Главная проблема, которую разрулил дядя Вова, — это Светлое Будущее, которое сильно хотело нашей смерти. Начудив там, на Земле, мы прибыли в этот мир, а затем неизбежно «засветились». Как выяснилось, «свечение» было намеренно усилено Россом. Он сделал всё, чтобы нас захотели убрать, а затем провернул качественную инсценировку наших смертей. Для Светлого Будущего мы теперь временно не существуем. Именно временно, потому что навечно обман не скроешь, вновь засветимся и снова окажемся в списках на уничтожение. Надеемся, что случится это не скоро.
Мелочь, но такая приятная, богаты. Три стремительно развивающихся посёлка — Заксенхаузен, Рог и Двойка — трудятся на собственное благо и на оплату наших дальнейших «движух». Основа — враг, войну с ней прекращать не собираемся, поэтому копим денежки, они хорошо помогают воевать.
Ещё одна мелочь — Адриан Лейн, полученный в союзники. Росс преуспел во многом и возможности подружиться с одним из сильнейших мира сего не упустил. Король наёмников в друзьях — мощный аргумент, с Лейном не просто считаются, его боятся. Поговаривают, что скоро в посёлки прибудет небольшой бонус от Короля. Что он из себя представляет, можно лишь гадать.
— Вспоминаешь, в каком дерьме побывал? — Андрюха Боков, догнав меня, решил составить компанию в прогулке по Мёртвому лесу.
Я осторожно, чтобы не потревожить больную ключицу, качнул головой, и ответил:
— Нет, про дерьмо вспоминать не люблю, пытаюсь его забыть. Думаю о важном, о ваших достижениях.
Боков улыбнулся:
— Красиво звучит, но далеко от истины. Все достижения — плод действий одного человека, твоего дяди. Росс — это олицетворение мощи! Уникальнейший человек, без него мы так и оставались бы слепыми щенятами.
— Не возвеличивай его в ранг Бога, — попросил я и напомнил: — Он тоже ошибался.
Боков, бросив на меня неодобрительный взгляд, нехотя согласился:
— Без негатива, как бы это печально ни было, не обошлось, но в целом всё равно неплохо, дядька твой предусмотрел многое, почти всё. Минусы, вроде почти удавшегося на тебя покушения, и прочую подобную ерунду запишем в список форс-мажоров, но именно благодаря им всё прошло хорошо… Мы с тобой, Ник, кстати, так и не решили давнюю проблему… — Андрюха обогнал меня, остановился, повернулся ко мне и протянул руку. Улыбнувшись, спросил:
— Мир?
Пожав ладонь, я ответил:
— Мир и мои извинения. Был под действием разумного паразита, виноват, нёс не ту святую и делал то, что не нужно.
Боков махнул рукой:
— Да брось ты, Никита, я тоже был хорош. Не хотел, чтобы всё было так жёстко, но иначе было невозможно, приказ Росса. Он прятал тебя, прятал всеми возможными способами. По-дурацки, конечно, но иначе не умеет.
— Приказы нарушать нельзя… — пробормотал я.
Один вопрос всё-таки остался нерешённым, но обсуждать его я буду не с Боковым. Росс, и никто кроме него, вот кто даст ответ. О том, как «почтальонов» пихали в портал, я не забыл. Делаю вид, что ничего не знаю, но совсем скоро ударю дядю, так сказать, вопросом в лоб, а затем посмотрю, что из этого получится. Думаю, что он удивится. И даст ответы, никуда не денется.
— Давно Егоров отправился искать Михаила Росса? — поинтересовался я.
Боков остановился во второй раз. Опустив взгляд, ответил:
— Ник, давай ты не будешь задавать мне подобных вопросов. Я много всего знаю и не скрываю этого, но рассказывать не могу, Росс приказал молчать и не указал исключений. Есть желание узнать что-то о Егорове — иди к своему дяде и спрашивай. — Андрюха подмигнул мне: — Договорились?
Я кивнул и побрёл дальше. Боков из несуществующего времени, как же обидно, канул в небытие. Этот другой, от слова совсем, но я не оставляю надежды, что когда-нибудь всё станет как раньше. Жаль, что без котла, в котором нужно вместе повариться, это невозможно. Друзьями по желанию не становятся, и за деньги дружбу тоже не купишь. Это бесценный товар, его можно лишь заслужить.
— Забыл сказать, тебя искал толстый мишка. — Андрюха руками показал размер и пожаловался: — Всё никак не могу выучить эти имена, путаюсь. Угрхи-Ущхамы, Харроры-Шмароры, сложно…
— Толстого медведя зовут Урхарер, — напомнил я. — Пойду, схожу до него…
Сам себя поперёк шире, или попросту колобок, — так кратко можно охарактеризовать внешность разумного медведя по имени Урхарер. Есть ещё полное имя, которое переводится на наш язык как Повелитель Разума, но я его даже мысленно произносить не пытаюсь, боюсь мозг сломать.
Вес за полтонны, куча мышц, три кучи жира, длинная седая шерсть на толстой шкуре, маленькие цепкие глазки, огромное количество браслетов — всё это Урхарер, таким я его увидел первый раз сегодня утром, и с тех пор мишка не поменялся.
Место дислокации тоже не изменил, всё так же торчит в подвале, где относительно прохладно. Температуру свыше плюс двадцати мохнатый Повелитель Разума не переносит и начинает сильно потеть, поэтому и ютится в теньке или поближе к камушкам фундамента. Даже здесь, в температуре, близкой к плюс пяти, пот не перестаёт выделятся из его туши и фонит так, будто спустился в подземелья химического завода. Прищепку на нос вешать смысла нет, не поможет. Противогаза, к сожалению, в наличии нет.
— Я давно не мылся, поэтому тебе придётся смириться. — Урхарер уникален, он из редкого числа разумных медведей, способных читать мысли. На этом его уникальность не заканчивается, ведь всё, что связано с контролем над разумом и его изменением, тоже в списке способностей. Имя Повелитель Разума первому встречному не дают, у медведей имена нужно заслужить.
— Мне можно не произносить слов вслух? — спросил я.
— Произноси и старайся не думать о том, что твои мысли для меня открыты. Не будь скованным, Никита, стань самим собой.
Скованным себя не считаю, с медведем на «ты», много их повидал, никакого страха не испытываю, только любопытство. А вот вонь пота напрягает, даже склад потных носков, и то приятнее пахнет, а про казарму, в которой обосновалась рота после марш-броска, и речи нет, там запашок, как оказалось, вполне сносный, слабенький.
— Ты преувеличиваешь, Никита, от меня не так сильно воняет. Не могут сто человек пахнуть меньше меня, их пот выделяется десятками литров, с меня же он почти не бежит. Я не против помыться, но столько воды в этом месте пока нет. Ждём, когда Харрор найдёт водяную жилу, тогда и приступим к процедуре мытья. И давай перейдём к делу, мне неприятно говорить о моём главном минусе. Излишняя потливость — болезнь, которую я никогда не смогу победить.
Да, с водой у нас проблема, привозная. Рядом с домом нет ни одной мало-мальской речушки или захудалого родника. Харрор, у которого нюх на воду, уже долгое время занимается её поисками, но пока не нашёл. Мёртвый лес, в нём даже с водой мёртво.
Громадный, жуткий, в темноте похожий на лешего, медведь Ущхам бесшумно явил себя и тут же не сдержался от издевки к толстому собрату:
— Урхарер, ты жалуешься человеку, что болен? Не смешно тебе? Я множество раз говорил, что вылечиться для тебя не проблема, нужно лишь меньше жрать и больше двигаться. Простой рецепт — растительная пища плюс максимальная активность.
— Я не способен себя заставить! — зарычал толстый медведь. — Контролируя разумы других, давно лишился контроля над своим. Нет у меня силы воли, нет и не будет. Запомни это, Ущхам, и больше не вспоминай! И говори, зачем пришёл!
Да, дела, Повелитель Разума не может похудеть, силы воли не хватает. Все мы не без недостатков, идеальных не бывает. Кто-то любит пожрать, кто-то выпить, а кто-то отдохнуть. Есть и такие, которые делают все три вещи одновременно и кроме них другой жизни не признают. Вот это уже диагноз.
— Вижу, что ты в полном порядке, Никита! — мишка Урхарер не на шутку распсиховался. — Зайдёшь ко мне позже, сейчас я не в духе, Ущхаму спасибо! К тебе, Ущхам, это тоже относится!
— Я не злить тебя пришёл, а сказать, что Харрор нашёл воду. Хочешь двигаться или нет, но тебе придётся вытащить свой жирный зад на улицу и принять водные процедуры. Вонь твою нюхать мы не намерены, она уже до чердака просочилась…
Рычание до дрожи стен, аж уши заложило. Ущхам, наклонившись, быстро сказал мне «пора сваливать» и с нехарактерной для его размеров ловкостью покинул подвал. Ещё один мохнатый доказал, что издеваться над толстым собратом им в радость.
Медведей в доме и рядом с ним много, всего их набежало двенадцать штук, половина из которых берсерки, остальные обычные, односердечные. С людьми не так густо, нас поменьше, всего семеро: я, Росс, Боков, Ефименко, снайперы Раиса и Немой и повариха Люба, к которой уже подбил клинья главный ловелас, не пропускающий мимо себя ни одной юбки. Кажется мне, что Любушка взята на роль поварихи не просто так, готовить она не особо умеет, а вот на мордашку ничего такая. Боков-Боков, хитрый жук.
Людей мало, все заняты, один я без дела хожу. Надо тоже чем-нибудь руки занять, но чем?
Придумал, поищу-ка я Угрха, и задам ему интересные вопросики. Заодно восстанавливающей настоечки выпрошу, у него такая точно имеется, пусть не жадничает…
Вытоптанная полянка среди кустов стала временным пристанищем Угрха. Обустроив аккуратное костровище из камней, мишка развёл костерок и варит в котелке что-то приятно пахнущее. В роли стула он использовал старую тракторную покрышку, изношенную до состояния торчащего наружу корда.
— Отшельничаешь? — поинтересовался я, ища взглядом, куда бы присесть.
— Нет, я больше не отшельник, твои действия вынудили отказаться от этого статуса. — Угрх взял большую деревянную ложку, зачерпнул отвара из котелка, попробовал кончиком языка, недовольно рыкнул и выплеснул содержимое в сторону кустов. Взглянув на меня, пояснил:
— Пытаюсь сварить суп по особому рецепту Орха, но никак не получается. Старый берсерк либо обманул меня, не назвав какой-то из ингредиентов, либо прав, без вложенной души никак. Тебе известно такое определение, как вкладывание души в творения, Никита?