– Командир! Вот, видишь? Группа крови СС, только эти твари себе её тут набивали!
Юра уже встречал такую татуировку. Солдаты и офицеры батальонов СС специально набивали свою группу крови, чтобы их можно было отличить от обычного рядового состава на медицинской сортировке. Её владелец получал право на первую медицинскую помощь вне очереди. Бойцы СС гордились ими и частенько праздновали день её нанесения, как второй день рождения. Но сейчас эти символы на его коже играли совсем другую роль.
– Выживших бандеровцев связать и в комендатуру, – глухим голосом скомандовал Егоров. – А эту тварь… к стенке!
– Война уже закончилась, – на ломаном русском заверещал пленник. – Я требую законного суда!
– Война закончилась! – оборвал немца Юра и на его лицо легла тень воспоминаний прошлого. Перед его глазами пролетали сотни и тысячи лиц боевых товарищей, которые так и не вернулись домой. – Советский Союз уничтожил фашизм, воплощением которого были батальоны СС. И то, что ты до сих пор дышишь воздухом, всего лишь досадная ошибка, которую мы сейчас исправим. Лисицкий! Исполнять!
– Да я даже на тебя патроны тратить не буду, – плотоядно осклабился снайпер и, перекидывая из ладони в ладонь свой нож, склонился над фрицем. – Сдохни, тварь…
Обернувшись к лежащим на земле телам красноармейцев, Егоров молча слушал хриплые булькающие звуки у себя за спиной и внимательно изучал лица павших бойцов, стараясь запечатлеть их в своей памяти.
Глава 29
– Ты какой-то потерянный, Миша! – Василий, передвигаясь по коридору быстрым шагом, постоянно оглядывался. Остановившись возле мёртвого старлея, он поднял лежащий автомат АК-47 и, взмахом стряхнув некоторое количество свернувшейся крови с оружия, протянул его Россу. – Только магазин проверь, может там пусто. Ну и почистить не помешает, сам понимаешь.
– Не нужно, – ответил Михаил и показал Сталину-младшему пистолет. – Этого будет достаточно. И давай пойдём чуть помедленнее, нога доставляет мне дискомфорт при таком темпе.
Василий, успевший забыть про ранение, поглядел на ногу Росса и закусил губу. А затем, указав на коридор, сказал:
– Я побегу, а ты догоняй…
Михаил, стараясь идти ровно и не обращать на боль внимания, пытался воспроизвести картину событий, которые прошли без его участия. В зале, выбранном для переговоров, стрельба закончилась быстро, переместившись в этот длинный коридор. Враг отступал к выходу из бункера, чтобы уже там, соединившись с основными силами, которые ожидали снаружи, пойти в решительное наступление. Понять, на какой из сторон были убитые солдаты, попросту невозможно. Меток “предатель” заранее расставить не успели, все в одной форме, все, по сути, свои.
Двери бункера, которые должны были быть запертыми в случае малейшей опасности как извне, так и изнутри, почему-то открылись. Чтобы ответить на это “почему”, долго гадать не нужно, среди дежурных у входа оказался враг, и он беспрепятственно пропустил своих внутрь бункера. Росс, когда говорил высшему руководству контрразведки о большом количестве вражеских агентов в составе МГБ, не ошибся. Но даже он не предполагал, что их окажется настолько много. Ситуация не просто вышла из под контроля. Это полный провал…
От трех взрывов, прозвучавших с интервалом не более секунды, стены бункера даже не шелохнулись. А затем, когда бахнуло минимум в десять раз серьёзнее, со стен посыпалась штукатурка. Даже здесь, на приличном удалении от места взрыва, заложило уши и стукнуло сильно ослабленной ударной волной. Чтобы не упасть, Михаилу пришлось опереться на стену. Свет, несколько раз мигнув, погас. Спустя три секунды он зажёегся снова. Появился ещё один раздражитель – бьющий где-то в районе выхода пулемёт ДШК.
До места боя Росс не дошёл, ему пришлось отступить вместе с оставшимися бойцами, командовать которыми пришлось сыну Сталина. Восемь, вместе с Михаилом – столько их осталось. Что происходит на поверхности – по прежнему не ясно.
– Это последний поворот, дальше тупик, – сказал лейтенант, щека которого украшена глубокой раной, оставленной вскользь пробежавшей пулей. – Если не попытаемся удержать их здесь, то там не сможем сделать вообще ничего, расстреляют как в тире.
– Я тебя услышал, – кивнул Василий офицеру. Немного подумав, он объявил: – Организуем оборону и держим её столько, сколько сможем. Отступать всё равно некуда, слышали все ведь.
Не прошло и минуты, как с противоположного поворота коридора показался ствол ДШК. Выкатывая пулемёт, пара бойцов пытался укрыться за бронелистом. Василий Сталин отдал команду троим и коридор тут же наполнился грохотом выстрелов.
– Готовы, – прокричал кудрявый майор с висящей из-за ранения плетью левой рукой. – Поубавили мы им прыти, не захотят больше лезть!
Михаил, хорошо разглядев произошедшее, покачал головой. Он видел, что из двойки только один боец был убит огнём открытым с этой стороны коридора. Второго бойца убили с той стороны, и это очень хорошая новость. Помощь пришла, но расслабляться пока что рано.
– Сейчас нам предложат сложить оружие, – озвучил свои предположения Росс.
Василий Сталин хотел задать вопрос и даже открыл для этого рот, но именно в этот момент с противоположной стороны раздался усиленный громкоговорителем крик:
– Немедленно сложите оружие и вы останетесь живы! Дважды не повторяем, держите руки высоко поднятыми вверх!
Семь человек не скрывая недоверия уставились на Михаила. Глядя только на Василия, он объяснил:
– Одного пулемётчика убили стрелявшие со стороны входа. Скорее всего это пришла долгожданная помощь. А может быть это простой обман. Увы, но мы можем только предполагать, что будет дальше. Главное, что сдаться нам придётся в любом случае. Окончательное решение за вами, Василий, мы ждём его.
Сталин-младший кивнул и громко скомандовал:
– Сложить оружие, бойцы. – Первым положив автомат на бетонный пол, он поднял руки вверх и вышел в коридор.
Михаил пошёл за ним с небольшой задержкой и встал спиной к стене, чтобы видеть оба направления коридора. Остальные не стали медлить и повторили за командиром.
– Требования выполнены! – крикнул Василий.
Человек, выглянув на мгновение из-за поворота, тут же спрятался обратно. Через некоторое время он показался уже не боясь, с оружием в руках и в компании ещё пятерых бойцов. А затем пришло дополнительное пополнение в виде целого взвода. Стало непривычно оживлённо.
Коренастый майор со шрамом на лице, оставшимся после сильного ожога, оглядел сдавшихся и, покачав головой, нехотя сказал:
– Всех под арест…
Глава 30
Михаила, закованного в наручники, вывели на поверхность и повели в один из корпусов Штаба Московского военного округа. Оказавшись в комнате для допросов, он лишь улыбнулся. Всё идёт именно так, как и предполагалось.
– Глаз с него не своди! – приказал курносому лейтенанту майор со шрамом и вышел.
– Ты не расслышал приказа, боец? – поинтересовался Михаил. – Сказано не сводить глаз, не своди!
Лейтенант, встретившись с Россом взглядом, поежился будто от холода. Три секунды, ровно столько он сумел вытерпеть, а затем опустил голову и сделал вид, что очень сильно интересуется устройством своего оружия.
Михаил, расправившись с наручниками, положил их на стол и сказал:
– Без браслетов значительно удобнее. Не паникуй, боец, больше фокусов не будет, обещаю.
Курносый, осознав, что произошло, до невозможности увеличил диаметр и без того больших глаз. Его руки машинально потянулись к предохранителю. Раздался щелчок, а затем был передёрнут затвор.
– Дурень ты, – пробормотал Михаил и, взяв наручники в руки, начал изучать их. Злобно прорычал: – Если направишь автомат на меня, то вскоре об этом пожалеешь. Даю слово, сломаю тебе нос! Сейчас он у тебя такой аккуратненький, но после меня уже не будет таким, станет кривым и горбатым. Запомни мои слова, лейтенант! Повторяю: запомни!
Боец трясущимися руками направил автомат на Михаила и дрожащим голосом крикнул:
– Надень наручники обратно, или я буду вынужден стрелять!
– Думаешь надо? – усмехнулся Росс. – Ну, надену я их, так уж и быть. Что помешает мне снять их через минуту? Подумай над этим. И ещё про нос не забудь подумать, скоро тебе потребуется кто-то, кто хорошо умеет его вправлять. Есть такие знакомые?
Лейтенант, став совсем потерянным, ответил:
– Нет…
– Это плохо. Я, кстати, хорошо носы правлю. Если хорошо попросишь меня после того, как сломаю тебе его, то, возможно, вправлю. Повезёт и в скором времени будешь таким же красавчиком. И смелости прибавится, ведь боль закаляет дух.
Михаил, вздохнув, надел наручники и в этот момент единственная дверь, ведущая в коридор, открылась. Первым в комнату для допросов зашёл майор со шрамом. Следом за ним, что-то читая в блокноте, вошел Лаврентий Берия.
– Скороходов, что творишь, гадина такая? – майор, выхватив у лейтенанта автомат, отщелкнул магазин и передёрнул затвор. Патрон упал на бетонный пол гораздо позже щелчка предохранителя.
Берия, что-то написав в блокноте, спрятал его в карман пиджака и только после этого посмотрел на сидящего за столом Росса, руки которого были намеренно выставлены всем на обозрение. Посмотрев на майора, Лаврентий Павлович спросил:
– Зачем вы надели на него наручники? Кто приказал? Небось и Василия Сталина арестовать умудрились?
– Умудрились, Лаврентий Павлович, – виновато пробормотал майор, глядя себе под ноги. – Семенюк отдал приказ арестовать всех…
– Всех, говоришь? – Берия нахмурился. – Почему приказ не выполнили? Меня не арестовали, Георгия Константиновича тоже. Жду ответа.
– Так не мы… – майор, не сумев придумать ответа, замолчал.
Берия, кивнув в сторону Росса, приказал:
– Наручники снять и помещение покинуть. И пусть принесут горячего, Миша наверняка голоден с дороги, сразу с поезда в бункер приехал. Лейтенанта своего дрожащего, майор, тоже с собой забери. И поставь у двери снаружи кого-нибудь ответственного, чтобы нас по пустякам не отвлекали. Выполняй!