперь самый главный… Или не самый, я не вникал в подробности. Недвижимость, которую нам подарили, — благодарность за спасение.
Ольга мою ногу подлечила, но предупредила, что заживёт не скоро, минимум неделю ходить не смогу, нужно дождаться, пока мышца прирастёт, а затем надо будет делать массаж и разрабатывать её специальными упражнениями. Всезнаечка мне поможет. Костыли теперь стали моими друзьями.
— Машуль, есть у нас что-нибудь холодненькое с градусом? — поинтересовался я, рассматривая жёлтый потолок, который так и просит, чтобы его побелили. Руки хозяйки до него пока не добрались, но можно быть уверенным, скоро будет белым как снег.
— Только настойка этого… забыла, как его зовут, имя сложное, фломастеров фамилия у него, он продукты привозил, ты сам договаривался…
Я улыбнулся и напомнил:
— Зай, его фамилия Карандашов, а имя Модест. Нормальный мужик, и настойка у него хорошая, неси её. Про закуску не забудь…
Маша взялась ухаживать за мной, исполняет все прихоти, но не забывает и про главное — облагораживание дома. С тех пор, как заселились, она так и не присела. То одно делает, то второе, и так до бесконечности. Пыли и грязи почти не осталось, и теперь дело дошло до перестановки мебели. Эх, нет здесь нормальных магазинов, так бы новую прикупили и обстановку со спартанской до уютной изменили. Ничего, там, где женщина приложит руку, уют сам собой получается. Если женщина правильная, конечно. Маша правильная.
Наслаждаясь настоечкой и копчёной рыбкой, радовался возможности отдохнуть. Спокойствию, которое продлится до следующего утра. Завтра, всё завтра, сегодня отдых. Эх, нетерпеливый… Не сидится на месте, хочется уже наведаться к столетнему контрразведчику Егорову и задать ему самый важный вопрос. Что ж, придётся терпеть…
Пришло время разобраться в себе и ошибках, которые допустил. Уже признал, что Макс Ефименко был прав, происходящее моих рук дело, ведь именно я меняю настоящее. Начинаю разбор полётов.
В тот момент, когда я, Росс и Угрх зашли в пыточную, где Пан понемногу разделывал Бокова, обстановка во дворце и снаружи была спокойной, ничто не предвещало беды. И её не должно было быть, но нам пришлось начать зачистку, а точнее, мне, потому что оставить Бокова на «съедение» этому палачу я не мог.
В итоге Пана мы нейтрализовали, и его семерых братков вместе с ним. Взрыв, разрушивший в ноль четвёртый этаж, прогремел позже, но к нему мы не имели ни малейшего отношения, он был делом рук друзей Бокова, хоть они и не планировали устраивать его.
Живых братков не осталось, поэтому окончательную причину нам установить не удалось. Узнали, что выстрелил по дворцу из РПГ-7 Булат Мусин, снаряд использовал кумулятивный, отлично пробивающий броню, но серьёзного бабаха не создающий. Спрашивается, с чего мог разлететься целый этаж? Ответ нашли довольно легко, Булат «везунчик», попал во что-то взрывоопасное и тем самым начал ту заварушку, что чуть позже закончил Осипов. Или его танк, но это уже неважно, результаты всё равно не изменятся.