За последние шесть лет Илья повидал и другие страны, и людей, которые в них жили. Кого он только не встречал и с кем только не общался…Как-то Лапин столкнулся с профессором геофизики Берлинского университета, который с симпатией отнесся к уфологии, но наотрез отказался говорить на английском. Во время беседы он обращался к Илье, глядя в коробочку электронного переводчика, демонстративно выложенную на стол. Чем чудаковатому старику не угодил общепринятый язык международного общения, давно ставший вторым родным для всего мира, Илья так и не смог понять. На своем веку Илья видел много странных людей, выслушал немалое количество историй еще более странных, чем их экстравагантные рассказчики, но никогда еще словосочетание «за границей — другой мир» не наполнялось смыслом до краев. Через край.
Перед высадкой на чужой Форпост Илья очень надеялся получить какой-нибудь универсальный рецепт поведения от Палеха как от специалиста по контактам. Но Дмитрий Петрович провел, наверное, самый короткий в своей жизни инструктаж.
— Вы все ознакомились с материалами сто сорок пятой экспедиции, — сказал он. — Я надеюсь на вашу выдержку и трезвую оценку ситуации, коллеги.
«На грунте», — доложил пилот.
Гранитный шпиль обелиска, четырехугольный в основании, двадцатиметровой каменной иглой вонзился в небо Эланда. Темно-серый, обветренный, иссеченный мелкими трещинами гранит монумента слабо поблескивал на солнце и тут же вновь погружался в тень. Других рукотворных сооружений исследователи во время снижения не заметили. В этом мире остров Эланд был необитаем.
Дисколет «Тахион» стоял на известковом плато в южной части острова. На севере простирались девственно чистые леса, но здесь, в заранее оговоренном месте встречи, ветер свободно носился от моря до моря, тщетно пытаясь взлохматить низкорослую растительность, цеплявшуюся корнями за известняк. Стоило солнцу выглянуть из-за туч, каменистые проплешины становились почти белыми, а обшивка «Тахиона» вспыхивала полированным блеском.
Для встречи гостей Палех решил ограничиться традиционной группой из трех человек. И на земную твердь Форпоста отрицательной параллели шагнули сам Дмитрий Петрович, Владимир Логинов и Илья. Ветер шумел в ушах, принося с собой едва уловимый запах моря.
— Повезло с погодой, — улыбнулся Палех своим спутникам. — В июле здесь должно быть жарища на открытом месте… А в самом конце августа, вроде бы ничего. Только ветрено.
— Как он не падает, — задумчиво произнес Илья. — К чему здесь памятник? Кому?
Логинов смерил взглядом четырехгранный обелиск, истончавшийся к верхушке до диаметра иглы.
— Пограничный столб, — предположил он.
— Скорее всего, — согласился Дмитрий Петрович.
— Тогда где погранцы? — спросил Логинов.
— Я думаю, наблюдают за нами, — уверенно сказал Палех. — Мы прибыли немного раньше. И пока они не появились, предлагаю осмотреть достопримечательность. Мы же пришли сюда как исследователи! Вот и давайте исследовать. Продемонстрируем наши мирные намерения.
Он неторопливо зашагал к обелиску. Илья последовал за ним, Логинов замыкал шествие. Дмитрий Петрович казался безмятежно спокойным.
— Смотрите, — сказал Илья. — Какая-то эмблема или герб… А над ним — корона.
Палех тоже поднял голову.
Каждая из сторон обелиска в основании достигала в длину около полутора метров. Сколько Илья ни силился, он не смог рассмотреть швы или места стыков каменных блоков. Казалось, цельная гранитная колонна выросла из земли и теперь падала на чужеземцев, дерзнувших приблизиться к ней и разглядывать как музейный экспонат. Над шпилем неслись облака. Высеченный в камне рисунок располагался на высоте всего метров двух-трех. Исследователи сделали несколько шагов назад и сосредоточили на нем внимание, стараясь не скользить взглядом выше и не доводить себя до головокружения.
Барельеф представлял собой эллипс, который во всю ширину грани был разделен горизонтальной чертой на две части и напоминал человеческий глаз, прикрытый верхним веком. Это тяжелое каменное веко беспорядочно пересекали трещины и борозды, и чем больше Илья вглядывался в их причудливое переплетение, тем больше рисунок напоминал…
— Карта! — воскликнул он, разглядев знакомый рельеф северного полушария при очередном проблеске солнца.
— Занятно, — пробормотал Палех и несколько раз обошел стеллу.
— Илья, ты какое полушарие видишь?
— Северное, — уверенно сказал Лапин.
— Теперь иди сюда и встань на мое место, — позвал Дмитрий Петрович. — Ну как?
Стоило Илье сделать шаг в сторону от удачно выбранной точки наблюдения, как каменный узор рассыпался, словно был нанесен не на гранит, а выполнен на песке. И недовольный работой мастер смахнул его ладонью, сметая свое творение, только что выполненное с удивительной точностью. Илья дошел до места, где стоял Палех, руководитель подвинулся.
— А на этой грани южное! И тоже корона сверху, — удивленно прошептал Лапин, вглядываясь в гранит. Ему казалось, что каменный зрачок, полуприкрытый веком-картой то сверху, то снизу, неотрывно следил за его перемещением.
— Если монумент так точно ориентирован по сторонам света, логично предположить, что на двух оставшихся гранях нанесены восточное и западное. Тогда эллипс должен располагаться вертикально, чтобы сохранить форму глаза…
— Нас встречают, — сказал Логинов.
Илья вздрогнул и обернулся, начисто забыв предупреждение майора Логинова не делать резких движений.
Посол Соединенного королевства миров господин Эллис-Ан-Тер собственной персоной шагал к ним по причесанной ветром траве. Развевался его длинный, богато расшитый золотом плащ, темно-русые с проседью волосы, казалось, сам посол развевался на ветру. Как будто был нарисован на переднем плане древнего штандарта — ровесника гранитного монумента, который теперь возвышался у Ильи за спиной. На заднем плане полотнища художник изобразил свиту: шесть человек, закутанных в черное, почтительно сопровождали повелителя. За ними как за живой изгородью шагал еще кто-то. И как только Илья охватил взглядом всю неведомо откуда взявшуюся делегацию, картина дрогнула и перестала величественно развеваться. Словно местный инженер климат-контроля покрутил настройки атмосферы и свел на нет воздушные помехи, оставив лишь ветер Эланда.
— Я приветствую тебя на нашей территории, Дмитрий Палех, — сказал посол глубоким хорошо поставленным голосом, — и приветствую твоих спутников.
Сначала Илье показалось, что он не понял ни слова. Голос обтекал ушные раковины и отдалялся, постепенно затихая. Потом Илья судорожно искал на слух какой-нибудь непривычный акцент и не находил его. Лапин понимал чужую речь целиком: без деления на отдельные слова и звуки. А через две-три фразы, он уже был уверен, что посол свободно говорит по-русски.
— Здравствуйте, господин Эллис-Ан-Тер, — поклонился Палех, — мы прибыли с соблюдением всех требований. Как вы видите, наш корабль безоружен, безоружны и члены экипажа, за исключением моего помощника. На борту еще четверо моих товарищей ожидают встречи с вами. Мы рады этой встрече. И согласно всем достигнутым договоренностям готовы продемонстрировать и наши мирные намерения, и возможности нашего корабля.
Илья последовал примеру специалиста по контактам и тоже изобразил короткий поклон. Майор Логинов, стоявший справа от Палеха, не шелохнулся. Створки лифта «Тахиона» гостеприимно разъехались в стороны. Господин посол удовлетворенно кивнул.
— Мне надо переговорить с тобой с глазу на глаз, господин Дмитрий Палех, — вдруг сказал Эллис-Ан-Тер.
Илья знал заранее оговоренную программу пребывания. Он удивленно посмотрел на руководителя. Дмитрий Петрович едва заметно пожал плечами. Илья не ошибся. Доверительных бесед между иномирцами не планировалось. Сейчас Эллис-Ан-Тер должен был представить им человека из своего окружения, который вместе с чужеземцами поднимется на борт «Тахиона», совершит путешествие, углубляясь в отрицательную параллель, и вернется обратно. Если все пройдет благополучно, сам посол королевского дома осмотрит звездолет. А дальше — дело дипломатов и политиков. Что полезного они извлекут из этой поездки, как будут выстраивать отношения между мирами, откроют ли какие-то перспективы сотрудничества и торговли — все это в равной степени не зависело ни от Ильи, ни от руководителя рейда.
— Разумеется, господин Эллис-Ан-Тер, — сказал Палех, больше обращаясь к Владимиру Логинову. — Но мои полномочия намного скромнее ваших. Я лишь представитель своего мира, а не полноправный посол. Ваше предложение — это большая честь для меня.
— Я вижу, тебя очень заинтересовал символ верности короне, изображенный на обелиске. Пойдем. Я немного расскажу о Провинциях, принадлежащих королевскому дому. Вы находитесь на Восьмой — самой крайней из них. Вы называете ее Форпост-минус.
Шесть черных фигур одновременно поклонились, развернулись и отошли от места исторической встречи на добрую сотню шагов, заключив в кольцо того, кто скрывался за их спинами. Ветер, время, облака — все застыло для Ильи на целых пять минут. Он остался один. Изваяние майора Логинова не в счет.
Палех вернулся целым и невредимым.
— Теперь он предлагает обмен, — сказал Дмитрий Петрович, обращаясь к Логинову, и с нажимом повторил, — сам предлагает! — На лбу у него блестели мелкие капельки пота. — Приглашает меня в столицу ко двору его величества на то время, которое продлится рейс, — Палех развернулся к Илье и быстро пояснил. — Такой вариант нашей стороной изначально предлагался, но они уперлись. В соглашении этого пункта нет. И потому решать мне, и прямо сейчас.
— Тебя берут в заложники, Дмитрий Петрович, — тихо сказал Логинов. — Это не приглашение.
— Возможно, это наша первая и единственная встреча с ними. И они, и мы сможем закрыть границы очень надежно, и очень надолго. Никто не знает, какие у них города, никто не видел их короля. О них никто ничего не знает и может не узнать никогда!