– Тоуфийцы создали их для работы на рудниках, где добывают феваль. У нас не было возможности компенсировать потери на шахтах при добыче минерала, и со временем рабочие все умерли. Кто от возраста, кто от травм и болезней. И тогда мы создали новый подтип нашей расы. Первые экземпляры получались не вполне удачно и быстро выходили из строя.
– Ты хотел сказать, умирали?
– Если учесть, что они всё-таки живые изделия с собственным разумом, то да. Ты прав. Умирали. Мы внесли коррективы и добились жизнестойкости. В среднем изделие могло существовать тридцать лет. Но практически весь добываемый феваль уходил на создание новых эмбрикантов. И мы нашли гениальное решение. Вот, человечество никогда не додумалось бы до такого, – Узун широко улыбнулся. Он гордился тем, о чём рассказывал.
Для Дениса это звучало как фантастика, он с трудом представлял себе, что такое возможно. Что когда-то в далёком будущем и человечество дойдёт до этого. До прямого создания себе подобных и определения их в специализированные касты. С точки зрения выживания вида – это рационально. В природе существует много представителей, которые живут по этому принципу. Муравьи например. Но человек – сложное создание, живёт не только ради выживания вида, но и для созидания.
– Ты наверное считаешь, что это ужасно! – прервал Узун раздумья Дениса, – Но создавать эмбрикантов дешевле, чем андроидов или роботов. Сейчас же человечество идёт по этому пути, верно? У вас хватает на эти ресурсы. У вас нет феваля, а у нас есть. Он помогает создавать биоресурсы. Догадался, что мы придумали? Ну нет, конечно. В тебе преобладают моральные устои. Ни одному человеку такое не придёт в голову.
– Ты скажешь уже, или нет?
– Мы поместили в утробе каждого изделия – эмбрион. Из-за этого пришлось решать некоторые вопросы. Например, все эмбриканты теперь женского пола. Самцы не способны выносить эмбрион до приемлемого состояния перед рождением. И тут возникла вторая проблема, женские особи эмбрикантов были получились физически слабыми. Но если бы тоуфийцы были глупы, меня бы тут не было. Мы временно блокируем гормоны, организм развивается как особь мужского пола, с соответствующей силой и выносливостью, а по достижению тридцати лет эмбриона оживает, запуская процедуру подготовки к рождению. Особь трансформируется в женскую – и готова к рождению следующего эмбриканта. И так до бесконечности. Правда, бывают ошибки, и при неправильном развитии эмбриона рождаются неполноценные особи, или особи мужского пола. Но вероятность такого результата очень низкая.
– И что, рождаются мальчики?
– Да, рождаются особи мужского пола без способности воспроизводить себе подобных. Тех особей уничтожают. Но в каждом регламенте есть исключения. Так вот, ты находишься среди тех, кого по тем или иным причинам не смогли уничтожить. Городов с таким населением на планете не много.
– Тоуфийцы знают об их существовании?
– Да, на Эвене прекрасно знают, что есть побочный продукт производства. И на данный момент не вмешиваются в их развитие. Глобально не вмешиваются, хотя имеют ресурсы и возможности уничтожить все внеплановые города. Но на Эвене следят за их эволюцией, чтобы посмотреть, к чему всё приведёт. По этой причине, человек Денис, ты и понадобился им.
– Кому? – не понял Архипов. Для него информация прозвучала неожиданно.
– Побочному продукту. Все они уверены, что смогут сами начать размножаться естественным путём. Для этого им нужен здоровый представитель мужской особи с полностью функционирующим организмом.
– Побочный продукт? Ты так называешь тех, кто живёт в этих пещерах? – Перед глазами Архипова появились воспоминания: беснующаяся толпа на арене и изуродованные болезнями лица аборигенов.
– Иначе их и не назвать. Среди них встречаются и вполне здоровые. Жители городов организовали отряды, которые не позволяют убивать таких эмбрикантов при рождении. Побочным непросто спасать себе подобных, но другого выхода у них нет. Вот поэтому они заинтересованы в тебе и в твоих друзьях. Они считают, что ты сможешь зачать здорового ребёнка, и не одного. Те в свою очередь продолжат род, естественное рождение поможет укрепить население пещерных городов и тем самым выбить у жителей Эвена право на жизнь.
– И для чего мне это надо знать? Вы создали существ, чтобы работали вместо вас, цинично заставляете их рожать себе подобных и при этом запрещаете им жить и развиваться. Что из этого мне надо было уяснить? – Информация никак не укладывалась в голове человека. Это было за гранью цинизма и жестокости.
– Это не твой мир, и тебе не следует влезать в это и пытаться понять. Всё равно их старания не увенчаются успехом. Сермет и другие главы городов придерживаются этой идеи, чтобы контролировать идею выживания. Это длится уже сотни лет, и созданную нами теорию, можно проверить на практике впервые. Если бы они не приказали ликвидировать моего сына, а меня навечно не выслали на Сорн, то до этого и не дошло бы. На Тоуфи не попадают пришельцы из других миров. Это задний двор Эвена.
– Так это всё ты придумал? Затащить нас сюда?! Для чего?
– Я даю ту информацию, которая поможет тебе вернуться домой. А ты вернёшься лишь тогда, когда я вернусь в Эвен. Поэтому не думай об этом.
Архипов молча кивнул. Для выживания других вариантов нет. Даже если Узун соврал, узнать об этом сейчас невозможно. Остаётся только довериться и выполнять указания.
– Когда будешь отдавать приказ Раделу, не думай о том, что можешь спасти кого-то из эмбрикантов или побочных. Ты их не спасёшь. На Эвеле прекрасно знают об их существовании. Тоуфийцы могут в любой момент уничтожить эти города, но для них наблюдение за развитием побочных – это развлечение. Как на Земле содержат маленькую ферму, где живут и развиваются животные. Ведь люди тоже этим занимаются, только используют менее развитых существ. А в отличие от вас, людей, мы этих не употребляем в пищу.
– Сермет знает о твоём плане? И в чём заключается моя роль?
– Он хочет в Эвен.
– Бессмертия? – догадался Денис.
– Именно. Путь долгий, но оно того стоит. Каждый город готовит к состязаниям своего представителя. Победивший в игре получает право стать оруном. И доказав преданность Эвену он может считаться тоуфийцем, со всеми причитающимися правами и обязанностями.
– Получается, все оруны в своё время выигрывали эти состязания? – Архипов вспомнил про охотников в золотистых скафандрах и защитных сферах, которые не единожды пытались их поймать или убить.
– Нет, оруны – это воины. Каждый житель Эвена обязан раз в сотню лет пройти службу в рядах орунов. Они в основном занимаются жнецами и решением мелких вопросов, касающихся охраны.
– И как же старик Сермет хочет пройти службу среди орунов? Он же не выдержит.
– Это уже не твоё дело, человек. Победители состязаний попадут в Эвен для финального сражения. Вместе с финалистом в небесный город отправится и его команда.
– А кто проиграет в сражении, тех обратно вернут?
– Нет, обратно никто не возвращается. С этой планеты выход всего один, через Эвен. И дорога у всех убывающих в один конец. Команда проигравшего уничтожается.
– Ты хочешь, чтобы я выиграл все отборочные сражения, а после – и в финале?
– Не ты! А он! Наш боец Радел.
В третий раз услышав своё имя тот встал и медленно подошёл к решётке. Он обнюхал железный прут, затем попробовал его на зуб, слегка прикусив. Узун неподвижно наблюдал за действиями существа. Зверь явно внушал страх тоуфийцу.
Радел поймал этот взгляд, и не отводя глаз когтями зацепил прутик и резко дёрнул, отчего металлическая арматура туго застонала и выгнулась.
«Кем он ни был, он боится и меня и тебя!» – спокойно сообщил Радел Денису и вернулся на место, оставив Узуна со своими мыслями.
Три негромких стука послышались из глубин коридоров, сигнализируя о том, что время вышло. Узун ушёл не попрощавшись.
– Когда тебя вновь ждать? – громко спросил Архипов тоуфийца, хотя тот уже скрылся в темноте.
«Ты чувствуешь страх соперников?» – обернулся Денис к Раделу.
«Запах. Страх пахнет гнилью. Я хорошо чувствую запахи, а чужие эмоции мне неведомы. Что он хочет от тебя? Приходит и приходит».
«От нас с тобой. Я ещё не до конца понял их намерения. Но нам обещают свободу».
«Свобода! Что это такое?» – Зверь подошёл к решётке и потёрся боком о выгнутый им же прутик. – «Я могу выйти отсюда в любой момент, но куда я пойду? Ты был на поверхности?»
«Был. Там сплошной лёд и холод».
«Верно. Я не боюсь холода. Но я не знаю, куда идти. Где находится эта свобода. Ты знаешь, куда нужно идти?»
«Да, у меня есть свой дом, и я хочу туда вернуться».
«Возмёшь меня с собой? Обещай мне! Покажешь свой дом. И я буду жить в нём!»
Денис представил эту картину. Для него просьба завести собаку или кошку казалась страшным сном, а тут инопланетное существо ростом с быка, наделённое скрытой недюжинной силой. С другой стороны, если переправить на Землю, то генерал Белов нашёл бы применение Раделу. Знатный экземпляр для изучения биологами!
«Не хочешь?! Что молчишь?!»
«Думаю», – ответил Денис и выдержав паузу продолжил: «Уверен, тебе найдётся место в моём мире». – Архипов по сути был оптимистом и твёрдо придерживался принципа решения вопросов по мере их возникновения. И как только вопрос размещения зверя станет актуальным, он найдёт выход.
«Хорошо. Очень хорошо!» – Зверь фыркнул и прошёлся по камере взад-вперёд несколько раз. «А какой он, твой мир? Там есть еда? Там холодно?»
«Там бывает и тепло и холодно», – ответил Архипов и улыбнулся про себя. Вот и вопрос решился. Земля Франца-Иосифа. Практически безлюдный архипелаг в Северном ледовитом океане. Личного состава там минимум. Можно выделить один из островов для жизни этого существа. «Там рыбы много. С медведями подружишься. Они почти как ты. Мне кажется, вы даже чуть родственники».
«Медведи? А что они едят?» – Радела явно заинтересовала беседа. Он выглядел грозно, но по его мышлению и ответам Архипов решил, что по возрасту он похож на подростка. Чересчур самостоятельный, считающий себя взрослым и готовым принимать решения. Но в то же время наивный и удивляющийся всему новому.